Дмитрий Скирюк - Прививка против приключений Страница 32

— А скажите, Святой Отец, — неуверенно начал Пашка, — почему на свете столько религий, и только наша — истинная? И если Господь Кру-Кру спасет только избранных — ну, то есть нас, — то не слишком ли это мало?

Игорь тихо рассмеялся.

— Ты сомневаешься, сын мой, твоя вера еще не окрепла. Но с другой стороны, сомнения — первый шаг к вере! Почему Истина была открыта именно нам? Не знаю. Быть может, мы наиболее достойны ее… — Хозяин задумчиво погладил свой живот и вздохнул. — На нас возложена великая миссия — стать первыми апостолами новой веры, нести свет Истины заблудшим во мраке. Нас мало, но имеющий уши — да услышит, имеющий ноги — да придет. Остальные будут прокляты и сгинут. Господь Кру-Кру велик и милостив. Просите — и воздастся вам, трясите — и обрушится. Судный день грядет! Когда мы достигнем суши, мы найдем своих последователей… — он помолчал, подумал и добавил: — И один из вас предаст меня, говорю я вам.

Фонарь слабо освещал восторженный, одухотворенный лик Предводителя и хмурую, синюю от недоедания физиономию Паши. Не спавший несколько ночей, постоянно голодный, он, кажется, начинал понимать истинный смысл хозяйской религии.

— Этак они всю ночь просидят, — прошептал я на ухо Олегу. — Может, рискнем?

— Сегодня не пройдем, — покачал головой Олег. — Придется возвращаться. Главное сейчас — чтобы Витька и Коля успели.

— Эх ты, а еще ниндзя! Ну сделай хоть что-нибудь!

Олег покосился на макушки мачт и вдруг, оживившись, принялся рыться в своей сумке.

— Вот что мы сделаем, — сказал он, натягивая страшноватого вида перчатки с шипами. — Я пролезу поверху, а ты сиди тихо. Если что — уходи.

Легкой тенью Олег растворился в ночи, и вскоре лишь еле заметное шевеление канатов выдавало его продвижение. Лежа за большой бочкой, я не находил себе места. Наш план имел все шансы на успех, как вдруг случилось неожиданное.

Карабкаясь наверх, Олег забыл застегнуть сумку!

Маленькая стальная звездочка-сюрикен серебристо сверкнула в свете луны и глубоко вонзилась в доски палубы прямо перед Командором. От неожиданности тот поперхнулся и умолк.

— О! — оживился тем временем Паша. — Звезда упала! Загадывайте желание!

— Звезда?! — взвизгнул Игорь. — Ты идиот или кто?! Это же этот, как его… скирюкен!

Я фыркнул и, не сдержавшись, расхохотался. Пашка подскочил к рынде и бешено задергал за веревку, наполнив ночь грохотом и звоном, затем схватил гарпун и вихрем понесся к трюму.

— Неверные! — вопил он. — Бей неверных!

Прежде чем я успел что-либо предпринять, он уже прыгнул в люк, где сразу столкнулся с Виктором и Колей. Завязался бой. Игорь же, обнажив тяжелый ритуальный меч, суматошно заметался по палубе, пока не наткнулся на меня.

— Ага, нечистая сила! Вот тебе! — торжествующе вскричал он и с размаху обрушил мне на голову свое оружие. Головой своей я, знаете ли, дорожу — запасной у меня нет, и потому я поспешил пригнуться. Без сомнения, такой удар разрубил бы меня от макушки до пяток. Собственно говоря, именно это и произошло, только не со мной, а с бочонком, за которым я укрывался. Ободья с треском лопнули, и во все стороны брызнули дубовые клепки. Прежде чем Игорь выхватил пистолет, я прыгнул к трюму.

Обрезав фал, сверху спикировал Олег и сбил Игоря с ног. Грохнул запоздалый выстрел. Через секунду Олег догнал меня, спрыгнул следом и еле успел закрыть дверь на засов, прежде чем что-то большое и тяжелое с разгону ударило в нее с той стороны.

— Скорее на склад! — прохрипел он, — там Пашка!

Но мы опоздали. Коля встретился нам на полдороги. Полушубок его был разодран на плече, у шапки-ушанки не хватало одного уха. Мешок для провизии был пуст.

— Ты ранен? — спросил я.

— Нет, — отмахнулся тот. — Витька у них!

На минуту воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком сердец.

— Та-ак, — тихо протянул Олег. — Это уже серьезно. Что теперь?

Я пожал плечами.

— Будем ждать дня. Главное — узнать, что они намерены делать. Эх, пистолет бы мне! Хоть какой, хоть бутафорский!

— Бутафорский пистолет я могу достать, — кивнул Олег.

— В самом деле?

— В самом деле.

— Тогда пошли, — решительно сказал я, — Я, кажется, знаю, кто может предать Игоря.

Глава 11

Руины на корме корабля еще дымились. Кое-где зловещими красными глазками тлели угольки. Под ногами хрустело битое стекло. Осторожно ступая, мы перелезли через остатки стены и остановились.

