Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 Страница 4

Я признался:

— Если честно, я никогда не был так счастлив, как в последние год-два… Да, под твоим влиянием и напором я чуть не сбился с пути, чуть не разуверился в окружающих людях и наличии в бесспорно непростой действительности неколебимого каркаса моральных постулатов. Без них здание жизни просто рухнуло бы… Надеюсь, с этим ты согласен? Материальные трудности — пустяк. Ерунда. А вот родственная, созвучная душа… Встреченная посреди хаоса не всегда бескорыстных взаимоотношений…

Выпалив тираду, я замолчал. Маркофьев смотрел на меня с ужасом и ничего не говорил. Когда же я в деталях поведал, как невероятно, сказочно сложилась моя личная ситуация, на глазах у него навернулись слезы.

Я был тронут такой реакцией до глубины…

Контрольный вопрос № 1. До глубины — чего?

Ответ. Правильно, души.

Контрольный вопрос № 2. Что вы знаете о душе, что она есть такое?

Ответ: впишите сами.

Контрольный вопрос № 3. Почему люди постоянно апеллируют к этой неуловимой эфемерной субстанции?

Ответ. Не потому ли, что такая ссылка на неуловимое не налагает никаких обязательств?

Он ведь не знал обо мне практически ничего. Никаких подробностей — после того момента, как пытался меня отравить, подсыпав мне в бокал яд. Он тогда (я был увезен на "неотложке" в больницу) даже решил: я умер. А теперь был несказанно рад, что я выкарабкался.

Я считал своим долгом заявить: я выжил благодаря любви. Сильному и всепобеждающему чувству. Я не считал нужным это скрывать и сомневаться в этом.

Прямо после выписки из больницы я отправился к Веронике — симпатичной длинноносой медсестричке, спасшей меня, вытянувшей с того света, чудом справившейся с тяжелейшей формой интоксикации, поразившей мой организм. Да, я отправился прямо к Веронике, будто к себе домой, другого не подразумевалось и не могло подразумеваться. Иначе быть не могло! Замечательная девушка околдовала меня заботой и вниманием, ей удалось не просто найти противоядие, нейтрализовать порошок, подсыпанный в мой коньяк Маркофьевым, ей удалось отогреть мое заледеневшее и начинавшее мертветь в атмосфере предательств и непонимания сердце.

— Это нормальная среда обитания любого индивида! — восклицал Маркофьев. — Другой просто не бывает. Именно в такой среде сердце проходит наилучший тренаж, как на высокогорье, в иных, нереальных, тепличных условиях, о которых ты грезишь, оно бы мгновенно одрябло, ослабло, пришло в негодность…

(Иногда приходится слышать риторический вопрос: ЧТО ПИЛ МОЦАРТ? Отвечу: ЧТО САЛЬЕРИ НАЛИВАЛ — ТО И ПИЛ. Пил что ни попадя, потому что добрячки доверчивы. И сами на потраву окружающих не способны. Я же дошел до того, что впал в транс ненависти и ослепления и готов был крушить чужие жизни направо и налево. Наотмашь.) Вероника привела меня в чувство. Приголубила. Вдохнула в мою грудную клетку порцию весенней нежности и желания помогать и сочувствовать, терпеть и сопереживать.

Когда вошли к ней в квартиру — навстречу нам устремилась поджарая белая кошечка с голубыми глазами и голубым, нет, скорее, серебристым пятном на груди.

— Долли! — всплеснула руками Вероника, присела, подхватила замурлыкавшую красавицу, прижала ее к себе. Столько в этом порыве было тепла и ласки, что у меня перехватило дыхание. Сам стесняясь этой мечты, я подумал: так она будет прижимать к груди нашего ребенка.

— Разнюнился, — воспитывал меня впоследствии, когда я в миллион первый раз воспроизводил сцену тисканья кошки, Маркофьев, — Опустил руки, вот и получил аперкот. Нокаут… Нет, расслабляться и нюниться нельзя. Ни в коем разе. Ни на секунду… Ни с кем. Пока ты на ринге, будь готов к отражению ударов постоянно. И с самых неожиданных сторон.

С чего я, в самом деле, решил, что у нас будет ребенок? Если обнимают и тискают кошку или собаку или тебя самого — еще не значит, что любят. ПОВЕРИТЬ В ТО, ЧТО ВАС ЛЮБЯТ — СРЕДНЯЯ ГЛУПОСТЬ. Не самая большая, но и не малая…

А если обманывают — значит, заслужил. Возможно, всей предыдущей дурацкой (или по-дурацки прожитой, что одно и то же) жизнью.

— Небось читал ей стихи и выплескивал всякие другие бредни? — спрашивал Маркофьев. — Да? Я не ошибся? А женщинам нужно совсем другое. Им нужно вкручивать: то, что они надели — им к лицу. И все. И больше ничего не требуется. Это — девяносто процентов успеха.

