О. Генри - Кудряш Страница 4

Затем он взял свою шляпу и направился в одну из мексиканских хижин.

— Тиа Хуана, — сказал он, — я хотел бы переговорить с тобой относительно одного дела.

Старая-престарая мексиканка, с белыми волосами и вся в морщинах, поднялась со стула.

— Сиди, сиди, — сказал Ренси, снимая шляпу и садясь на стул. — Скажи мне, Тиа Хуана, кто я? — спросил он по-испански.

— Дон Ренсом, наш добрый друг и хозяин. Почему вы это спрашиваете? — спросила удивленно старуха.

— Тиа Хуана, кто я? — повторил он, глядя в упор на нее.

На лице старухи показался испуг. Дрожащими руками стала она перебирать свою черную шаль.

— Тридцать два года прожила я на ранчо Сиболо, — сказала Тиа Хуана. — Я думала, что меня схоронят под большими деревьями за садом раньше, чем это узнается. Закройте дверь, дон Ренсом, и я все расскажу вам. Я вижу по вашему лицу, что вы все знаете.

Целый час провел Ренси наедине с Тиа Хуаной. Когда он возвращался домой, Кудряш окликнул его из-под навеса.

Бродяга сидел на койке, болтая ногами, и курил.

— Послушайте, товарищ, — проворчал он, — так не полагается обращаться с человеком, которого похитили. Я прошел в лавку, попросил бритву у того дерзкого франта и выбрился. Но это не все, что требуется человеку. Скажите, не можете ли вы отпустить мне еще маленько того зелья? Я не просил вас привезти меня на вашу проклятую ферму.

— Встаньте сюда к свету, — сказал Ренси, пристально вглядываясь в него.

Кудряш угрюмо встал и вышел из-под навеса.

Его гладко выбритое лицо, казалось, преобразилось. Волосы были расчесаны и откинуты назад красивой волной. Лунный свет смягчал следы пьянства, а его орлиный нос и небольшой раздвоенный подбородок придавали ему благородный вид.

Ренси с любопытством посмотрел на него.

— Откуда вы родом?.. и есть ли у вас где-нибудь родные?

— Я? Ну, как же, я — лорд, — сказал Кудряш. — Я — сэр Реджинальд… Нет, к чему врать! Я ничего не знаю о своих предках. Я был бродягой с тех пор, как помню себя. Скажите, товарищ, вы меня угостите сегодня вечером или нет?

— Отвечайте на мои вопросы, тогда я вас угощу. Как вы сделались бродягой?

— Я? — ответил Кудряш. — Я выбрал себе эту профессию, когда был еще грудным младенцем. Должен был выбрать. Из своего детства я помню только, что принадлежал какому-то долговязому и ленивому олуху, которого звали Чарли Бифштекс. Он посылал меня по домам просить милостыню. Я был в то время таким маленьким, что не доставал до ручки дверей.

— Он когда-нибудь вам рассказывал, как вы к нему попали? — спросил Ренси.

— Однажды, в трезвом виде, он рассказал мне, что купил меня у пьяной компании мексиканцев, занимавшихся стрижкой овец. Да не все ли вам равно?.. Вот и все, что я знаю о себе…

— Отлично, — сказал Ренси. — Вы мне напоминаете скот, у которого еще нет клейма. Я заберу вас к себе и поставлю вам клеймо ранчо Сиболо. С завтрашнего дня вы начнете работать в одном из лагерей.

— Работать! — презрительно фыркнул Кудряш. — Да за кого вы меня принимаете? Вы думаете, что я буду гоняться за коровами и скакать за дурацкими овцами, как это делают ваши пастухи? И не воображайте, пожалуйста!

— О, вам понравится эта работа, когда вы привыкнете к ней, — сказал Ренси. — Я вам пришлю сейчас с Педро еще стаканчик виски. Я думаю, из вас выйдет через короткое время прекрасный ковбой.

— Из меня? — удивленно спросил Кудряш. — Мне жаль тех коров, к которым вы меня приставите. Пусть лучше они сами за собой смотрят. Так не забудьте, хозяин, прислать мне на ночь чарочку.

Ренси по дороге домой зашел в лавку. Сэм Ривелль снимал свои желтые сапоги и собирался идти спать.

— Не знаешь ли, — спросил Ренси, — возвращается ли кто-нибудь из парней завтра в лагерь Сан-Габриэль?

— Верзила Коллинс, — коротко ответил Сэм. — Он поедет за почтой.

— Скажи ему, — сказал Ренси, — чтобы он захватил с собой в лагерь этого бродягу и держал его там до моего приезда.

На следующий день, рано утром, Кудряш был отправлен в лагерь Сан-Габриэль, а к вечеру приехал туда Ренси.

Кудряш ругался на чем свет стоит, когда подъехал Ренси. Ковбои не обращали на бродягу никакого внимания. Он был покрыт густым слоем пыли и грязи. Костюм был в самом неприличном виде.

Ренси подошел к управляющему лагерем «Козлу» Рэббу и переговорил с ним.

