Владимир Чекмарев - Африка в огне Страница 31

Но несчастный Монго ничего не слышал. Перед его глазами был оскверненный сосуд его счастья, и тот, кто разрушил его свадебные планы. Рука воина племени дуала метнулась к ритуальному ножу, но на поясе его не оказалось, – ведь ситуайен Президент, запретил носить во дворце неуставные клинки (экстерн Боннского университета боялся любого холодного оружия). Пока Монго вспоминал, где у него пистолет, положение спасла мадемуазель Лари (она была по образованию психологом и ситуацию просекала в момент). Отодвинув рукой с дороги коменданта и переведя его этим из одного ступора в другой, она окинула взглядом диспозицию, и, брезгливо морща очаровательный носик, произнесла:

– Так этот Месье еще и извращенец. И, будто что-то вспомнив, повернулась к коменданту, приказным тоном сказала: "Монго, а почему ты еще не у президента? У него сломалась его любимая пишущая машинка, на которой я привыкла печатать". И гордо обвела всех взглядом: мол, учитесь, как надо работать с людьми. Все мы во главе с Бароном изобразили крайнее восхищение, особенно крайним оно было у Барона. Тем более, что любящая экзотические наряды типа милитари, а этут раз Лари блистала в женском парадном прикиде американского полковника, который надо сказать ей шел, в руке она элегантно держала фужер с охлажденным шампанским.

Мадемуазель Лари иногда успешно действовала на командира своими психологическими методами, но не знала, что он просто играет с ней как кот с мышкой. Знала бы она, что произошло в прошлом году на психологическом тренинге, она бы не была такой спокойной… А было там следующее… Во время психологического тренинга маститый психолог дрессировал учебную группу в умении манипулировать коллективом и отдельными особями, менять им настроение и направлять психовекторы в нужную на данный момент сторону, ну, и самое главное, учил сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях. Через 20 минут общей беседы он попытался кинуться с кулаками на Барона после нескольких его абсолютно невинных замечаний. В нынешней ситуации Барон предложил бедному Монго вымыть оскорбленный сосуд и использовать далее по обычному назначению. После этого предложения Монго, представивший, как он дарит ЭТО родителям невесты и моментально перешедший из ступора в состояние бешенства, приступил к действиям… Судя по его воплям, босой ногой по супнице, – это очень больно. А, судя по дальнейшим эксцессам, для разбития супницы из сервиза на 24 персоны от Мейсена ХIХ века, хватит всего двух патронов от Кольта.45*, при условии, естественно того, что вторая пуля попадет в цель. Далее выстрелов не последовало, потому что, во-первых, мадемуазель Лари ударила стрелка своим стеком по правой руке, а, во-вторых, потому что потенциальная мишень, дробно стуча коленками, ускакала по коридору на четвереньках, со скоростью, делающей честь молодому черному носорогу, гнавшемуся за самкой.

Ну, а дальше все пошло как надо. Описанного журналистом рыжего мажордома так и не нашли. Оно и понятно, Сокол уже находился через две границы отсюда, и, тем более, что по описаниям его все равно узнать было невозможно. Комиссия по расследованию решила, что товарищ Павлов просто перебрал. Комендант Монго объявил всей прислуге дворца, что белый, со стеклами на глазах, отныне персона нон грата, и бедняга все сервисные и прочие услуги получал отныне в последнюю очередь и в последнем качестве. Даже блюда ему подавали только те, которые ему не нравились. А зато для нас комендант Монго устроил режим ВИП, особенно после того, как Тарасюк преподнес ему целый и, что не маловажно, чистый дубликат знаменитого сервиза. Жалко, что мы не долго пользовались всеми благами: от Сокола пришла радиограмма, и мы срочно меняли дислокацию. Очередная молодая революция нуждалась в помощи.

Арифметика старшины Тарасюка, или свадьба с приданным

По просёлочной дороге шёл я молча

И была она пуста и длинна

Только грянули гармошки что есть мочи

И руками развела тишина

А эта свадьба свадьба свадьба пела и плясала

И крылья эту свадьбу вдаль несли

Широкой этой свадьбе было места мало

И неба было мало и земли

Лицо генерала было настолько благостным и дружелюбным, и он высказал нам столько комплиментов, что стало понятно… из этого рейда легко можно и не вернуться.

