Артур Кангин - ОстанкиНО Страница 36

– Накось, выкуси! Нет тебя! Нет!

Господь промолчал.

Смачно поплевав на пальцы, пролистал Евангелие. Какие тут ещё заповеди?

Не пожелай жены ближнего своего. Не блядуй, то есть…

Ну, это самое славное!

Ваня по интернету заказал авиабилет в Таиланд. Решил прошвырнуться по самым злачным притонам. Потрахаться вдосталь и всласть подразнить Господа Бога.

Погода в Таиланде настраивала на игривый лад.

Ваня развратничал с азартом.

Все стадии своего «грехопадения» сверял с порносайтами.

Анал, вагинал, орал… Что там еще?

Попробовал отдаться даже двухметровому негру со здоровенной елдой. Но вовремя спохватился. В нагорной проповеди о мужеложстве ничего не сказано.

Расплескивал свое семя направо и налево. Блядовал с самыми отвратительными особями рода человеческого. И хоть бы что подцепил! Ни сифилиса, ни СПИДа…

Улетая с отмороженного острова, осунувшийся и побледневший, зло шептал в иллюминатор:

– Ну, где ты, Боженька? Где?!

– Вы что-то хотите? – элегантно склонилась к Ване стюардесса.

Фортунатов оценивающе взглянул на неё.

Длинные, крепкие ноги в черных чулках. Приталенная мини-юбка. Вызывающе торчащая грудь. Сочные, чуть приоткрытые губы. Иссиня-голубые глаза.

Ощутил острый мужской позыв.

– Что-то у меня с желудком плохо…

– Я принесу таблетку.

– Давайте я с вами пойду. Заодно заскочу в туалет.

– Как хотите, – улыбнулась бортпроводница.

Когда проходили мимо двери уборной, Ваня внезапно втолкнул туда девушку. Одной рукой зажал рот. Другой задрал юбку, стянул колготки с трусиками.

Огромный его член вагина приняла гостеприимно.

– Не зажимай мне рот, дурачок, – попросила стюардесса. На фирменной курточке Ваня прочитал ярлычок «Татьяна Ильцова». – Я сама хочу.

Фонтан спермы хлестал из Вани, казалось, бесконечно. Как будто он не отдыхал на Таиланде.

– А ты – милый, – поцеловала его в губы Танюша.

Так Ваня сошелся со стюардессой Танечкой.

Попросил её взять отпуск и вволю порезвиться с ним.

– Отлично! – Таня облизнулась острым язычком. – Только давай путешествовать по самым опасным местам. Я дама экстремального толка.

– Я заметил, – прикоснулся к её рыжим, коротко остриженным волосам Иван.

Вечером разговорились о жизни.

Ваня поведал девушке свою историю битвы с Богом.

– Ты забавный, – Танечка расстегнула Ване ширинку, нежные её пальчики пробежались по мудам.

– Хочу доказать, что его нет стервеца! – зарычал Фортунатов.

– Ну, это ты обязательно докажешь.

Таня наклонилась и жадно, глубоко схватила ртом Ванино естество.

Больше двух минут Ваня не мог выдержать.

Танечка аппетитно облизнула губы, улыбнулась:

– Ты – мой бог! Поехали куда-нибудь за тридевять земель. Опасности хочу, жути!

– А какое там нарушение заповеди? – искушенно сощурился Фортунатов, вправляя свою мужскую гордость в штаны.

– Ну, как же! Иное развлечение подобно самоубийству. А в заповедях же сказано – не убий!

– Поехали!

Выбрали Ямайку.

В экстремальном турагентстве их заверили, что там можно купаться среди акул-людоедов. Падать вниз головой в водопад, привязанным за ноги к резиновому тросу. Ходить босиком по углям среди карнавала туземцев. Курить ядовитую галюцинагенную травку. Охотиться на тигра.

– Кто-то будет охотиться на тигра, – усмехнулся Ваня, – а я – на Бога!

Через пару дней уже гуляли по Ямайке.

И вот Ваня с отчаянной смелостью резвится среди тигровых акул. И так смело, что акулы сами от него шарахаются. Не ровён час сам укусит.

Вот он с Танечкой танцует на раскалённых углях в племени людоедов.

Вот падает вниз башкой в водопад.

И хоть бы хны! Ни ссадины, ни синяка!

– Ну, поборол ты своего Бога? – смеялась Танечка.

– Нет его, а если есть, ты погляди вокруг… Все кого-то жрут. Людоеды, тигры, акулы… А если бы ты побывала в Останкино! Там еще круче! Взяточники, воры, стукачи… Мир чудовищен и нелеп. Если допустить существование Бога, он такой же!

– Философ ты мой! – Танечка засовывала свой бойкий язычок Ване в рот. – Давай лучше потрахаемся. Киска соскучилась.

И Ванечка ласкал очаровательную жопку бортпроводницы на краю кипящего водопада. Закинув её молодые, сильные ноги себе на плечи, имел её под банановой пальмой. Давал жадно целовать своего красноголового воина на краю бушующего океана.

