Юлия Вознесенская - Жила-была старушка в зеленых башмаках… Страница 30

— И правильно делала! — сказал Артем.

— Так он раскаивается? — спросила Агния Львовна.

— Еще как, бабулечка! Письмо-то у него, оказывается, еще с лета написано, и даже наполовину в стихах. А в прозе он мне сказал, что готов свой поганый язык отрезать и себе в одно место засунуть.

— Хорошая казнь для охальников! — одобрила Агния Львовна.

— Все бы ничего, только вот жаль бабулечку и моего отпуска прерванного! — вздохнула Катерина.

— Ну что, простим негодницу? — спросила Надежда.

— Придется! — сказал Артем. — Не девка, а огонь и ветер в одной юбке.

— Но простим мы ее при одном условии! — сказала Агния Львовна. — Пусть уж и она теперь простит Юрика.

Тут из-за двери выплыла подслушивавшая Наталья.

— Юрку я, так и быть, раз уж все просят, прощу. Тем более что теперь у меня в руках документ о его раскаянии! — заявила она и потрясла толстым письмом. — Но Юсуфа — никогда!

История пятая

Лето начинается в Оринке

Уже с самого начала апреля начали поговаривать о даче. У Варвары Симеоновны и Лики Казимировны своих дач не было, но зато она была у семьи Пчелинцевых, а коли уж дружили семьями, и дружили давно, то и лето подружки с детства и до старости проводили вместе — на этой самой пчелинцевской даче в деревне Оринка.

На самом деле Оринка — это было одно из старинных названии деревни Ириновка Всеволожского района под Петербургом. Когда-то здесь располагалась страна Ингрия, позднее шведами переименованная в Ингерманландию, потом она по Ништадтскому миру отошла к Российской империи. Деревня эта — одно из древнейших поселений Ингрии, ее знали еще варяги: на шведской карте 1580 года она обозначена как Вирингсланд, ее ингерманландское название было Мориаселка, позже обрусевшее в Марисельку, потом она стала называться Оринкой и так называлась до самого Петра Первого, а уже после стала Ириновкой.

Деревня располагалась на так называемой «гриве» — одном из древних уступов, спускавшихся к Ладожскому озеру, а именно, Ириновской Гриве. Когда-то школьницы Варя, Лика и Агуня увлекались краеведением, они и раскопали в книгах старинную шведскую карту, узнали, что деревня Ириновка, оказывается, гораздо старше самого Петербурга! Из всех старинных ее названий им больше всего понравилось Оринка, и девочки так и стали звать свою любимую деревню. В школьном отделе Публичной библиотеки им помогли найти карту XVI века, на которой уже была обозначена деревня, правда под названием Вирингсланд. Более того, им даже сделали копию этой карты, что в те годы было делом строго подконтрольным и непростым, особенно когда это касалось карт! Девочки копию раскрасили акварелью и цветными карандашами, поместили в рамку и повесили на гостевой веранде на даче, причем в затененном углу — чтобы карта не выгорала. Внизу карты была надпись каллиграфическим почерком: «Страна Ингрия и село Оринка (Вирингсланд)». С годами карта не выгорела, только слегка пожелтела и потемнела и оттого стала выглядеть еще убедительней.

Как же любили все трое дачу в Оринке! Они упрямо отказывались от путевок в пионерские или спортивные лагеря — Оринка и только Оринка! Девчонками они проводили в ней не только летние каникулы, но также зимние, весенние и даже осенние «непогодные каникулы» норовили прихватить. Пока они были детьми, с ними на дачу по очереди ездили родители. Потом девочки выросли, Агния и Варвара вышли замуж, и на дачу они ездили уже с собственными детьми, а еще позже стали брать в Оринку на все лето внучек Агнии Львовны и внуков Варвары Симеоновны. Но вот и внуки выросли, дача перестала их привлекать, а обоих внуков Варвары Симеоновны родители вскоре увезли за границу, в Германию, и лишь три подружки-старушки хранили ей верность.

Выезд подруг на дачу был делом хлопотным и продолжительным. Сначала, в солнечный и теплый субботний день в последних числах апреля, на дачу с ревизией приехали Надежда, Катя и Марк. Надежда принялась хозяйничать в доме, а для Кати поставили на солнышке кресло и велели сидеть, дышать воздухом, загорать и ни во что не вмешиваться: ей оставалось меньше двух месяцев до родов. Марк переоделся в захваченный из дому спортивный костюм и первым делом придирчиво осмотрел дом, сад и «дворовые постройки», то есть туалет, дровяной сарай и колодец, на предмет срочного послезимнего ремонта. Постройки были в порядке, а вот вода в колодце Марку не понравилась, поскольку первым же ведром он зачерпнул огромную дохлую жужелицу. Он решил колодец почистить, а для этого надо было обратиться за помощью к соседям. Подъезжая к даче, он заметил, что перед домом напротив стоит голубая «Волга» — значит, Борис Николаевич тоже решил начать дачный сезон. Марк подошел к высоким, сваренным из железных прутьев воротам и позвал:

— Борис Николаевич! Вы дома?

