Ф. Илин - Мичман Егоркин – на берегу – в гостях! Страница 4

Пока Егоркин раздавал стаканы, Сережкин наливал всем отмеренные дозы. «В темноте, не пролил ни одной капли и никого не обделил! Вот он опыт-то!» – уважительно подумал Егоркин.

Гулко ударило в десятый, одиннадцатый, двенадцатый раз…

Изо всех окон раздалось «Ура!». С шипением взвились в небо разноцветные ракеты…

– С новым годом, мужики! С новым счастьем, братва! – сказали друг другу сослуживцы, коллеги и товарищи. Выпили…

– А теперь мужики – по домам, закусывать! Мы ведь целый год не ели – ужин-то еще в прошлом году был – пошутил Егоркин.

Дома был он уже через пять минут. Гости утешали Светлану.

«Да уж, неудачно-то пошутил, баран бетонобойный!» – упрекнул себя Палыч, снял шинель и как был в спортивном костюме, так и пошел к столу. В двух словах, он рассказал причину опоздания, ругнув в приличном варианте (две дамы ведь за столом) любимое командование. Затем достал припрятанные новогодние сувениры – для гостей, и красную коробочку из ювелирного – для Светланы.

– И где мой бокал с шампанским? – строго спросил мичман супругу.

Ему молча протянули хрусталь с напитком.

– Вот теперь – с Новым годом! – сказал Палыч и поцеловал Светлану. Не так с ней хорошо – как без нее плохо! – подумал он. А Светлана, бегло глянув на содержимое коробочки, крепко обняла мужа и жадно поцеловала…

Коромыслин только руками развел:

– Ну, Палыч, ну – умелец! Уважаю!

Тот снисходительно глянул на друга:

– Подумаешь, «Виагра» для женщин это просто – продается в каждом ювелирном! Срабатывает безотказно, как трехлинейная винтовка! А ты что – до сих пор не знал?

И, наконец, хозяин дома сказал свой тост:

В Год Новый, не переча гороскопу,Веселья, фейерверков, озорства,К успеху пусть ведут любые тропы,Пусть славят вас поступки и слова!

Раздался звон бокалов, как отголосок недавно отзвучавших кремлевских курантов, к бою которых Егоркин не успел… наступил еще один Новый год! «Пусть он будет счастливее старого, хотя тот тоже был не плох!» – думал Егоркин. Да будет так!

Это было давным-давно. Восточная сказка. Тысяча второй день

Пришел март. Отшумел женский весенний праздник, основательно опустошив мужские заначки, заставив припомнить подзабытую галантность и на несколько дней сделав нас внимательными, остроумными и предупредительными. Традиция, понимаешь ли, такая!

Мы как-то облегченно вздохнули, зализывая сердечные раны и восстанавливая пошатнувшееся здоровье от праздничных возлияний и пиршеств. Чтобы столько пить за здоровье – не хватит сил даже у железного организма… Мы думали – ну и все! Ур-р-а! Можно не пить!!! Однако… Календарь – при детальном рассмотрении – показал, что мы ошибались!

Да и весна – состояние природы относительное. День, конечно, все прибавлялся и прибавлялся, солнце уже уверенно колесило по небосводу, уравняв силы дня и ночи, и уже в самом воздухе витало нечто особенное, бодрящее! Настроение было приподнятое!

Но на город и окрестные сопки загулявшая зима все еще периодически обрушивала обильные снегопады, заваливая все вокруг пушистым снегом. Разбуженные циклоны наметали непроходимые сугробы, с которыми день и ночь боролись дорожники.

Кораблям тоже доставалось – экипажи разгребали снег с палуб, с причалов. А по морю ходили серо-свинцовые холодные громадные валы, гонимые сердитым ветром и в это самое море кораблям приходилось выходить, невзирая ни на что, ибо план боевой подготовки – дело святое!

И они пахали штормовую непогодь, раздвигая низкие снежные тучи, разрезая злые волны своими форштевнями, разбивая их своими волнорезами и приподнимая на своих стальных баках тяжелое море, пытающееся затащить их в свою темную бездну.

А когда возвращались в родную базу, к своим опустевшим причалам, тревожные сигналы, предупреждающие об очередном усилении ветра держали офицеров и мичманов на кораблях без схода домой…

такая вот служба, жизнь кораб…, мгм, да, конечно – служба корабельного офицера.

В этот день, где-то в середине марта, корабли вернулись в базу кильватерной колонной после выполнения боевых упражнений всеми видами оружия. Точнее, в базу их загнал ветер, разыгравшийся не на шутку, и приказ оперативного дежурного флота. Мороз и шторм, снежные завесы, прилипающие к надстройкам, антеннам и оружию, причудливо украсили корабли, покрыв их ледяными иглами, заковав леера, стволы орудий, и надстройки в серебристые ледяные латы, а палубы превратил в большой и опасный скользкий каток, блестящий гладкой наледью.