Танечка, слизывая сперму, смеялась:

– С тобой так клёво!

– В небо не тянет? Под облака?

– Лишь иногда! Когда вспоминаю, как ты затолкнул меня в туалет. Бесстыжий!

– Да, в воздухе порезвиться в самый раз!

– Мне потом на пассажиров глядеть было стыдно.

– Ах, ты скромница! – Ванечка сползал вниз и начинал не торопясь вылизывать розовую ракушку своей крали.

Но и дикая природа им надоела.

Оказались в Берлине. В забавном туре «По стопам Адольфа Гитлера».

Заглянули в пивной погребок, где фюрер толкал пламенные речи. Бродили по гулким залам Рейхстага. Спускались в заповедный бункер, где Ева Браун из рук свежеиспеченного мужа приняла чашу с ядом.

– А можно ли купить такого яда? – поинтересовался Иван.

– Зачем вам? – взметнул лохматые брови экскурсовод.

– Хочу испытать небеса, – насупился Иван Фортунатов.

– Продолжаешь сражаться с Богом?! – хохотнула Танечка.

– Знаете, вам повезло, – сказал педантичный немец. – По первому образованию я химик. Сейчас напишу вам состав.

И на музейной листовке что-то намарал по латыни.

Яд в аптеке Ваня купил.

И от души порезвившись с Танюшей, выпил его в уборной.

В живот словно вогнали немецкий штык.

Потом повернули его, выворачивая кишки.

Ваня упал, шваркнулся башкой о стояк унитаза.

И тут же оказался среди розовых облаков. Под руки его держали розовые, мускулистые ангелы.

Благообразный, весь в седой бороде, старец сказал с упрёком:

– Достал ты меня, Ванечка!

– Что такое? – сглотнул слюну сценарист.

– Нет меня, нет!

– Ты – Бог? – ошалел Иван.

Старик мрачно посмотрел на него:

– Ты и на Земле меня достал. А тут уж подавно!

Он костяшками пальцев толкнул Фортунатова в лоб.

Пришел в себя Ванечка в пушистом сугробе. Подле храма.

Седобородый старик бил его валенком в живот, повизгивая:

– Ну, есть Бог?! Есть?!

– Есть! – выплюнув кровавую слюну, ответил Иван Фортунатов.

Сейчас Ваня пишет сценарии для религиозного канала. И ходит всегда, как монах, весь в черном.

– Забавно, забавно… Вон как человек в Бога уверовал. Ты его не тронь, еще на наше ведомство беду накличем. Все-таки сценаристы – мелкие птахи. Тут нет раздолья для полёта души. Вернемся к продюсерам. Именно они – закваска Останкино. Скрутим башку одному, другие сукины дети вмиг разбегутся.

Компромат № 35

Под мухой

В сороковой свой год рождения телевизионный продюсер Марк Лебедев вдруг с ужасом осознал – он смертен!

Эта мысль огрела по голове дубиной.

Семь ночей подряд не спал. Всё думал.

Половина жизни прожита. Самая лакомая часть! Остался жалкий огрызок – старость, болезни, маразм. А затем безумный прыжок в могилу. И это уже навсегда, бесповоротно.

Нет, на это Марк не давал своего согласия!

За что его приговорили к смерти?

За какие грехи? За эти жалкие откаты и ворованные передачи?

Смешно же!

На выручку пришел бар на Страстном – «Под мухой».

Водку там подавали в белых фаянсовых чайниках. Закуски почти никакой. Чайничков таких Марк выпивал без счета.

– Ты понимаешь, – исповедовался он какому-то азовскому водолазу, – если человек смертен, то ни в чем, совершенно ни в чем нет смысла. Нет ни лжи, ни правды. Зачем нужно знать истину, допустим, она даже есть, если живешь лишь миг?

– Драматизируешь, отец, – водолаз рывком выпивал стопарь водки. – Мне вот двадцать один. Жизнь долгая-долгая! Столько еще водочки попью! Столько еще баб поимею!

– Так ведь пустое! – испуганно растирал свои щеки Марк. – И у меня было женщин предостаточно. И что? Разве в этой судороге счастье?

– Прощай, батя! – водолаз вставал во весь свой огромный рост. – Пошукаю себе другую компанию. Очень уж ты меня напрягаешь.

И Марк оставался один. Но ненадолго.

К нему подсаживалась милая женщина. Закидывала ногу на ногу в ажурных чулках. Представлялась:

– Алиса!

– И что?

– Давай знакомиться.

– Ну, давай… Марк!

Он присмотрелся к девице.

Рыжая. С распутными голубыми глазами. Высокая грудь так и ходит под тонкой блузкой.

– Дёрнешь, Алиска! – Марк подвигал ей стопарь.

– Охотно, дорогой.

Выпивали.

Потом Марк целовал Алисины руки. Гладил красивые ноги. Впивался в пухлые, чуть приоткрытые губы.