Читать женщинам стихи — это малая (извинительная) глупость. Валяйте, если вам нравится. Мир от этого не рухнет.

Предупреждение. Хотя в отдельных случаях может рухнуть ваше семейное благополучие.

Ужинали с Вероникой при свечах, Долли ходила вокруг и мурлыкала — хрустально, как музыкальная шкатулка.

— Мой папа — музыковед, — в тон ее нежным грудным ариям рассказывал я.

Вероника смотрела на меня сквозь язычки пламени загадочно и страстно, мурашки бежали вдоль позвоночника. Пригубив уж точно не отравленного вина (ах, какое это блаженство — сбросить напряжение, не подозревать ежеминутно, что тебя хотят устранить), я размяк и видел, будто в пелене: желтую лампу под потолком, уютную строгую мебель, гардины на окнах… Не верилось в собственное умопомрачительное везение (и правильно не верилось!). Думалось: "Неужели я нашел то, что искал? Неужели такое бывает и возможно? Покой, отзывчивость, верность, искренность?"

Кошечка вспрыгивала мне на колени, удобно на них устроившись, утробно ворчала.

— Хрюша, — обращалась к ней Верника. Доставала из холодильника куриные желудочки и кормила любимицу.

Я блаженствовал. Ликовал.

Ночью, когда легли, Вероника прошептала:

— Надень презерватив…

Я замер. И с трудом выдавил из себя:

— Зачем?

Упоминание об отвратительной резинке, которую прежняя жена Маргарита заставляла меня натягивать, желая избежать ненужной беременности, резануло не только слух, но и чувства. Душа все еще болела, не заживала. Я оставался во власти обид, полученных на протяжении предыдущих дней и ночей.

— Ты в себе уверен? — уточнила Вероника. — Тогда ладно, обойдемся…

И она воспользовалась пенистой таблеткой, после которой у меня защипало так, что я полчаса отмывался в ванной…

И все же подобной ночи, переполненной сумасшедшим шепотом страсти и тихим помешательством неги, в моей жизни еще не бывало. На рассвете, глядя мне в лицо мудрыми серыми глазами, Вероника сказала:

— Я не имею права рисковать. От меня зависит судьба одного человечка… Должна признаться. У меня есть дочь. Больной ребенок. Она не может жить среди людей. И постоянно находится в госпитале. Туда определил ее мой отец. Я навещаю ее раз в неделю.

То, что она произнесла, тон, которым сделала ужасное признание, притиснули меня к матрацу. Я не мог вымолвить ни слова.

Когда остался один (Вероника ушла на работу), я зарылся лицом в подушку и зарыдал. "Почему нельзя быть беззаботно счастливым? — думал я. — Почему самый светлый и чистый горизонт непременно затянет тучами, из них выплывут мрак и горе, беда и страх?"

Очаровательная кошечка вспрыгнула на кровать и стала слизывать с моих щек соленую влагу.

Вступая в жизнь, кажется, что всюду и везде будешь первым. Что ты вообще живешь первым, и до тебя не было ничего. Представляется: встретишь девушку и будешь у нее первым. Она у тебя — тоже. И вы вместе начнете строить новую жизнь.

— На практике оказывается, что строить приходится уже из бывшего в употреблении, — говорил Маркофьев. — Продолжаешь начатое другими. И это хорошо еще, если материал достался не трухлявый и не сопревший. А то ведь могут такое всучить…

Тем, кто намерен освоить полный курс "Теории глупости", необходимо знать: человек устроен и сконструирован по следующей примитивной эхо-схеме — если ему доверяют, взгромождают на него ответственность и надежды, он звучит (то есть отзывается) в унисон и стремится лучшее в себе проявить и возложенное оправдать.

Напротив, если его шпыняют, унижают, недооценивают, подчеркивают его незначительность и ничтожность, отрицательное в нем резонирует, как звук в музыкальном инструменте, и расцветает буйным цветом, будто сорняк в теплице.

Тест на сообразительность. Почему мне доверяли:

а) чтобы я расцветал?

б) или чтобы вешать на меня дополнительные обязанности и заботы?

К чему это вело:

в) к моему поумнению или поглупению?

г) мне это было нужно?

Плюсы нового положения. Если прежде меня не покидало чувство напрасно проживаемой, разбазариваемой впустую жизни, бездарно растрачиваемого времени, теряемых возможностей и упущенных перспектив (ничего нигде не получалось, не выруливало ни в чем, не удавалось на работе, не обнадеживало в отношениях со сверстниками и людьми более старшего или юного возраста, не вдохновляло на личном фронте), теперь все разом переменилось. Моему существованию появилось оправдание. Я встретил близкую, родственную, созвучную моей душу. Какое обретение в жизни может быть ценней?!