Пэлем Вудхауз - Не позвать ли нам Дживса? Страница 3

– А-а, то, что в Америке называется двойной одинар.

– И как вы легко можете прикинуть, если обе лошади приходят первыми, вам достается изрядная сумма. Я по приезде в Лондон сошелся с довольно осведомленными людьми, и они порекомендовали на сегодня надежный дубль: Люси Глиттерс и Мамаша Уистлера.

Второе имя было миссис Спотсворт уже знакомо.

– Здешний официант сказал, что Мамаша Уистлера победила.

– И Люси Глиттерс в предыдущей скачке тоже. Я поставил на нее пятерку, выиграл из ста к шести и все записал на Мамашу Уистлера в Дубках. Она прошла финиш из…

– …из тридцати трех к одному, по словам бармена. Вот это да! Вы сорвали приличный куш.

Капитан Биггар допил свое пиво. Он допил его как страждущая душа (если страждущая душа может пить пиво).

– Да, я, безусловно, сорвал бы куш, – подтвердил он, горестно хмуря брови. – Мне причиталась от него колоссальная сумма в три тысячи фунтов, два шиллинга и шестипенсовик, да плюс еще моя исходная пятерка, которую я вручил его помощнику, типу в клетчатом костюме и тоже при моржовых усах. И что же? Негодяй букмекер дал деру, не заплатив. Укатил в своем автомобиле, а я за ним. Несся вдогонку, вихляя по извилистым сельским дорогам, наверно, целую вечность. И как раз когда я его уже почти сцапал, моя машина сломалась! Но я его все равно поймаю, скотину. Изловлю гада. И когда схвачу, выгребу из него все внутренности голыми руками, сверну ему голову, и он у меня ее проглотит. После чего…

Капитан Биггар вдруг опомнился и умолк. Кажется, он заболтался и не дает даме вставить ни слова. В конце-то концов, какое дело этой женщине до его грез наяву?

– Довольно обо мне, – сказал он. – Малоинтересная тема. А как вы жили-поживали все это время, дорогая леди? Все у вас в порядке, надеюсь? Выглядите вы – лучше не бывает. А как здоровье вашего супруга? Ах, простите…

– Ничего, пожалуйста. Вы хотели спросить, не вышла ли я снова замуж? Нет, не вышла, хотя Клифтон и Алексис оба очень советуют. Так мило с их стороны, так благородно! Они так заботятся обо мне.

– Клифтон? Алексис?

– Мистер Бессемер и мистер Спотсворт, мои прошлые мужья. Я с ними время от времени переговариваюсь на спиритических сеансах. Вы, наверно, считаете, – добавила она не без смущения, – что странно с моей стороны верить в такие вещи?

– Странно?

– Потому что многие мои друзья в Америке говорят, что это все вздор собачий.

Капитан Биггар воинственно фыркнул:

– Хотел бы я быть там и высказать им свое мнение. Я бы потряс их тусклый интеллект. Нет, дорогая леди, живя на таинственном Востоке, я видел слишком много фантастического, чтобы находить что-то странным. Я наблюдал, как босые пилигримы на дороге Ахура-Мазда ступали по раскаленным углям. Видел, как в воздух подкидывают канаты и по ним карабкаются вверх стайки ребятишек. Я знаю факиров, которые спят на гвоздях.

– Неужели?

– Уверяю вас. И при этом, подумайте только, совершенно не ведают бессонницы. Так что я не из тех, кто поднимает людей на смех за то, что они верят в спиритизм.

Миссис Спотсворт смотрела на него с нежностью. Она думала о том, какой он чуткий и симпатичный.

– Я очень увлекаюсь мистическими исследованиями. С гордостью могу сказать, что принадлежу к узкому кругу энтузиастов, стремящихся проникнуть сквозь завесу. И надеюсь, что в этом Рочестер-Эбби, куда я еду, я сподоблюсь какой-нибудь яркой духовной манифестации. Это ведь, говорят, один из старейших загородных домов в Англии.

– Ну, раз так, значит, обязательно вспугнете пару-тройку призраков, -заверил ее капитан Биггар. – В этих старых английских домах они водятся целыми табунами. Не выпьете ли еще джина с тоником?

– Нет, мне пора. Помона ждет в машине, а она сердится, когда ее оставляют одну.

– Никак не можете задержаться и пропустить со мной по полстаканчика?

– Боюсь, что никак. Надо ехать. У меня нет слов, чтобы передать вам, как мне приятно было снова встретиться с вами, капитан.

– Для меня это был настоящий праздник, дорогая леди, – ответил капитан Биггар голосом, осипшим от избытка чувств.

Они уже вышли на улицу, и она задержалась, стоя возле своего автомобиля в ослепительных лучах заката, так что ему представилась возможность лучше разглядеть ее во всей красе. «Как она хороша, – подумалось ему, – как обворожительна, как… Стоп, Биггар, – резко одернул он себя, – это никуда не годится, приятель. Соблюдай правила игры, старина!»

