Алина Кускова - Развод с незнакомцем Страница 30

– Это ты очень удачно придумала, – радовалась за нее Настя, – что звонить нужно из кабинета моей начальницы. Пусть только сунутся к ней с выяснениями! Она им покажет! Кстати, можно еще вызвать санэпидемнадзор, сообщив им, что у Степанцова эпидемия чумы!

– Я узнавала, к ним нужно теперь ходить лично и писать заявление.

– Жаль, а то можно было еще что-нибудь экзотическое придумать!

Лариса вышла из загса и направилась в магазин игрушек. У Степанцова сегодня день рождения. Уж она его поздравит так поздравит!

– Девушка, – Лариса обратилась к молоденькой продавщице, – мне для ребенка нужны какие-нибудь приколы. Хочется порадовать мальчугана в день рождения.

– Правильно сделали, что зашли именно к нам, – процитировала заранее заученную фразу девчонка, и тут же ее глаза заблестели: – У нас столько приколов! Вы не поверите! На любой вкус и размер! Вот какая у вашего сынишки попа?

– А какая разница? Я же не памперсы покупаю.

– Да вы не понимаете, – радовалась продавщица, – глядите, подушки-пердушки. Они как памперсы, разных размеров. Он садится на нее…

Девица изобразила. Положила подушку на стул и села на нее. Зал огласил такой звонкий «пук», что Ларисе стало неудобно.

– Чем больше подушка, тем громче получается.

Лариса представила, как подкладывает на мероприятии на стул Степанцова прикольную подушку, та издает этот чудесный звук…

– Берете?!

Но Лариса не хотела присутствовать при этом.

– А что еще есть?

Довольная тем, что сможет показать весь ассортимент такого интересного товара, девица полезла по полкам, выуживая разные разности, от которых детская душа трепещет от восторга.

Но сама Лариса затрепетала от радости, глядя на деревянную шкатулку с затейливой инкрустацией.

– А это очень дорого, – прошептала ей девчонка, – очень. Контрабандный товар. Но результат!

– Покажите, – приказала Лариса.

– Не на ком, – развела руками девчонка. – Это, – и она со страхом указала на шкатулку, – никто не согласится демонстрировать.

Пришлось поверить ей на слово. А если ему верить, то ларчик был не простой. Когда открывалась крышка, оттуда выпрыгивал мелкий чертик. Но страшен был не сам черт, а тот люминесцентный порошок, что струей бил поверх него. Порошок был зеленого цвета и не отмывался несколько дней. Ничем. Шкатулку Ларису купила сразу. После чего зашла на почту в службу доставки, где подарок нарядно упаковали и поставили время доставки. Восемь часов вечера. Как раз когда Степанцов с гостями сядет за стол.

Василий крепко спал на диване после бурно проведенного утра. Он все убрал и перемыл и решил немного расслабиться и отдохнуть. В тот самый момент, когда он видел себя самцом-доминантом в обезьяньей стае, где среди прочих макак сверкала красным задом Лариса Кочеткова, он почувствовал сквозь сон какое-то прикосновение. Оно шло извне и отнюдь не было ласковым и нежным.

– Метр семьдесят шесть в длину, – писал на клочке бумаги дюжий мужик с сантиметровой лентой на шее, – полметра в ширину… Нет, нужно накинуть еще пару сантиметров… Хотя, если заузить дно…

И он снова наклонился над Степанцовым.

– А! Мать честная! Чур меня, чур! – заорал мужик, как будто увидел восставшего из ада, когда тот открыл глаза.

– Вы кто? – изумился Степанцов.

– А вы разве не покойник? – в свою очередь изумился дюжий мужик.

– Как видите, нет. Или вы думаете иначе?

– А чего мне думать, нет так нет. Все мы там будем. Рано или поздно. Очень многие заказывают заранее. Готовятся, так сказать, к черному дню. Вы какой предпочитаете: дубовый или осиновый? Можно из красного дерева, но уж очень дорого.

– Вы о чем? – поинтересовался Степанцов, усаживаясь в кресло и приглашая непрошеного гостя присесть рядом на диван.

– Как о чем? О гробе. О гробу. О гробе. Каком? Метр восемьдесят хватит или еще накинуть пару сантиметров?

– А чего мелочиться, – раскипятился Степанцов, – накиньте метр!

– Это много. Лучше сделаем ширше. Ширче. Шире.

– А если я захочу в ширину метра два? Я же, как понимаю, заказчик? И вызвал вас, чтобы приобрести себе дубовый гроб, сделанный на заказ?

– А что, – засомневался мужик, – разве ж нет?

– А откуда вы взяли, что – да?

– Вот, – тот показал бумажку, – вызов гробовщика оформлен на ваш адрес.

– Да видал я вас в гробу! В белых тапочках!

