Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья Страница 30

- Больно?

- Ломит сегодня сильно. Наверное, на погоду. Можно вас попросить подать мазь из ящика стола?

Так. Что у него тут? Небось, презервативы. Хм… Тетрадки, ручки. Вроде бы, ничего интересного.

- Держи. – Тюбик удачно прилетел на покрывало около руки парнишки.

Ох, ты ж! Он закатывает штанину и смазывает ласкающим жестом остренькое колено и икру.

- Может быть, тебе помочь?

- Если можно, вот здесь. – Пальчики показали под коленом.

У крема сладковатый запах. Пальцы становятся от него скользкими, что наталкивает только на одну мысль – стянуть провоцирующие лосины и оказаться в тёплой глубине.

Надо взять себя в руки. Странно, как это он не замечал, что у парня такая гладкая кожа? Тонкие золотистые волоски на ноге умилительно мягкие.

- Руся, у вас всё в порядке? – видимо, их молчаливая пауза непростительно затянулась. От беспокойного голоса Ромы руки сами отдёрнулись от паренька, опережая мысли. Да, расставаться со своим самым дорогим местом не хотелось. Завуч знал закалённый в трудностях характер своего племянника. Тот, если сказал, то так и сделает. Тонкая нежная натура Ромео никак не вязалась со стальным стержнем, что находился внутри неё и проявлялся в критических ситуациях. Наверное, всё же этот предатель спит с мальчишкой.

От этой мысли перед глазами поплыли разноцветные круги, челюсти свело в судороге, а внизу задёргало так, что завуч чуть не взвыл. Нужно убить их обоих, чтобы не мучиться. Так ведь эти твари вылезут из-под земли и всё равно достанут его.

- У нас всё хорошо, - Руслан закрыл тюбик и протянул Михал Михалычу.

Не вовремя запищал будильник. Время «свидания» истекло. Когда он разобьёт ненавистный прибор? Может, это сделать прямо сейчас? Несмотря на практически безумное состояние, от мальчишки уходить не хочется.

- Напишешь к следующему занятию сочинение по городам Германии. Выбери два-три, не больше. Можешь меня не провожать, - предупредил завуч попытку юноши встать и закрыл плотно дверь. Пусть отдыхает.

Быстрее же в ванную, а то скоро из ушей польётся.

Михал Михалыч поспешно скрылся в спасительной комнатке. Много времени-то и не требуется. Пара-тройка движений и становится значительно легче. Теперь только пустить воду, смыть следы преступления и сполоснуть пылающее лицо.

Завуч сдёрнул с крючка полотенце и вгляделся в своё отражение. Сколько будет продолжаться его епитимья? Хоть бы немного представлять себе её сроки. Для него непосильны такие исправительные меры. Эти мерзавцы точно трахаются.

- Руслан, можно мне кофе? - крикнул завуч. - Ты лежи, я справлюсь.

- На столе растворимый. Пойдёт?

Миллер ненавидит растворимый кофе.

- Пойдёт. – Придётся пить эту бурду. Домой не хочется.

Кофе вроде не такой дерьмовый. Сидящий напротив Ромео надел непроницаемую маску невозмутимого аристократа. Как же он соскучился по ласковому «майн херц»!

- Рома, я уже понял, какая я сволочь.

- Ты это малышу скажи.

Почему то вот эти слова он пока не может сказать Руслану. С Ромео легче. Он его знает вдоль и поперёк. Когда погибли его родители – старший брат Михаэля с женой – то он оформил над мальчиком опекунство. Пятнадцатилетний мальчик переехал к нему жить в Москву, где он работал в школе при родном посольстве, и вырос на глазах. Нелегко пришлось с подростком, который тосковал по родителям. Дядя при всем своём желании не мог ему заменить папу и маму. Неудивительно, что парень сорвался. Неустойчивая психика и ранимая детская душа не выдержали болезненного удара судьбы. Страшное слово – наркотики. Лечение в частной клинике в строжайшей секретности, консультации с психологом. Правильно говорят русские – «Пришла беда, отворяй ворота». Они выдержали, справились. Информация дальше стен кабинета друга семьи Миллеров не пошла. Глядя сейчас на молодого человека, никому даже в голову не придёт о возможных проблемах и наркотической зависимости в прошлом. Наверное, их сблизила эта борьба. Потом было много сомнений и терзаний. Близость была не только душевная, но и физическая. Мальчик сам к нему пришёл в кровать, ища полной защиты. Ему было это необходимо. А потом появилось щемящее чувство в груди. Это его мальчик, это его сердце, его совесть и они всегда будут вместе, что бы ни случилось. И вот сейчас он может это потерять. Есть шанс всё сохранить, он чувствует это. По взгляду Ромео, который пока не пустой и не равнодушный. Пока…

- Не могу. Не готов к этому. Может быть потом, со временем.

- Когда он состарится? – Разговор шёл на полутонах, чтобы не привлекать

внимание Руслана.

- Рома, неужели это для тебя так важно?

- Да. – Ромео резко поднялся с места. – Я люблю его.

- Между нами всё? – тихо и отчаянно.

- Я не знаю. Сложно всё. Проблема в том, что Руся тебя боготворит, хотя ты этого не заслуживаешь.

- Не понимаю…

- А ты присмотрись. Ты для него всё. Царь и Бог. – Ромео помолчал немного и добавил: – Как и для меня.

Руся тихонько стоял у двери, прислушиваясь к каждому слову. Он знал, что подслушивать нехорошо. Но этот разговор касался и его тоже.

Он не знал радоваться ли ему, или печалиться. Его любит человек, без которого он не может существовать. Ромео. Рядом с ним сердце бьётся чаще, он чувствует себя в безопасности и уверен в том, что Рома сделает всё, что в его силах, чтобы оградить от всего плохого. Любит ли он его?

Михал Михалыч. Это опасный человек. Рядом с ним всегда надо быть начеку. Но он и, правда, для него всё. Рома правильно сказал. Но вот только завуч ни капли не любит его. Лишь раздевает похотливыми глазами. Это так мучительно – знать, что ничего кроме тела от него не хотят. А ему так хочется, чтобы его любили.

Руслан попытался подавить тяжкий вздох, рвущийся из груди. Вот и ответ на его вопрос. Нужно радоваться. Его любит Ромео.

Только почему радость горькая?

_____________________________________

*Что с тобой вдруг, сердце, стало?

Что ты ноешь? Что опять

Закипело, запылало?

Как тебя растолковать?

Всё исчезло, чем ты жило,

Чем так сладостно грустило!

Где беспечность? где покой?..

Ах, что сделалось с тобой?

(перевод: В.А. Жуковский)

========== Глава 19 ==========

        Под бдительным руководством Антонины Петровны детская комната приобрела жилой вид. Лёгкие шторки, расцветку которых бабуля называла весёленькой и наводила тем самым на популярный анекдот, украсили окошко. Руся и Оксанка не утерпели и разыграли сценку.