Иван Матвеев - Ахиллес и Черепаха Страница 4

Для физиков…

– Тут что-то написано, – сказала Черепаха.

В лапах у нее было яблоко.

– «Прекраснейшей», – сказал Ахиллес. – Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…

– …фею, и она подкинула тебе веретено? – спросила Черепаха.

– …Эриду, и она подкинула яблоко.

– Идея та же.

– Угу.

– Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе, повод для десятилетней войны!

– Масштабность войны, – сказал Ахиллес, – напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.

Черепаха повертела яблоко так и сяк:

– «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», – прочитала она.

… и лириков

– Хватит ржать! – возмутился художник.

– Она строит мне рожи, – огрызнулся Ахиллес.

– Сдуй щеки, модель, – сказала Черепаха.

– Ты завидуешь.

– Лучше нарисуйте его пятку.

– Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.

– Я не ржу, я герой. Я смеюсь.

– Тогда сдерживайся хотя бы.

– Так?

– Лучше бы ты ржал.

Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом, и снова безуспешно.

Художник гневно швырнул кисти:

– Все! Вон отсюда!

– Как же ты меня дорисуешь? – поинтересовался Ахиллес.

– О, тебе понравится, – ядовито сказал Да Винчи. – Линия губ уже есть.

Рыбалка

– Нет, ребята, никакой рыбалки! – твердо сказал Поликрат.

– Да брось ты, – сказал Ахиллес. – Посидишь рядом, на бережку…

– Подумаешь, проблема, – добавила Черепаха. – У каждого свои милые причуды.

– Например? – подозрительно спросил Ахиллес.

– Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…

– Достаточно, – кисло сказал Ахиллес.

– На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.

– Вы не совсем понимаете, – сказал Поликрат.

– А что такое?

– Я не его нахожу.

– То есть, – задумчиво сказал Ахиллес, – возможна ситуация, когда ты выкидываешь перстень, а на завтрак получаешь мясорубку в камбале?

– Нет.

– Нет?

– Что-то вроде закона сохранения перстней, – мрачно сказал Поликрат. – Я нахожу не тот же перстень, который выкинул. Разные попадаются.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

У обоих в глазах мелькнул меркантильный огонек.

– Вагон самых дешевых колечек, – сказала Черепаха.

– Траулер с рыбаками, – продолжил Ахиллес.

– Выкидывать.

– Вылавливать.

– Триста процентов прибыли.9

– Не считая рыбы.

– Не считая рыбы.

Поликрат скривился.

– Я выловил всего три штуки. С тех пор я не ем рыбу. И вообще не рыбачу.

– Гм?

– За первым пришли нибелунги. За нибелунгами пришел Зигфрид. За Зигфридом пришел Фафнир. Пожар тушили три дня. За вторым пришел царь Соломон. Уж лучше бы нибелунги вернулись…

– А третье?

Поликрат помрачнел:

– Долгая история. Наверняка уже обросла совершенно дикими слухами. Если вкратце, в итоге мне подбили глаз, я лишился пальца, а кольцо бросили в жерло вулкана какие-то волосатые фанатики.

Наступила гнетущая тишина.

– Слухами обросла, – повторил Ахиллес. – Ни фига себе.

Черепаха посмотрела на Поликрата долгим взглядом:

– Никакой рыбалки, – сказала она. – Я даже думать не хочу, какую рыбу ты можешь поймать.

Дон Жуан

– Ну? – спросил Ахиллес.

– Ну? – спросила Черепаха.

– Ну? – спросил Дон-Жуан.

– Получилось, – сказал Персей, пряча голову Медузы в мешок, – но как-то не совсем.10

Киберпанк

– Знаешь, я волнуюсь, – сказал Ахиллес.

– Самая лучшая клиника в Гонконге, – успокоила его Черепаха. – Все ему сделают, как надо.

– Одно дело – мифы, – оправдываясь, сказал Ахиллес, – а другое – китайские имплантаты. Это уже киберпанк какой-то.

– Мифы нового времени, – философски сказала Черепаха.

– Ну вот, все готово! – раздался вдруг довольный голос.

Ахиллес и Черепаха обернулись.

– О, – сказал Ахиллес.

– Ого, – сказала Черепаха.

– Клево, а? – ухмыльнулся Икар. – Я снова буду летать.

– В духе нового времени, – сказал Ахиллес, покосившись на Черепаху.

– Я даже думаю сменить имя. Старое не вяжется с новым имиджем. Вот только…

– Что?

– Я не кажусь вам толстым?

– Ну, ты… ты… – замялся Ахиллес.

Икар выжидающе смотрел на них.

– Ты…

– Ты в меру упитанный, – произнесла вдруг Черепаха, – и кнопка тебе очень идет.