– Зайдите навестить меня, капитан, когда я вернусь в Лондон. Я становилась в «Савое».

– Буду счастлив, дорогая леди, буду счастлив, – ответил капитан Биггар. – Зайду непременно.

Но на самом деле он не собирался выполнить свое обещание. Потому что зачем? Какой прок возобновлять это знакомство? Только бередить старую рану. Нет, лучше уж сжать покрепче зубы и прямо сейчас поставить на всем этом точку, раз и навсегда. Скромному охотнику, прямо скажем, без фартинга за душой, нечего якшаться с богатыми вдовами. О таких вещах ему не раз с осуждением говорили Толстый Фробишер и Субадар в Англо-Малайском клубе Куала-Лумпура. «Этот малый – просто пошляк и гонится за деньгами, -бывало, говорили они за рюмкой джина про кого-нибудь из знакомых, женившегося на богатой. – Обыкновенный жиголо, черт подери, только и всего. Так не поступают, старина, ясно? Это непорядочно».

И они совершенно правы. Так не поступают. Да, черт подери, у человека есть кодекс чести. Одним словом, как говорится, мех нее пан конг бахн ротфай.

Он вздернул подбородок и зашагал по дороге – узнать, как поживает его автомобиль.

Глава II

Замок Рочестер-Эбби – вообще-то в Англии произносится: «Ростер» -расположен милях в десяти от «Гуся и огурчика». Он стоит, вернее, стоит та часть его, которая еще не обрушилась, на самой границе Саутмолтена, среди улыбчивой сельской местности. Хотя если бы вы спросили его владельца -Вильяма Эджертона Бамфилда Оссингама Белфрая, девятого графа Рочестерского, с чего бы это в наши дни английской сельской местности улыбаться, он бы затруднился ответить. Архитектура его дома относится к ХIII веку, к XV веку и к эпохе Тюдоров, а разрушения – к середине ХХ века, к периоду после Второй мировой войны.

Чтобы попасть в Рочестер-Эбби, надо свернуть с шоссе и ехать добрую милю по подъездной аллее, густо поросшей живописными сорными травами, а затем подняться по каменным, кое-где выщербленным ступеням парадного крыльца к массивной, давно не крашенной входной двери. Что и проделали сестра Билла Ростера Моника и ее муж сэр Родерик (Рори) Кармойл примерно в то время, когда миссис Спотсворт и капитан Биггар вспоминали былое.

Моника, по прозвищу Маленький Мук, была женщина миниатюрная и очень подвижная; ее муж был долговяз и невозмутим. В его облике и манерах ощущалось что-то от крайне флегматичного буйвола, который задумчиво жует жвачку и озирается вокруг медлительно и методично, не допуская ни малейшей спешки. Именно так он, стоя на верхней ступеньке крыльца, озирал сейчас Рочестер-Эбби.

– Мук, – промолвил он наконец, завершив осмотр. – Я сообщу тебе одну вещь, которую ты, по своему усмотрению, можешь передавать или не передавать для публикации в прессе. Это несчастное здание каждый раз, как я его вижу, все больше теряет лоск.

Моника немедленно вступилась за дом своего детства:

– Могло быть еще гораздо хуже.

Рори подумал-подумал, пожевал жвачку и спросил:

– Например, как?

– Конечно, дом нуждается в ремонте, но где взять на это денег? Не может же бедняжка Билл содержать дворец на избушечные доходы.

– Почему он не поступит на работу, как все мы?

– Нечего тебе важничать. Подумаешь, деятель торговли!

– Не я один, все работают. Палата лордов практически пустует, лорды приходят заседать только по вечерам и в праздники.

– Нас, Ростеров, трудно к чему-нибудь приспособить. Все мужчины у нас в роду были божьи одуванчики. Дядя Роджер, например, даже сапоги свои не умел надеть.

– А в чьих же он сапогах ходил? – заинтересовался Рори.

– Это мы все не прочь бы выяснить. Конечно, ошибка Билла, что он упустил ту баснословно богатую американку.

– Что еще за американка?

– Это было вскоре после нашей с тобой свадьбы. Некая миссис Бессемер. Вдова. Он с ней познакомился как-то летом в Каннах. Сказочно богатая и, по словам Билла, неописуемой красоты. Поначалу ситуация казалась обнадеживающей, но потом ничего из этого не вышло. Верно, кто-то перебежал дорогу. Он же тогда был просто мистер Белфрай, а не его сиятельство граф Рочестер, это могло иметь решающее значение.

Рори покачал головой:

– Вряд ли дело в этом. Я вон тоже был просто мистер Кармойл, когда познакомился с тобой, а посмотри, как я тебя лихо уволок из-под носа у лучших женихов графства.

– Да, но вспомни, какой ты тогда был. Разбивал сердца направо и налево, только бровью поведешь. Ты и сейчас еще ничего, – любовно добавила Моника. – Осталось кое-что от прежних чар.