Валерий Смирнов - Операция «Гиппократ» Страница 32

Глава девятнадцатая

Во время гиппократовской презентации санаторий «Синие зори» с трудом вместил всех желающих похлопать ладошками новым формам благотворительности и накачать животы шаровым шампанским. Увидев на столах «Дом Переньон» при грудах деликатесов, многие журналисты сходу убедились за высокое предназначение «Гиппократа» и его бескорыстное стремление сделать мир вокруг себя лучше, а людей счастливее.

Их рассуждения лишний раз подтвердило присутствие на презентации высоких гостей из разнокалиберных Советов, а также известных артистов, бизнесменов и филантропов.

В самом деле, нехай на эти поминки по плохому лечению трудящихся масс приперся бы какой-то там зачуханный министр, кто бы обратил до него внимание?

Но если в «Синие зори» приехали Стакан, Сивка и другие уважаемые люди – это о чем-то таки да может сказать. Газетные отчеты за новое медицинское общество наполнились такими смелыми комплиментами, с понтом их писал сам Сосисомиди под двенадцать копирок.

Хотя Янис старался реже попадаться на глаз доктору Вонгу, он уболтал сам себя, как в нем, кроме прозаико-поэтического дара, не погиб и гениальный администратор. Судно щедро башлял моргуновским лавэ и при том строил вид, с понтом разбрасывает бабки из собственного кармана. Благодаря тому, что сколько наших людей не дури, а они всё равно растопыривают уши перед рекламной лапшой, в «Синие зори» тонким ручейком потянулся клиент. После демонстрации по ОРТ фильма за Ван Дамма ручеек постепенно стал превращаться в поток средней толщины.

Наивно веря телевизионной программе, в воскресенье вечером десятки тысяч людей, воспитанных на наших гуманистических ценностях, собрались перед голубыми экранами смотреть «Двойной удар». А что делать, если вместо Павки Корчагина им на той же постоянке показывают других фехтовальщиков, драчунов и борцов за мир во всем мире из ранее враждебного лагеря? Так пока ОРТ демонстрировало Ван Дамма, местное телевидение вперлось на их канал и делало то же самое, используя пресловутый «Двойной удар». Только в местном варианте Жан Клод лупил всех подряд не без помощи доктора Вонга.

Люди терпеливо ждали, когда этот сенсей потеряется из телевизора вместе со своим тибетским монастырем и местное телевидение даст возможность смотреть настоящий «Двойной удар». Не тут-то было. На экране, вместо Жан Клода по пояс в трупах, появилась рука с микрофоном. Полчаса какой-то штымп в белом халате сидел напротив руки с микрофоном и пел за «Гиппократ» разные слова, от которых зрители постепенно переходили до стадии повального бешенства. Где «Двойной удар», паразиты, как было гарантировано телевизионной программой? Чтоб вас с вашим лечебным «Гиппократом» в другой раз показывали всем желающим прямо из реанимации.

Как бы то ни было, на следующий день «Гиппократ» был на слуху всего города. Представляете, возбужденно рассказывали друг другу люди, получившие воскресным вечером небывалое удовольствие, они теперь гонят нас в могилу не только зарплатами, но и мотают нервы каким-то «Гиппократом», чтоб он сгорел с телепиратами, возглавляемыми китайским экстремистом Вонгом. Это же самый настоящий ученик бандюги Мао, а не какого-то Дуа, нехай он треснет вместе с ними, правительством и такой жизнью.

Зато, когда телевизор в течение недели бубнил: «Гиппократ» купил эфирное время, чтобы показать любимый народом фильм «Двойной удар» вместо запланированной ранее тягомотины «Депутатский дневник» – это сразу всем понравилось. За «Гиппократ» резко переменили мнение и даже без напряжения смотрели на доктора Вонга, мелькающего в рекламных перебивках «Двойного удара».

Статьи за чудодейственный «Гиппократ» захлестнули страницы газет, и не было дня, чтобы каждый из продолжающих плодиться телеканалов не терендел за агромадные возможности тибетской медицины, даже если кто хочет просто тренироваться в спортклубе «Лотос».

Кроме масс-медиа, в бой за пациента вступила еще более тяжелая артиллерия. Сам Леонид Александрович в беседах небрежно ронял комплименты за качество обслуживания болезней в «Гиппократе», и, учитывая уровень этих рассказов, в «Синие зори» потянулись некоторые крутые бизнесмены и слуги народа по должностям.