Разгулявшийся над всем нашим краем шторм все еще не стихал. В снастях и антеннах завывал злой ветер, даже по заливу бежали нешуточные волны, раскачивая стальные корпуса на надраенных швартовых. По авралу весь экипаж без изъятия был брошен на скалывание льда, потому, что такие дополнительные массы на надстройках таили в себе серьезную опасность для остойчивости корабля и безопасности экипажа.

Наконец, лед был побежден, экипаж достаточно замучен работой, отогрет, помыт и напоен горячим чаем и отправлен отдыхать по уже прогретым кубрикам.

Только тогда, проверив свои корабли, условия стоянки и любимый личный состав, в кают-компании одного из них, собрались командиры и еще некоторые офицеры, во главе со своим командиром дивизиона обреченные на сидение «по ветру – раз». Кто не знает или не помнит – это такой сигнал, при ветре ураганной силы или около того. Экипажи кораблей обязаны находиться на своих местах, на случай непредвиденных обстоятельств, выполняя целый ряд необходимых для безопасности мероприятий. Суровая необходимость!

Бывало, что такие ветры не только отрывали корабли от причалов, но и сами причалы – вместе с кораблями. Со стихиями лучше бы не шутить!

Офицеры собирались в кают-компании, где было тепло, уютно и даже красиво на непритязательный мужской взгляд. Здесь было можно вместе погонять чайку, и просто по-мужски потрепаться, сыграть в «кошу», «забить козла» и разыграть партию в шахматы. А что? Иногда – надо!

– Праздники кончились. Наконец-то! – удовлетворенно кивнул комдив Бараев, выбросив удачную комбинацию кубиков на доске «коши» и передвигая фишки. – Одних Новых годов пережили… раз, два…

– И плюс – китайский. По Восточному календарю! – ввернул Женя Милкин, командир «Шторма».

– Последний обозримый праздник – День Подводника, соседи скоро будут с размахом отмечать! Приглашали, вот! И, пожалуй, всё! – подытожил начальник штаба, не отрываясь от обдумывания очередного хода, сражаясь в шахматы с Милкиным.

– Ну, это вряд ли – не согласился Норбулат Бекмурзин, командир «Тайфуна». Он обстоятельно размешивая сахар в стакане с крепким чаем: – Тут еще один Новый год на носу – по тюркскому календарю. Он Наурыз называется, в день весеннего равноденствия основательно отмечается моими земляками и всеми народами тюркского происхождения.

Интересно! А как переводится Наурыз?

– А по – персидски это просто «новый день» Не знали? Гумилева читайте, только не поэта, а этнографа!

Бекмурзин отхлебнул чай, пожевав губами, остался довольным, кивнул, затем продолжил: Большой праздник! Для скотоводов – весна – это жизненно – важное событие! А кому повезет, и он увидит в степи на рассвете этого дня зеленый луч – тому счастья в этом году будет щедро отмерено. И всё-то у него ладится и сбываться будет! – со знанием дела неторопливо рассказывал своим товарищам об этом празднике Бекмурзин.

– Да, ещё такая вот деталь: в юрте или в доме на Наурыз должно быть семь видов угощения, все ждут гостей. В этот как бы встречается зимняя пища и летние лакомства, которые надо непременно отведать, чтобы год был обильным и благополучным. Нет, эти блюда, как правило, не на столе, а на кошме или специальном таком столике с очень низкими ножками. Количество гостей – это показатель твоих человеческих качеств и социального статуса. Ну, скажите сами, кто пойдет в гости к жадине, неудачнику и неумехе?

Тут Норбулат припомнил свое детство, хлопотунью-бабушку, готовившую угощенье для семьи и гостей в невероятных количествах… он живо представил себе баурсаки, такие шарики из сладкого теста, жареные в кипящем масле, что-то сродни русскому сладкому «хворосту». А были еще колбаса из молодой конины, казы. Эту колбасу делают по-разному, а родственники из аула привозили к ним такую, что пальчики оближешь, и пока последний кусочек не съешь – не оторвать! А чай, который казахи готовят так: крепкую заварку индийского чая, и разбавляют его на пятьдесят процентов сливками или неснятым молоком, можно и верблюжьим, это вообще деликатес. Причем, разбавлять надо именно подогретым молоком или сливками – иначе вкус не тот! Вековые традиции!

Впрочем, казахский народ большой и разнородный, и вам могут сказать, что казахский чай готовят совсем не так, а, к примеру, тот же самый беспармак в соседней области, или даже в другом роду вообще готовить не умеют! Не верьте – это просто другой рецепт! Да-а-а!