– Тапочки отдельно по прейскуранту. И нечего нервничать. Передумал помирать, так бы и сказал. А то кричит, суетится.

– Что еще она придумает?! Что?!

Как ответ на его вопрос в комнату зашел поп, размахивая кадилом. В другой его руке был молитвенник.

– Преставился раб божий… – говорил он нараспев. – Кстати, – его мощный бас заполнил маленькое пространство, – как раба новопреставленного зовут?

– А он не хочет преставляться! – наябедничал тут же гробовщик.

– Что значит не хочет? – запел поп. – У меня еще двое новопреставленных и одно венчание на сегодняшний день. Мне дожидаться некогда. Исповедоваться будешь, раб божий?!

– Еще чего, – возмутился Степанцов, – они меня заранее в покойники записали, а я им исповедуйся и умри!

Пришлось оплачивать вызов одного и другого сполна. Степанцов рвал и метал от ярости! Сейчас он пойдет к Ларисе и убьет ее! Не, он ее тихо и медленно задушит. Получить удовольствие от представляемого процесса удушения супруги он не успел. В дверь, которую на этот раз он не забыл закрыть, снова позвонили. Степанцов не собирался открывать. Но, подумав, что это может быть сама Лариса, явившаяся для того, чтобы позлорадствовать над ним, решил открыть. Сейчас она войдет, и он ее придушит! И его наверняка оправдают! Или в худшем случае посадят в психдиспансер. А оттуда он уже знает как сбежать.

Но на пороге стояла не Лариса. Все было гораздо хуже! За дверью возвышалась огромная ваза с цветами. Это были не банальные розочки. Цветы благоухали экзотическими ароматами налево и направо. Рядом с вазой стоял человек в форменной фуражке и кителе.

– Для мамзели Ларисы от Али Абабуа, – произнес он и исчез.

– Для мадам, между прочим! – закричал ему вслед Степанцов и захлопнул дверь.

Вот какое свинство! И все в один день. На нервной почве у него задергался один глаз. Нервный тик, вздохнул Степанцов и пошел за бинтом. Но в аптечке того не оказалось. Ему пришлось перевязать глаз попавшей под руку черной банданой. Если сейчас приедет санэпидемнадзор, которому накапали, что у него эпидемия сенной лихорадки, то он должен выглядеть здоровым.

Вместо санэпидемнадзора пришла Настя. Они с Ларисой решили, что вечерком та забежит, проверить, все ли у того в порядке. А вернее, насколько у него все не в порядке. И как он себя чувствует перед днем рождения.

Степанцов прислушивался к шагам на лестничной площадке, готовясь отразить еще одно внезапное нападение проверяющих органов. Вдруг он услышал на лестничной клетке какой-то писк и визг. Черт, подумал он, забыл убрать эту вазу с цветами. Тем лучше, подарю ее санэпидемнадзору!

Пищала Настя, наткнувшись на необыкновенно красивые цветы. Это увидел Степанцов, когда открыл дверь.

– Ага! Пришла на место сражений! Для того чтобы засвидетельствовать мою полную капитуляцию?! – бушевал Степанцов.

– Ой, цветочки какие. – Настя и забыла, зачем пришла. – А что это у вас с глазиком? А цветочки-то откуда?

– От верблюда! От этого самого, что на верблюдах ездит!

– От принца?! – У Насти остановилось дыхание.

– Да, от него, – буркнул Степанцов, поправляя повязку.

– А для кого? – замерла в ожидании ответа девушка.

– Для тебя! – выпалил Степанцов, ехидно ухмыляясь и хлопая перед ее носом дверью.

– Для меня… Надо же, для меня!

Настя отволокла огромную вазу к себе домой. Взгромоздила ее на стол, но тот не выдержал и покосился. И она поставила вазу на пол у своей кровати. Только здесь, поправляя цветы, она заметила красочную визитку. На одной стороне был указан точный адрес Степанцова, а на другой… На другой ее ждало признание в любви. Безусловно, она не знала арабский язык, на котором было написано признание. Но она интуитивно догадалась, что это именно оно.

– Лариса! Он признался мне в любви! – кричала она в телефонную трубку.

– Я так и знала, что он легкомысленный тип, этот Степанцов!

– Нет, Лариса, не Степанцов! Мне признался в любви принц Али! Он прислал мне роскошные цветы в вазе!

– Откуда он узнал твой адрес? – трезво рассудила подруга.

– Он прислал их на квартиру Степанцова, я пришла, а они уже там.

– А он, Степанцов, был там?

– Был. Одноглазый и злой, как тысяча чертей.

– Одноглазый, странно. – Лариса не обратила должного внимания на сообщение о цветах. – И его папа тоже встретил меня одноглазым. Это что-то значит!