Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский - Хайнлайн Страница 3

Кажется, что-то около года. А может, и больше. Все как-то не получалось. Уж очень мы с ним занятые люди. Я работаю инженером на стройке, а он у меня актер. У отца — репетиции, концерты, шефские спектакли. Да и у меня дел хватает: то совещания, то заседания, то семинары по новой технике.

— Ну, как жизнь? — спросил отец. — Как учеба, как дела в институте?

— Спасибо, — ответил я, — хорошо. Закончил я его еще весной.

— Что ты говоришь? — удивился отец. — Ну молодец, поздравляю!

Дверь комнаты открылась, и в коридор вышла Сашенька.

— А это что еще за девочка? — спросил отец.

— Это? Это дочка моя, Сашенька.

— Как, ты и жениться успел?

— Конечно, еще в институте.

— Хорош, нечего сказать! Даже с женой не познакомил.

— А как вас познакомишь? Ее же дома почти не бывает. Врач она у меня. Днем по участку бегает, а вечером кружком медсестер руководит.

— Ну а сегодня? Что же, она у тебя и в воскресенье работает?

— Нет, по воскресеньям она не работает. По воскресеньям у них курсы усовершенствования.

— Жаль, — вздохнул отец. — Очень хотелось на нее посмотреть. Какая хоть она из себя?

— Ну как тебе сказать… Такая, среднего роста… Нет, чуть выше среднего. Глаза у нее голубые… Нет, вроде бы карие… А волосы… Какие же у нее волосы?..

— Хорош муж, нечего сказать!

— Тебе легко говорить. А я ее после свадьбы всего раза три и видел.

— Да-а, стало быть, не знаешь, как родная жена выглядит?

— Почему не знаю? У меня фотография есть. Как забуду, всегда смотрю.

— А ну, покажи… О! Так я эту девушку знаю. Недели две назад она в коридоре пол мыла. Я еще думал, что ее мать позвала. Деньги ей предложил, а она обиделась.

— Что же ты мать не спросил?

— А мать-то сама знает, что ты женат?

— Думаю, знает, — неуверенно сказал я, — я же ей записку оставлял.

— Записку? А лично сказать не мог?

— А как ей скажешь? То она в магазине, то в прачечной, то в красном уголке дежурит.

— Соскучился я по матери, — грустно сказал отец. — Ты-то сам когда ее последний раз видел?

— Когда? Да так приблизительно с месяц.

— Ну как она, постарела?

— Честно говоря, не заметил. Я на лифте поднимался, а она вниз с сумками бежала.

— Папа, — заплакала Сашенька, — пи-пи хочу.

Я принес горшочек.

— Слушай, — сказал отец, — какая же это девочка? Это же форменный мальчик.

— Действительно, — согласился я, — похоже на мальчика.

— Что же ты, — спросил отец, — даже не знаешь, кто у тебя, девочка или мальчик?

— А откуда мне знать? Он же целую неделю в детском садике. Только и берем на воскресенье.

Часы пробили десять. Отец вздрогнул.

— Десять часов?! Я на репетицию опаздываю.

— Десять? И у меня сегодня экзамен по технике безопасности.

— Ну бывай, — сказал отец.

— Бывай, — сказал я. — Ты, если что, пиши.

— Жену увидишь — привет передавай.

— А ты матери кланяйся.

И мы разбежались в разные стороны.

Все-таки приятно было увидеться с родным отцом. И только одна мысль не дает мне покоя. Отец ли это был? Может, я вообще разговаривал со своим дядей?!

В электричке

В электричку вошел контролер.

— Граждане, приготовьте билеты! Ваш билет?.. Пожалуйста… Ваш… Пожалуйста… Ваш билетик?.. Постойте, гражданин, что вы мне даете?

— Билет.

— Какой билет?

— На футбол.

— Зачем он мне?

— Как? Вы же сами просили.

— Этот билет мне не нужен.

— А другого у меня нет

— Значит, вы едете без билета?

— Здравствуйте. А что вы в руках держите?

— Билет на футбол, а мне нужен билет на электричку.

— Значит, я должен был взять два билета?

— Вы должны были взять один, на электричку.

— А разве по нему пускают на футбол?

— При чем здесь футбол?! Я спрашиваю, где ваш билет?

— Послушайте, что вы от меня хотите? Вы просили билет — я дал. Что вам еще нужно?

— По этому билету нельзя ездить на электричках.

— Почему нельзя? Разве на нем написано, что нельзя?

— Это и так ясно.

— Что — ясно? Если нельзя — должно быть написано. Вот здесь написано «не курить» — я и не курю.

— Послушайте, гражданин. В электричке надо брать билет. Вот если бы вы ехали на автобусе, вы бы взяли билет?

— Зачем мне брать два билета? И на автобус, и на электричку?

— Вам не надо брать на электричку.

— Вот я и не взял.

— Но вы же едете на электричке.

— Да, но я же еду не на автобусе, а на футбол.

— При чем здесь футбол?!

— Как — при чем? Если бы не было футбола, я бы ехал на стадион?!

— Нет.

— Был бы у меня билет на футбол?

— Нет.

— А на электричку?

— Тоже нет.

— Так что вы ко мне пристали?!

— Но вы же едете?

— Куда?

— На футбол.

— Но я же еду с билетом?

— С билетом.

— Так что вам еще нужно?

— Мне?.. Мне ничего.

— Тогда что вы стоите?

— Я не стою.

— Ну и идите.

Контролер растерянно пробил билет компостером и, пошатываясь, направился к следующему пассажиру.

— Ваш билет?

— Пожалуйста.

— Что вы мне даете?

— Билет.

— Куда?

— На электричку.

— А на футбол у вас есть?

— Не-ет…

— Тогда прошу вас, гражданин. Пройдемте!

Сила искусства

Опустился занавес, отгремели последние аплодисменты. Бессмертная трагедия Шекспира «Отелло» в областном драматическом театре им. Сухово-Кобылина благополучно завершилась.

Свиристинский сидел в своей тускло освещенной артистической уборной и, что-то напевая, разгримировывался перед зеркалом. Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел какой-то человек.

— Товарищ, — спросил он взволнованно, — вы не подскажете, где мне Яго найти?

— Кого — его? — переспросил Свиристинский.

— Ну Яго, Яго. Который в пьесе играл.

— Яго?.. Ах, Яго, — улыбнулся актер. — Он перед вами.

— Не может быть, — сказал мужчина.

— Почему?

— У того бородка была.

Свиристинский взял со столика бородку и приложил к лицу.

— Ну, а теперь узнаете?

— Теперь да.

Мужчина подошел к двери и запер ее на ключ.

— Сейчас я тебя бить буду.

— Как — бить, — заволновался Свиристинский, — за что?

— Молчи, провокатор! Я все видел.

— Да что видели?!

— Как ты это… с платком провернул.

— С каким платком?

— С ее… Дездемониным.

— Как? Вы во все это поверили?!

— Еще бы не поверить. Когда человека на глазах убивают.

— Гражданин, — засуетился Свиристинский, — товарищ. Ну как вы не понимаете? Это же театр, так сказать, искусство. Здесь все понарошку.

— Ничего себе — понарошку. Взяли да и задушили человека.

— Никто ее не душил. Жива она, ваша Дездемона.

— А где же она тогда?

— Ушла. Только что.