Владимир Чекмарев - Африка в огне Страница 47

Мехари – верховой дромадер (одногорбый верблюд).

Бур – старая Британская винтовка Ли-Энфильд.

Музыкальная культура, как элемент специальных операций

Вперёд, вперёд сыны Отчизны

Час вашей славы настаёт!

Против нас снова тирания

Штандарт кровавый свой несёт

Фигуры на шахматной доске данной истории располагались следующим образом…

Некий городок, ставший вдруг столицей победивших революционных сепаратистов, которые сразу после победы разделились на два непримиримых лагеря…

На знаменах первых проглядывали черты бородатого любителя халявных рейнских вин из погребов приятеля, а вторые были близки к ценностям, в том числе отображавшимся портретом некой блондинки, с развеваемым воздусями подолом (ни за что не отгадаете, кого я имею в виду).

На помощь своим неофитам бросились сразу два Больших брата, под звездами разных цветов, но единственную дорогу, годную для проезда техники, перекрывал лагерь Легионеров, родом из страны лягушек и коньяка. Легионеры ждали эвакуации, и ссориться с ними никто не хотел, потому что, во-первых, были они весьма неплохими солдатами, а, во-вторых, в этом наваристом компоте для полного счастья не хватало только еще одной стороны.

Что было хреново, так это то, что поджимало время, ибо у сторонников автора Критики Готской программы силенок было существенно поменьше, нежели у их затуманенных кокаколой и джазом противников, причем, у этих прислужников империализма было несколько единиц ПЗРК Стрела-2, которые было необходимо локализовать и изъять, ибо их там быть не могло, а, следовательно, не было вовсе и никогда.

Короче, с раннего утра к Легионерам двинулись две делегации в оговоренном количестве по три человека. Ихний джип обогнал наш ровер, но мы не стали конфликтовать и двигались на полкорпуса сзади, и к воротам базы подошли вторыми, что, кстати, дало нам определенную информативную фору.

У принимающей стороны, кстати, была традиция, поднимать над всеми военными и гражданскими присутствиями свой триколор, и обязательно не маленьких размеров. Тут над воротами флаг имелся, так же и еще перед воротами стоял часовой. Наши конкуренты прошли в ворота, не обратив внимания ни на часового, ни на флаг, мы же, обратив внимание на это упущение, поприветствовали уставными жестами и часового, и флаг.

Встречающая нас делегация, состоящая из капитана, лейтенанта и адьютант-шефа, переглянулась. А когда мы все вышли на плац, там началась местная "Пионерская зорька" с построением, подъемом флага и исполнением гимна.

Как только флаг пополз по флагштоку вверх и заиграл гимн, все хозяева частично вытянулись по стойке смирно, и частично отдав при этом честь не по нашенски вывернутой ладонью, стали бодро подпевать гимну. Нашим конкурентом это было демонстративно пофигу, а вот мы…

Мало что откозыряли, так еще и тоже начали подпевать. А что, песня-то хорошая. Как-то там… "Пройдемте граждане, не опоздайте, сейчас побатальонно будут выдавать автоматы Калашникова", короче, – наши слова! Легионеры, стоявшие рядом с нами, изображали квадратных раков, то есть, – глаза, как на прутиках, вытянулись в нашу сторону и были квадратными от изумления. А мы, не обращая внимания на эффек,т вытягивали бессмертные слова: Aux armes citoyens, Formezvosbataillons, Marchons, marchons… и.т.д. (Двое из нас знали текст Марсельезы, а третий играл ушами в караоке).

Короче, после всех этих изысков наш имидж в глазах легионеров взвился до небес и, судя по всему, они отделили для себя зерна от плевел, то есть, с одной стороны были грубые типы, не уважающие святое, – наши конкуренты, а с другой – благородные шевалье, уважающие флаг и поющие Марсельезу, – естественно, мы.

Ввиду того, что нас принимал сам полковник, а конкурентов капитан, надежды на успех были ощутимыми. Нас угостили кисленьким компотом, выдаваемым тут за спиртной напиток. Мы жадно восхищенно и радостно на него накинулись, и Таракан, высосав три бокала, настолько опьянел, что выболтал военную тайну о том, что у противной нам группы революционеров есть ракеты Стингер, и если их не прижучить, то этими Стингерами эти нехорошие люди могут начать пулять по вертолетам наших гостеприимных хозяев во время эвакуации. После чего мы, естественно, выставили водку (много), водка особенно понравилась адьютанту командира базы лейтенанту Мишо, который был для разнообразия сенегальцем, правда пти Мишо после четвертой рюмки впал в легкий неадекват и стал вспоминать как его дедушка резал 'белоногим' головы и их засушивал, после чего полковние исключил лейтенанта из переговорного процесса. А Таракан, ставший после пятого тоста, лучшим другом полковника, вымолил разрешение придвинуть нашу колонну к ихнему блокпосту, чтобы мы были под охраной доблестного часового легионеров.