— Эти штуки должны быть где-то здесь, — прошептал Олег, опустился на колени и принялся разгребать остывшие головни. Помогите мне.

Стараясь не шуметь, мы отодвинули несколько прогоревших балок. В темном воздухе облаком заклубилась мелкая угольная пыль.

— Вот!

В ладонь мне ткнулась шершавая пистолетная рукоять. Дерево обуглилось и раскрошилось, но массивный граненый ствол уцелел — это был большущий кремневый пистолет, один из развешанных некогда по стенам капитанской каюты. Коля наклонился и выдернул что-то из-под бревна. Стер пыль.

— Вот еще один, — сказал он. — Пороха, правда, нет. Пуль тоже.

— Мне они не понадобятся, — заверил я друзей. — Запоминайте: что бы я ни делал, вмешаться вы можете лишь в самом крайнем случае. Сидите тихо, я сам позову, если припечет. А теперь подождем.

Не прошло и десяти минут, как внизу гулко хлопнула дверь. По скрипучим ступеням трапа на палубу поднялся Паша и поплелся к канатному ящику. Постояв возле него в молчаливом раздумье, он тяжело вздохнул, уселся на палубу, вынул из кармана широких шаровар банку сгущенки и, вскрыв ее саблей, заработал ложкой.

В ящике зашуршало, и полусонный голос пробубнил: «Еды мне, тысяча чертей… Еды!» Пашка спешно извлек из кармана сухарь и прошипел, яростно запихивая его в щель под крышкой:

— На, жри! Чтоб ты подавился…

Кру-Кру зашевелился, захрустел и через минуту успокоился.

Привет, Пашка, — дружелюбно сказал я, демонстрируя ему два круглых отверстия своих пистолетов. — Не спится? Только не надо кричать — Командора разбудишь. Что это ты тут делаешь?

А? Паша гулко глотнул и растерянно покосился на зажатую в кулаке ложку. — Это вот, как его… ем…

— Ты сиди, не вставай, — невозмутимо продолжил я, усаживаясь рядом. — Я не помешаю?

— Нет…

— Все караулишь, стало быть?

Пашка угрюмо потупился.

— Ага… охраняю.

— И не надоело тебе?

Пашка помолчал, затем неохотно заговорил.

— Надоело. Ужас как надоело! Словом перекинуться не с кем, а Игорь все об одном — Кру-Кру да Кру-Кру… — Паша огляделся — не притаился ли где поблизости Командор? — и быстро зашептал. — Знаешь, что скажу? Чтоб он сдох, этот Кру-Кру! Я уж сколько раз хотел убежать, а поговорю с Командором и — раздумываю. Временами мысли в голову лезут. Сам посуди — а вдруг ТАМ и впрямь кто-нибудь есть? Вреда ведь это не принесет, так зачем с НИМ портить отношения? Вот такое вот… Слушай, ты убери пистолеты, а?

— Не уберу, — ответил я, пока не скажешь, что с Витькой.

— Да жив он, жив! — замахал руками боцман. — В каюте заперт. Игорь от него — ни на шаг. Уж не знаю, чего он задумал… — пошарив рукою, Пашка достал откуда-то из-за спины полупустую бутылку вина и зубами выдернул пробку. Посмотрел мне в глаза.

— Будешь?

Подумав, я заткнул пистолеты за пояс.

После второй бутылки Паша расчувствовался.

— Обрыдло все, — всхлипывал он, — домой хочу. Я две недели не ругался ни с кем — на хрена мне такое плавание! Я в спортзал хочу! — воскликнул он, бия себя в грудь. — Веришь ли, Димка, я же в-всю ж-жи-изнь ни одной тренировки не пропускал!

Порывшись в кармане, Паша извлек огромный клетчатый платок, звучно высморкался и вытер слезы.

— Да и Хозяин хорош — як нему всей душой, а он меня банками… А я — человек! Я звучу гордо! Слушай, — неожиданно встрепенулся он, — а давай откроем этот ящик, а? Вот просто так — возьмем и откроем!

— Постой! — удержал я его. — Только не сейчас.

— Почему?

— Это надо сделать завтра, при Командоре.

— При Командо-оре? — Пашка сразу протрезвел и вдруг с каким-то суеверным страхом спросил: — Слышь, Дим, а ты, случаем, не знаешь… ну, это… кто там, внутри? Кто он, этот Кру-Кру?

— Знаю.

— Правда?

— Правда. Так я пойду. До завтра. И запомни — ты обещал!

— Я постараюсь…

Из темноты появились Коля и Олег.

— В каюту! — скомандовал я и первым полез в трюм.

В коридоре царила тьма, лишь в щель под дверью просачивалась полоска света. Осторожно заглянувши внутрь, мы увидели следующее. Треть картины занимала широкая спина Командора, развалившегося на стуле перед кроватью. Прикрученный веревками, на ней был распластан Виктор. На маленькой тумбочке разместились початая бутыль с вином, два бокала, расталкивающая мрак по углам самодельная коптилка и пистолет.