Из-под машины показалась коротко стриженная седая голова соседа.

— День добрый, Марк! Привез своих старушек?

— Еще нет, но скоро привезу. Сначала дачу к их приезду надо подготовить.

— Хорошее дело!

— Борис Николаевич, у вас есть электрический насос?

— Где-то был. А зачем он тебе? Поливать-то еще рано…

— Хочу выкачать воду из колодца и почистить его…

— Колодец? А зачем его чистить? Воду же зимой соседи и у вас, и у нас брали, так что она чистая. Естественный водообмен: одну воду черпают — другая прибывает. Я свой колодец никогда не чищу, а вода у нас всегда хорошая. Была б плохая, соседи бы колодцем не пользовались…

— Ну, а я вот в своем колодце жужелицу дохлую ведром подцепил.

— Подумаешь, жужелица! Я сегодня мышь утопшую вытащил — и то ничего: выбросил под куст и вся недолга.

— Нет, я все же хочу свой колодец почистить… Так вы дадите мне насос?

— Да ради Бога!

Борис Николаевич извлек из-под машины свое длинное худощавое тело и пошел искать насос. Через полчаса он принес и насос на плотике, и длинный моток шланга.

— Вот, держи! Еле нашел: насос под кроватью в мансарде оказался, а шланг почему-то в бане… Только зря ты это затеял, Марк!

— Ну, я уже настроился…

— А, ну тогда конечно! Настрой — великое дело! — И, вручив снаряжение Марку, Борис Николаевич снова полез под машину.

Марк выкачал колодец чуть не досуха, а воду перекачал в дождевую бочку у крыльца — пригодится на хозяйственные нужды. К этому времени у Надежды сварилась привезенная из города картошка, они перекусили, и после обеда Катя прилегла отдохнуть, Надежда принялась греть на плитке воду для мытья полов, а Марк пошел по деревне искать работника на очистку колодезного дна: густой глинистый осадок мотор насоса уже не брал…

Все мужское население Оринки в середине субботнего дня делилось на две категории: одни мужики были еще на работе, а другие были уже пьяны. Единственным трезвым и свободным ориновцем был Сергей Катасонов, Катасон по-местному: он мучился похмельем и тут же согласился на чистку колодца, но с условием — аванс немедленно! Марк по опыту знал, что в Ориновке деньги вперед не дают — не будет ни денег, ни работы, а потому от услуг Катасона на таких условиях отказался, решив чистить колодец самостоятельно, и снова пошел на поклон к соседу.

— Борис Николаевич!

— Слушаю, Марк! — Сосед выглянул из-под машины.

— У вас была длинная лестница, можно ее одолжить?

— Длинная лестница? Да вроде где-то была… А зачем она тебе?

— Спущусь в колодец и почищу дно.

— Так это же совсем не так делается! — Борис Николаевич вьюном выскользнул из-под машины и подошел к Марку, вытирая руки ветошкой. — Ты вот меня послушай! Надо достать гофрированный шланг широкого диаметра и купить специальную насадку на мотор. Прикрепляешь шланг к насосу, а к нижнему концу привязываешь шест и с помощью этого шеста водишь концом шланга по дну колодца; полчаса — и колодец чист!

— А вы так уже делали?

— Нет, но хочу попробовать. А то я прошлым летом доставал кошкой ведро, которое сестрица упустила — у нее каждое лето по три ведра срывается, — и вытащил я той кошкой старую калошу. Вот скажи мне, как она на дно колодца попала? Вроде и калош у нас никто давно не носит… В общем, вот что я тебе скажу, Марк! Ты сейчас это дело отложи, а я вот через неделю поеду на барахолку, кой-чего для машины прикупить надо, так заодно и поищу шланг нужного диаметра и насадку к нему. И сделаем все, как полагается!

— Нет, Борис Николаевич, если вы мне дадите лестницу, так я уж попробую справиться сегодня. Не хочется мне это дело откладывать.

— Ну, как знаешь! Пойду поищу лестницу, вроде где-то была, в прошлом году яблоки снимали.

Через полчаса вернулся ни с чем.

— Ни в сарае, ни на чердаке, ни у бани, ни в саду! Куда она могла подеваться? Надо у соседей спросить. Ты иди к Васильевым, а я к Ольге загляну.

Лестницу нашли у соседей за три дома: оказалось, соседский сынок взял ее прямо из сада Бориса Николаевича, чтобы поставить на крышу новую антенну, а вернуть на место как-то позабыл. Что было в общем-то типично для ориновцев, и Марка не удивило.