Разведка Гектора

– Ну как? – спросил Приам.

Гектор вытер с лица маскировочную краску:

– Подсмотрел.

– И как он тренируется?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Гектор. – Мечом машет. Копьем.

– И все?

– Там еще кто-то его поучает постоянно.

– Кто? – насторожился Приам.

– Маленький, – сказал Гектор. – Зеленый. Прямо черепаха какая-то.

– Н-да, – сказал Приам. – Мы влипли.

– А что такого-то?

* * *

– Ахиллес, – сказала Черепаха.

– Э?

– Меч неправильно держишь ты.

История со стрелой

– А помнишь, как мы познакомились? – спросила вдруг Черепаха.

Оба ностальгически заулыбались.

* * *

Лес шумел.

Пели птички.

– Это не ваша стрела? – спросили из болота.

Царевич мирмидонский вздрогнул и медленно обернулся…

Одной строкой

«Дорогой Зенон»,  – написал Ахиллес. – «Я все еще не догоняю…».

Нарцисс

– Я всегда поздравляю Нарцисса с Днем Рождения, – объяснил Ахиллес.

– Так он же заколдован? – сказала Черепаха.

– Ага.

– И смотрит на себя в пруд?

– Ага.

– Превращенный в цветок?

– Нет, – сказал Ахиллес. – Ты сама подумай – превратить Нарцисса в цветок – ну что за наказание? Вот когда Зевс превратил Ио в корову, это было наказание. Так что Нарцисс не цветок. У него даже есть несколько отличных друзей, хотя сам он – редкостный зануда.

– И в кого же его превратили? – спросила Черепаха.

Но тут они вышли на полянку и увидели Нарцисса.

Он стоял около пруда.

И глядел на свое отражение.

Долго и молча.

– Душераздирающее зрелище, – сказал он, наконец, шевельнув длинными серыми ушами. – Вот как это называется – душераздирающее зрелище.

Монолог Гамлета

– Быть или не быть, – сказал Гамлет, – вот в чем вопрос. Достойно ль… Достойно ль…

– Стоп! – сказала Черепаха.

Ахиллес выключил камеру.

– Не, ну что это за «достойноль», – уныло сказал Гамлет. – Люди так не говорят.

– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что ТЫ так говоришь.

– Ты уже пятый дубль портишь, – сказал Ахиллес.

– Зачем мы вообще это снимаем?

– Миру нужен настоящий «Гамлет»…

– А Смоктуновский?! – удивился Гамлет.

– А Смоктуновский – это лучший.

Гамлет решил не обижаться.

– Ладно, – сказал он, – но сценарий не катит. Я так никогда не говорил.

– А как ты говорил? – спросил Ахиллес.

– Да никак. Я что, псих, сам с собой разговаривать?!

– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что да. И еще какой.

Гамлет фыркнул:

– Давайте так. Я дочитаю весь сценарий, а потом сыграю, как в жизни.

– А ты что, не знаешь, чем все кончилось? – удивился Ахиллес.

– Понятия не имею, – признался Гамлет. – У меня только все началось.

– Ну, давай. Только потом вспомни Гомера и посмотри на меня.

Гамлет углубился в чтение.

С каждой страницей он мрачнел все больше и больше.

Перелистнув последнюю, он отложил сценарий в сторону и долго молчал.

Потом все-таки встал перед камерой.

Черепаха отбила хлопушкой:

– «Быть или не быть», дубль шестой. Мотор!

Застрекотала камера.

– Мама, – с неизъяснимой тоской сказал принц Датский, – роди меня обратно.

Метафорическое

– Впервые вижу, – сказала Черепаха, – чтобы кто-то брился метафорой.

Ахиллес фыркнул и намылил правую щеку:

– Во-первых, – сказал он, – это всамделишная бритва, а не метафора. Тот факт, что мне ее подарил Оккам, ничего не меняет.

– Ты же миф. Зарезаться не боишься?

– А во-вторых, – продолжил Ахиллес, проводя бритвой по щеке, – я – личность историческая. В отличие от рептилии, которая каким-то образом разговаривает и претендует на парадоксальную скорость… Ай!

– Ты лишнего-то не болтай, – ласково посоветовала Черепаха. – Без нужды.

… начинается в…

– Да-а, – протянул раввин. – Не всякий бы поехал по нашим дорогам на своей машине.

– Я бы поехал, – сказал Ахиллес.

– Так это не ваша машина? – догадался раввин.

– Прокат, – уязвленно сказал Ахиллес.

– Понятно, – сказал пассажир.

– А какой смысл покупать машину, чтобы ездить по хорошим дорогам? – философски спросила Черепаха. – Самое интересное почему-то там, где дороги плохие.