Пётр Бормор - Запасная книжка Страница 40

— Творю человека.

— А, понятно. Тебе помочь?

Шамбамбукли оглянулся на Мазукту и вздохнул.

— Ну, если только советом…

— Отлично! — обрадовался Мазукта. — Обожаю давать советы! А в чем твоя проблема?

— Вот. — Шамбамбукли протянул Мазукте несколько разноцветных кусков глины. — Не знаю, какой выбрать.

— Хм… — Мазукта поджал губы и задумался. — А какой тебе нужен конечный результат? В смысле, как ты себе представляешь будущее человечество? А то красная глина больше подходит для кирпичей, она прочная, хотя и довольно груба. Желтоватая более утонченная, она идет на тонкий фарфор, коричневая — на горшки и прочую утварь, и так далее. Какой начальный бонус ты хочешь дать человечеству: мощь и стойкость, развитое искусство, ускоренное производство?

— Да это без разницы, — отмахнулся Шамбамбукли. — У меня и тех, и других будет понемногу. И желтые люди будут, и белые, и коричневые. Ты мне только скажи, которых слепить первыми? Так, чтобы никого не обидеть?

Мазукта присвистнул.

— Никого не обидеть? Ну-у-у, это ты, пожалуй, загнул! Так не бывает.

— Знаю, — печально кивнул Шамбамбукли. — Потому мне и нужен твой совет.

— Может, смешать все вместе?

— Уже пробовал. Обезьяна получается.

— А тогда… Ага, вот!

Мазукта порылся в кармане и достал маленькую коробочку. Вытряхнул в рот ее содержимое, некоторое время пожевал, и наконец выплюнул на ладонь мокрый зеленый комок жвачки.

— Лепи из этого.

— И что же это получится?

— Зеленые человечки.

— Материал недолговечный, — скривился Шамбамбукли. — И маловато тут для нормального человека.

— Это будут маленькие зеленые человечки. А если они быстро и таинственно исчезнут — тем лучше. Главное ведь, чтобы без обид, верно?

— М-да, — произнес демиург Мазукта, брезгливо созерцая бескрайнюю пустыню. — Мягко говоря, не радует. Совсем не радует.

— Я же не знал, что так получится, — виновато потупился демиург Шамбамбукли.

— Ты мог выбрать другую формулировку, — сказал Мазукта. — Но нет, тебе захотелось пафоса — и вот результат!

Шамбамбукли вздохнул и отвел глаза в сторону.

— А чего я сказал-то… — пробубнил он. — Ну, сухой здесь климат, а за почвой никто не следит. Я и попросил одно племя поддерживать порядок…

— Ну да, — кивнул Мазукта, — ты им сказал буквально следующее, цитирую: «Слушайте, вы — народ, избранный сажать кипарисы в пустыне», — конец цитаты. Разве ж так можно к людям обращаться?

— А почему нет-то?

— Да потому что они из твоей речи запомнили только, что они — избранный народ. А зачем избранный, для чего избранный — предпочитают не вспоминать. Ну и толку-то? Даром что ходят задрав нос, а ни в пустыне не селятся, ни кипарисов не сажают.

Кочевник остановился у горящего куста, не нагибаясь сорвал веточку, прикурил от нее и пошел дальше.

Демиурги Шамбамбукли и Мазукта проводили его взглядом.

— Мда-а, — глубокомысленно произнес Мазукта.

— Я не ожидал, что будут какие-то проблемы, — оправдываясь, сказал Шамбамбукли. — Именно в этом конкретном мире их вообще не должно было возникнуть!

— Но они возникли, — заметил Мазукта.

— Да. Сам не понимаю, почему.

— Давай по порядку, — предложил Мазукта. — Рассказывай, что именно ты делал, что ожидал получить и чем этот мир такой особенный.

— Я… я всего лишь хотел открыться людям, — смущенно пробормотал Шамбамбукли. — Откровение, понимаешь? Переход на новый уровень развития и все такое.

— Понимаю, — кивнул Мазукта, — дальше.

— Ну и… вот. Сам знаешь, какие при этом бывают сложности. Пока донесешь благую весть до всех, пока убедишь заблудших и переубедишь заблуждающихся — это сколько ж времени пройдет! А силы, а нервы? И все равно в конце концов удается достучаться только до каждого тысячного.

— До каждого тысячного?! — восхитился Мазукта. — Вот это результативность! Да у тебя талант, дружище!

— Ты полагаешь, этого достаточно?

— Достаточно?! Да это в восемь раз больше нормы!

— А мне бы хотелось побольше, — вздохнул Шамбамбукли. — Чтобы меня приняли все, понимаешь?

— Все?

— Ну да. Или хотя бы почти все.

— Ну у тебя и запросы! — Мазукта почесал в затылке. — Хорошо, допустим. И как ты этого решил добиться?