А генерал заливался соловьем. Мол, товарищи офицеры, для спецов вашего класса – это пустяки, справитесь легко, да чего там – меньше пятисот километров, на ГАЗ-24 – четыре часа, (а на танке – десять, проворчал Барон). Задание с первого взгляда, действительно, выглядело простым: получить в точке А груз и доставить его в точку Б. Но между этими точками был обычный салат с озерными грибами, две бунтующих провинции и прочие прелести гражданской войны, а за груз мы отвечали головой, и это было бы обычно, но генерал повторил это раз пять. Тепло с нами расставшись, и не произнося при этом никаких слов "типа ни пуха не пера" или "последний" (чем ему удалось соблюсти неписаные правила), генерал, когда мы все уже были у дверей, попросил Барона задержаться, типа – а вы Штирлиц, останьтесь.

Народ курил в патио и ждал командира, как вдруг, буквально на глазах у всех, испарился старшина Тарасюк. Из штаба вышел Барон, он, улыбаясь, разговаривал с каким-то штабным типусом и даже засмеялся его шутке, но было в лице командира нечто, несмотря на его улыбку, пугающее и сулящее грозу. Отпустив штабного, Барон окинул взглядом патио, и поинтересовался, а где, мол, старшина Тарасюк. Его голос не предвещал ничего хорошего. Потрясая бумагой, полученной от штабного, командир начал орать что, надо ехать на склад, а этого гребаного старшины как всегда нет на месте… Но слово склад, как заклинание, превратило Тарасюка из незаметного нароста на баобабе (которым он только что талантливо прикинулся) в преданное и трудолюбивое существо, бьющего копытом от трудолюбия и, казалось даже, что на руках у старшины образовались спец-перчатки для складского прапорщика (с десятью пальцами вместо пяти).

Командир объяснил, что нам нужно будет перевести груз размерами в три снарядных ящика для стомиллиметровых, упаковывать это будем по темному, так что нужен рулон полиэтилена, ну, и типа 'сам там прикинешь по мелочам', и вот бумага от командования с полномочиями на получение необходимого, машину возьмешь на складе, какая тебе подойдет, привезешь все на 'точку'.

При словах – "Сам прикинешь сколько" и "Бумага с полномочиями от командования", Тарасюк стал похож на кота, на глазах у которого с телеги упала бочка валерианы с открытым крантиком и пара бидонов сметаны, причем, пока телега не скрылась с за поворотом, добрые селяне выставляли на дорогу корзины со свежей рыбой. Рявкнув голосом Суворовского гренадера: "Так точно, товаришу капітане! Все буде виконано," – счастливый старшина испарился.

Наша точка была в старом форте за городом. Там сейчас хозяйничали компаньерос и из местных не было никого, что нас весьма устраивало. Собравшись в комнате командира, мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации. У нас было три возможных маршрута, и пути эти напоминали надпись на известном замшелом камне…

Был берег океана, был он довольно пустынен, так как там недавно прокатился огненный вал боев и в море никто не маячил, типа нехороших кораблей, но минные поля, которые уже лет тридцать там устанавливали с завидным упорством всевозможные армии и воюющие стороны, делали данный маршрут весьма двусмысленным.

Был вариант уйти сильно Западнее, туда, где начинались горные отроги, и где была сравнительно приличная дорога, но там было нечто вроде многокилометрового ущелья, а как сказал командир, там такое удобное место, что я сам бы себе устроил там засаду.

Был и третий вариант, там была дорога, вокруг которой перемежалась то зеленка, то савана, и дорога была оживленной, но на ней то там, то тут были дружественные и не очень блокпосты, дикие отряды и бандочки, и просто недобитые враги. Все это пестрое сообщество кормилось от дороги, соединяющей страны и провинции, считающие себя странами, и данный маршрут, естественно, тоже не благоухал спокойствием.

В общем как сказал Аким: 'Из одного бассейна в другой проистекают три трубы, и хрен в какую пролезешь, не застряв'.

Но это было не все. Командование решило нам помочь. По одному из маршрутов посылали лже-транспорт, который специально засветили, и который должен был привлекать к себе внимание противника, а от нас, соответственно, отвлекать. Вот именно это и привело Барона в бешенство. Ибо более дурацкой подставы трудно было ожидать. Не то тут было сейчас место, где утечка информации ограничилась бы только запланированным каналом, но начальству, как говорится, виднее, а наше дело выполнять приказы, а если надо – то и умирать… Как там у Бориса Лапина: