Эфроим Севела - Остановите самолёт – я слезу Страница 41

Поднял руки над головой советский лидер, призвал к вниманию и молвил таковы слова:

– Нет счастья на капиталистической чужбине советскому человеку. Пустили мы вас в Израиль, поддавшись шантажу сионистов и империалистов. А теперь вы горько плачете. Пусть видит весь мир, на чьей стороне правда, пусть воочию убедится в преимуществах социализма над загнивающим капитализмом. Пусть захлебнутся в бессильной злобе провокаторы и торговцы живым товаром, заманивающие сладкими посулами некоторых легковерных наших сограждан. Эта толпа, рвущаяся назад, в отчий дом, лучший ответ на провокации. От имени советского народа я отворяю перед вами ворота Родины. Мы пришлём за вами специальные авиалайнеры, а вот этих, с детишками, я беру в свой личный самолёт. А ну, дайте мне этого ребёнка! Это же наше советское дитя! Не плачь! Утри слёзки. Домой поедешь, маленький. Тебя как зовут? Шмулик? Абраша? Ах, Саша! Наше, русское имя... Дайте мне платок... у меня слёзы... сердце разрывается....

Надо ли говорить, какую оплеуху получит весь мир! Как все евреи, во всех странах наберут полный рот воды и заткнутся! Как воспрянет духом международный коммунизм!

Небывалая победа над врагом внешним. Остаётся враг внутренний – свой собственный народ. Для него разыгрывается следующий акт этой комедии.

Представьте такое зрелище. В московском аэропорту Шереметьево один за другим садятся самолёты, полные евреев-возвращенцев. Сотни людей с детьми на руках, с бабушками под мышкой валят по трапам, кидаются на заплёванный бетон лётного поля и целуют его взасос.

А к аэропорту колоннами пригнали трудящихся Москвы. С заводов и фабрик. Десятки тысяч. Духовые оркестры надрывают душу маршем «Прощание славянки». Рыдают евреи, рыдают русские. Какая-нибудь партийная дама, вроде нашей Капитолины Андреевны выхватит из толпы пассажиров своего бывшего подопечного, на глазах у всего честного народа и для телевидения прижмёт его к своей могучей груди, как Родина-мать на плакатах. И тут уж заголосит вся Русь, и слёзы затуманят экраны телевизоров.

Каков же результат? Убийственный. Всякому, кто нос воротит, недоволен советским строем, косится на Запад – урок на всю жизнь. Уж если евреи назад в Россию бегут, а у них такая мировая поддержка, по всем странам свой брат-еврей, то куда уж нам, с нашим рылом соваться. Нам-то уж точно там, на чужбине, пропасть ни за грош. Так что сидите, не рыпайтесь, держитесь за Россию-матушку и Бога молите за советскую власть.

Лучшей пропаганды не придумаешь. Скоро, очень скоро вы увидите, как это будет сделано. И тогда вспомните Аркадия Рубинчика.

Что такое? Уже Москва? Боже! Как быстро.

Не курить! Привязать ремни!

С удовольсвием! Дайте-ка мой ремень. Ой, я нечаянно к вам в карман рукой попал. Извините. Что это? Микрофон? У вас в кармане? И провод тянется... Не понимаю.

Зачем под креслом магнитофон? И кассеты вертятся?

Вы что? Всю дорогу записывали? Всё, что я говорил?

Зачем? Погодите... минуточку... а что я говорил? Ей-богу, я не помню, что я говорил.

Так-так, уважаемый. Наконец, вспомнил, где я вас видел. Вы же старый спец по магнитофонам. Когда меня по рекомендации нашего парторга Капитолины Андреевны пытались обучить английскому языку, чтоб подслушивать разговоры иностранных клиентов – это были вы... тот самый в штатском... из большого дома на Лубянке, где грозились показать меня специалистам, как феномен. Ну, конечно, вы! Та же морда!

Не троньте меня! Отпустите мои руки! Зачем вы так стягиваете ремни? Мне больно! Я не хочу сидеть! Я хочу стоять!

Остановите самолёт! Не давайте посадки!

Не хочу в Москву! Боже мой! Я ведь всё забыл. Пока я болтался за границей, потерял иммунитет, и у меня теперь недержание речи. Я разучился держать язык за зубами. Я приучился болтать всё, что вздумается. Теперь мне в Москве – крышка.

Не хочу в лагерь! Не хочу в тюрьму! Никуда не хочу!

Ни вперёд, ни назад! Не надо садиться на землю. Для меня там места нет.

Ну, сделайте мне одолжение –

Мне, Аркадию Соломоновичу Рубинчику –

Инвалиду Отечественной войны -

Парикмахеру первого класса -

Бывшему гражданину СССР -

Бывшему гражданину Израиля -

Бывшему обладателю американской грин-карты, а это почти что паспорт -

Я никому ничего плохого не сделал -

Я только хотел жить как человек, а вышло совсем по-другому -

Я очень устал -

Сделайте мне одолжение -

Остановите самолёт – я слезу -

Иерусалим. 1975 г.

ОТ АВТОРА

Считаю своим общественным долгом предупредить читателей: не принимайте на веру всё, что наболтал в самолёте Аркадий Рубинчик. Во избежание всяческих недоразумений.

А то один нью-йоркский парикмахер (недавний иммигрант из СССР) ухитрился ознакомиться с этой книгой ещё в рукописи и всё принял за чистую монету. Он тоже небольшого росточка, как Аркадий Рубинчик. Так же не долго побыл в Израиле. Да и по мелочам обнаружил много совпадений биографического характера.

И решил парикмахер, что Аркадий Рубинчик с него списан. За исключением финала. Чтобы достичь полного сходства с литературным героем, а может, и по каким-либо иным соображениям, он направился в Вашингтон, на Шестнадцатую авеню, добился приёма у советского консула, выложил ему наизусть весь текст Аркадия Рубинчика и был крайне поражён, что ответы консула не совпали с прочитанным в книге.

Он вернулся в Нью-Йорк контуженным: без всякого альпинистского снаряжения вскарабкался по карнизу на жуткую высоту небоскрёба и стал оттуда плевать на весь Божий свет.

Полицейские сняли его с помощью последних достижений американской техники и водворили в госпиталь имени Рузвельта, где бедняга и поныне пребывает на средства мирового еврейства.

Поэтому ещё раз предупреждаю: ни в коем случае не ищите в персонажах книги свои личные приметы и приметы своих знакомых. Книга – плод чистейшей фантазии автора. А с фантазии какой спрос?!

Э. С.

Иерусалим, 1975 г.