— Он отъявленный лентяй, — сказал Козел. — Он не хочет работать! Да стоит ли вообще возиться с такими отбросами. Я не знал, что вы хотите с ним делать, Ренси, а потому не приставил его пока ни к какой работе. По-видимому, он против этого ничего не имеет. Ребята уже хотели его повесить, но я сказал им, что вы намереваетесь что-то с ним сделать.

Ренси скинул свой пиджак.

— Мне думается, что я взялся за трудное дело, но оно должно быть сделано. Мне нужно из этой твари сделать человека. Из-за этого-то я и приехал сюда.

Он подошел к Кудряшу.

— Слушайте, любезный, — сказал он, — мне кажется, вам первым делом следовало бы хорошенько помыться, чтобы занять подобающее место среди ваших новых товарищей.

— Проходите себе мимо, господин фермер, — насмешливо сказал Кудряш. — Если я почувствую потребность помыться, то пошлю за своей нянюшкой.

В двенадцати ярдах от них находился пруд. Ренси схватил Кудряша за ногу и поволок его к берегу, как мешок с картофелем. Затем с силой и ловкостью он швырнул позорного члена общества далеко в пруд.

Кудряш выполз на берег, отплевываясь, как дельфин.

Ренси встретил его с куском мыла и грубым полотенцем в руках.

— Ступайте на другой конец пруда и вымойтесь, — сказал он. — Козел даст вам в лагере сухую одежду.

Бродяга повиновался не протестуя. Ужин был готов к тому времени, как он вернулся в лагерь. Его трудно было узнать в чистой синей рубахе и в коричневых парусиновых шароварах. Ренси наблюдал за ним украдкой.

«Черт возьми, хоть бы не был он трусом, — подумал он. — Надеюсь, что нет».

Его сомнения вскоре рассеялись. Кудряш направился прямо к нему. Его светло-голубые глаза блестели.

— Теперь, когда я чистый, вы, может быть, соблаговолите поговорить со мною, — сказал он многозначительно. — Или вы думаете, что я вам здесь для забавы? — прибавил он, повышая голос. — Вы, мужичье, думаете, что можете набрасываться на человека, пользуясь его беспомощным состоянием? Это большое свинство! И я не желаю оставаться в долгу! — сказал Кудряш, закатив оглушительную пощечину Ренси. На загорелой коже остался темно-красный отпечаток его руки.

Ковбои до сих пор вспоминают о последовавшей затем свалке.

Где-то, во время своего бродяжничества по городам, Кудряш научился искусству самозащиты. Ренси обладал только силой и выдержкой. Поэтому боевые силы были почти равны. Кругов, как при настоящей борьбе, конечно, не было. Под конец победила сила и выдержка. Когда Кудряш в последний раз упал от неуклюжего, но могучего удара фермера, он остался лежать на траве, но в глазах все еще светилась неутоленная жажда боя.

Ренси пошел к бочке с водой и смыл кровь с подбородка.

На лице его сияла довольная улыбка.

Очень много пользы могли бы извлечь воспитатели и моралисты, если бы они могли знать подробности метода воспитания, который применил Ренси к своему питомцу в течение месяца, проведенного им в лагере Сан-Габриэль. У Ренси не было разработанных теорий — весь его запас педагогики состоял в уменье объезжать лошадей, да в вере в наследственность.

Ковбои видели, что их хозяин старался сделать человека из странного животного, и они, по молчаливому соглашению, приняли на себя обязанности его помощников. Но у каждого из них была своя собственная система.

Первый урок Кудряша не пропал даром. Он остался в дружеских, а потом и в близких отношениях с мылом и водой. Ренси больше всего нравилось в его питомце то, что он твердо стоял на каждой достигнутой им ступени. Но расстояние между ступенями было иногда очень большое.

Однажды он раздобыл четверть виски, тщательно сберегавшейся в палатке для хранения провианта на случай укуса гремучей змеи, и шестнадцать часов провалялся на траве мертвецки пьяным. Но когда после этого он шатаясь поднялся на ноги, первым его побуждением было найти мыло и полотенце и отправиться к пруду. Другой раз, когда с ранчо был прислан подарок в виде корзины свежих помидоров и молодого лука, Кудряш сожрал всю провизию прежде, чем ковбои явились к ужину.

Тогда ковбои наказали его по-своему. В течение трех дней они не разговаривали с ним и только отвечали на его вопросы с изысканной вежливостью. Они шутили друг с другом; они больно, но по-приятельски тузили друг друга; они осыпали друг друга дружескими ругательствами и насмешками, но с Кудряшом они были утрированно вежливы. Он замечал это, и это сильно задевало его.

Однажды ночью подул холодный, сырой северный ветер. Самый младший из ковбоев, Вильсон, схватил лихорадку и слег. Когда повар Джо встал на рассвете, чтобы приготовить завтрак, он увидел Кудряша, спавшего в сидячем положении. Кудряш прислонился к колесу фургона и был завернут только в попону, а своими одеялами он прикрыл Вильсона, чтобы защитить его от дождя и ветра.