Директор «Гиппократа» Василий Петрович Борщ сходу понял – пришло время окончательно сделать людей счастливыми. Этот по натуре больной на голову даже не догадывался, кому в первую очередь обязан таким нахысом. К удовольствию Борща, ему попалась очень толковая секретарша. Не какая-то там молоденькая девка, которых нанимают всякие фирмачи-проходимцы, чтобы потом использовать на них свое служебное положение. Нет, такого Борщу не нужно; воитель за справедливость не потерпел бы и поверхностных намеков за успешное совмещение блядства с работой. А потому его секретарь – солидная женщина в возрасте, не отвлекающая от плодотворного труда к другим глупостям.

Соня Левицкая быстро освоилась на новом месте, благодаря знанию жизни. Она опытным взором вычисляла настоящего клиента, даже если он прятал свою сущность под специально натянутой скромной одеждой, и мгновенно принимала решение. Пока Аня Люкс спокойно раздевала компьютер в покер, Соня Левицкая сортировала посетителей и вела предварительную запись по двум спискам. Нищих, убогих и настоящих больных, вроде своего директора, она направляла непосредственно до Борща, а клиентов, ради которых создавался «Гиппократ», заворачивала в сторону Моргунова.

Директор Борщ с удовольствием выслушивал симптомы своего контингента, которому нужно было не столько порций здоровья, как добиться от кого-то торжества правды или пары копеек. Василий Петрович с радостным видом тащил за собой искателя счастья до персонального «Москвича» и ездил по разным собесам, жэкам, здравотделам и прочим конторам сражаться за справедливое решение проблем граждан.

Переутомленных бизнесменов до «Синих зорь», как правило, заволакивали их жены, сильно пугавшиеся летальных последствий перепарки мужей от каторжной работы, порой длящейся сутками. Жены чересчур хорошо относились до супругов и не мечтали остаться вдовами с такими доходами, от которых хочется поскорее разделить судьбу любимого человека.

Посетителей, источавших денежную ауру вокруг себя, встречал сам Моргунов, разодетый в белый халат, как мясник с Привоза.

– Ваша жена совершенно права, батенька, – ласково говорил Моргунов, – переутомление небывалое… Придется лечь к нам, в отделение интенсивной терапии, дней, этак, на пяток.

– Да вы что, доктор! – кидал глаза на лоб бизнесмен. – Мне в этом месяце еще в Англию нужно успеть, кроме всего прочего. И вообще, целых пять дней… Я уже с трудом не вспомню, когда пять дней кряду…

– Дорогой, – принимала сторону врача жена, – ты действительно трудишься без выходных и отпусков. Но возраст уже не тот. Здоровье нужно поддержать. Даже президенты США ложатся в клиники.

– Так то президенты, – отбивался бизнесмен, – разве у них столько работы, как у меня? Пять дней, подумать только…

– Батенька, – ласково говорил ему Моргунов, – вы ведь в Англию собираетесь. Надолго?

– На полдня, а то и на целый, – признавался фирмач, – мне еще нужно оттуда с подписанным контрактом в Москву, и успеть завизировать его в Чехии. В общем, за всё про всё есть трое суток, я рассчитал, иначе сделка сорвется. Шутка ли, сто пятьдесят тонн… В общем, не это важно. А вы говорите целых пять дней…

– Меньше вряд ли получится, – убеждал кандидата в пациенты Моргунов. – Склероз, батенька, явно прогрессирует. Уже не можете вспомнить, когда пять дней подряд отдыхали. А что дальше будет? Вы посмотрите в зеркало, какие у вас мешки под глазами от переутомления. В эти мешки влезут все сто пятьдесят тонн вашего товара безо всяких накладных и контрактов… Мадам, – Славка тут же переключил внимание до супруги фирмача, – я не могу гарантировать, что он вернется из-за границы домой. Без микроскопа вижу: у нервов больного скоро наступит полная дистрофия.

– Ты в могилу положить себя хочешь? – нежно разорялась жена болящего. – До того извел себя… Ночами не спишь, снотворное горстями употребляешь. А оно всё равно не действует.

– Знаете что? – принимал нейтральный вид Моргунов, если бизнесмен не сдавался и после таких слов, – вы хотя бы анализы пройдите. То есть, пусть вас посмотрит терапевт, сделает мне консилиум. А потом мы сообща примем решение. Согласны?

Фирмач соглашался, лишь бы от него поскорее отвязалась жена с назойливым доктором. Славка, нежно прихватив его за локоток, вел по коридору в отделение интенсивной терапии, где больной попадал в кабинет завотделением Майки Пилипчук. Моргунов мгновенно возвращался на рабочее место, а больной уже не столько думал за свои симптомы и поскорее отсюда смыться, как начинал облизываться на докторшу, убеждавшую его, что клятва Гиппократа – для нее самое главное в жизни.