— Очень просто, — пожал плечами Шамбамбукли. — Я сделал свое присутствие совершенно очевидным для всякого в этом мире. Здесь просто немыслимо в меня не верить!

— Вот как?

— Да. Этот мир полон чудес. Все, что обычно творят пророки, когда их вынуждают обстоятельства, здесь происходит и так. Я заранее подготовил почву, чтобы потом с этим не заморачиваться.

— Ясно. — Мазукта поднял ладонь. — Основную идею я уловил. А в чем проблема?

— Меня игнорируют, — произнес Шамбамбукли, смущенно отворачиваясь.

Мазукта перевел взгляд на пылающий кустик, который весело потрескивал и не думал сгорать.

— Обычно такого чуда достаточно, чтобы привлечь внимание, — сказал он. — Как по-твоему, почему на этот раз не сработало?

— Может, потому, что такие кусты здесь понатыканы через каждые сто метров? — предположил Шамбамбукли. — Тогда мне это показалось хорошей идеей, — добавил он в ответ на тяжелый взгляд Мазукты. — Бесплатное освещение, тепло и все такое…

— Я понял, — оборвал Мазукта. — Ты альтруист, филантроп и лучший друг человека. Это давно известно. А как еще ты пробовал себя зарекомендовать? По воде не ходил?

— Ходил, — вздохнул Шамбамбукли. — Если честно, у меня это получается хуже, чем у местных. Недостаток практики, на волнах оскальзываюсь.

— А что еще делал?

— Да много чего. Воду в вино превращал, камни — в хлеб, солому — еще во что-то съедобное. Только этим никого не удивишь. Здесь и не такое видали.

— Переборщил ты с чудесами.

— Есть немного.

— Ладно, пойдем. Ознакомимся с обстановкой, на месте все решим.

Демиурги пошли в сторону ближайшего города. По мере продвижения Мазукта все больше мрачнел при виде очередного чуда, а Шамбамбукли что-то лепетал извиняющимся тоном. Булки, растущие на деревьях, вызвали у Мазукты болезненную гримасу, а расступающиеся лужи — снисходительный смешок. Окончательно же его добили раздавшиеся с небес позывные — чистый звук трубы возвещал обеденный перерыв. Люди потянулись на открытое пространство и замерли в ожидании.

— Это что? — спросил Мазукта устало, когда в вышине заклубилась неестественно белая туча.

— Манна небесная, — пояснил Шамбамбукли. — Сегодня на обед манная каша.

— Представляю, как будет выглядеть земля после этого обеда, — пробормотал Мазукта, оглядываясь.

— Обижаешь! — возмутился Шамбамбукли. — У меня все аккуратно расфасовано!

Действительно, с неба неспешно сыпались картонные коробочки веселенькой расцветки. На каждой был наклеен ярлык с именем получателя, чтобы не возникало путаницы. Люди вокруг с достоинством разобрали коробочки, открыли и принялись есть. Кто-то, вероятно, не большой любитель манной каши, презрительно отбросил свою порцию в сторону. Мазукта подобрал и рассмотрел со всех сторон.

— Здесь даже написан адрес производителя, — восхитился он. — И пожелание приятного аппетита от Шамбамбукли. А что означает эта большая буква «М»?

— Это не «М», это стилизованная «Ш». Ты держишь коробку вверх ногами.

— Ой, блин!

Мазукта поспешно перевернул коробку и принялся отряхивать брюки.

— Нет, блины будут вечером, — серьезно возразил Шамбамбукли. — А завтра четверг, рыбный день.

— А если я, например, захочу пить? — поинтересовался Мазукта.

— Вон скала, — махнул рукой Шамбамбукли. — Подойди да постучи.

Мазукта с подозрением пригляделся к скале и решительно наподдал ей кулаком. Открылось окошечко, и в образовавшуюся нишу со звоном скатилась красно-белая жестянка. Мазукта отпрянул.

— Это не вода!

— Ну так преврати ее в воду, — пожал плечами Шамбамбукли. — Подумаешь, проблема.

— Я-то, допустим, превращу. А что с остальными?

— И остальные превратят. Кто же этого не умеет? Хоть в воду, хоть в молоко, хоть не знаю во что.

Мазукта покосился на все еще клубящуюся тучу.

— Значит, с небес тут падают продукты?

— Трижды в день, — подтвердил Шамбамбукли. — И подарки по праздникам.

— А хлеб растет на деревьях?

— Именно так.

— А реки здесь…

— Текут молоком и медом. Если ты это хотел узнать. Ну, правда, не все, только некоторые — а то бы возникли проблемы с судоходством.

— А воду получают…

— Из скал. Да ты сам видел.

— Ну, все понятно, — кивнул Мазукта и потер ладони. — Можно приступать к работе. Только, Шамбамбукли, я тебя очень прошу, не вмешивайся!