В общем, через час-другой нас пропустили, наша высокая делегация присоединилась к колонне уже на противоположном выезде с базы, а конкуренты остались с носом, то есть "Капитал" оказался круче джаза, секса и кокаколы, и задание было выполнено в полном объеме.

Всё-таки не зря на кафедрах французского заставляли учить Марсельезу наизусть.

А Марсельеза классная вещь, хотя из революционных песен мне больше нравится Марш 26 июля. Так что Музы пушкам не всегда мешают.

Теория совпадений или дороги которые мы выбираем

'Тем, кто в бой вступил с судьбой,

Не о гордости пустой,

А о долге печься надо'.

Мы сидели в ресторане аэропорта Мтвары и грустным взглядом провожали самолет, увозивший доставленный нами груз. Мы-то надеялись улететь вместе с ним, но начальству было как всегда виднее. Как говаривал майор Абвера Штейнглиц: "Работают одни, а деньги получают другие". Хотя, честно говоря, когда три дня назад этот маленький контейнер приняли от нас на ответственное хранение серьезные товарищи из еще более серьезной конторы, мы испытали явное облегчение, ибо интуиция буквально орала об опасности. Контейнер представлял собой нечто вроде матрешки, и самой маленькой частью в ней был химический снаряд с НАТОвской маркировкой. Так что, то, что мы добрались до аэродрома без потерь и вообще без боестолкновений, было чудом. А тут начальство решило, дабы жизнь медом не казалась, усложнить нам задачу. Нам приказали тайком достать жуткую начинку и припрятать, а сам контейнер, светя его на каждом углу, доставить в местный порт и в этот же день публично погрузить его на океанскую яхту "Амелия". Порт этот был похож на восточный базар во время погрома, наводнения и пожара одновременно, так что дюжина приданных нам добрых молодцев, в лицах которых ясно читался штангель-циркуль перекрещенный с молотком, была нам очень кстати, а то уж очень много народа кишело вокруг нас все это время, и добрые лица и намерения были отнюдь не у всех. Ох, и не хотела мировая буржуазия расставаться со своими секретами. И ведь не скажешь им, что, мол, отстаньте, это муляж, а настоящий снаряд заныкан в другом месте. Мы потом долго гадали, а что же там с этой засвеченной яхтой было потом…

В порту, кстати, пытались завербовать Тарасюка, когда он хотел обменять два тюбика зубной пасты на древнюю маску из черного дерева. Тарасюк честно довершил обмен, в процессе которого на все вопросы и предложения, не имеющие отношение к мену, отвечал Yes of Yes, после чего обездвижил вербовщика ударом в горло, таким же, но более жестким ударом вырубил его напарника и сдал злыдня кому надо в лице Таракана.

Пролетели годы, прошли десятилетия, наступил XXI век. Как-то 9 мая я застрял во Франкфуртском аэропорту: то ли Москва, действительно, не принимала по погоде, то ли немцы хотели испортить праздник, но вылет отложили всерьез и надолго. И пришлось тащиться в местный ресторан Гёте, и, войдя туда, я застал момент, когда трое мужчин, сидевших за столиком аккурат под портретом Иоганна Вольфганга, на чистом русском языке, не оскверненным отсутствием идиом, объясняли местным гитаристам, слоняющимся промеж столов, куда именно они засунут им гитары, если те будут мешать отдыхать исполнением вражеской музыки. Я тепло поздравил земляков с Днем Победы, и мы продолжили отмечать праздник вместе. До моего прихода за столом вспыхнула небольшая полемика, которая продолжилась и позднее. Речь шла о перипетиях судьбы и о том, что многие незнакомые друг с другом люди очень часто пересекаются в жизни сами того не ведая.

Самый молодой из присутствующих товарищей, назовем его Васей, был сторонником приземленно-циничной версии, что все это, мол, сказки, а согласно теории вероятности, процент реальности случайных пересечений людей и судеб, типа как в авантюрных романах, предельно мал. Двое его оппонентов, Миша и Саша, будучи людьми, более старшими по возрасту и гораздо более умудренными опытом, настаивали на том, что случайных совпадений в жизни гораздо больше, чем кажется их молодому другу, и стали приводить в качестве примера старые истории, о которых уже можно было поведать миру…