Алексей Оутерицкий - Операция «Фроттер» Приказано внедриться! Страница 5

– Зачем? – не понял Костик, а поскольку полковник опять резко остановился, он едва не ввинтился в него снова.

– А просто так. Покажу тебе, какие здесь разъебаи работают. И скажешь мне, как, по-твоему, я должен с такими управляться. Ты, как-никак, медалист. Да и взгляд у тебя не замылен.

– Но я… – пролепетал Костик, настороженно приглядываясь к полковнику – ему показалось, что тот стремительно пьянеет. – Я, вообще-то…

– Вот и давай, проверим! – обрадовался Бугаев и решительно рванул на себя ближайшую дверь. – За мной!

У вошедшего за полковником Костика изумленно отвалилась челюсть. В кабинете стояло четыре стола – ровно по количеству стен, и за всеми четырьмя сидели сурового вида мужчины в гражданской одежде с переплетениями на спинах и плечах ремешков плечевых кобур. Перед каждым из столов стоял стул для посетителей, но занят на данный момент был один. На стуле возле стола у входа сидел мужчина с окровавленным лицом, который пускал розовые пузыри изо рта с разбитыми губами. Он что-то жалобно мычал, а нависающий над ним оперативник в джинсах и майке с надписью «Пепси-Кола» тряс его за шиворот. Однако даже не это поразило Костика до глубины души. Гораздо большее впечатление произвела на него невозмутимость других сотрудников. Три парня в джинсах и майках как ни в чем ни бывало сидели за своими столами и занимались какими-то делами, словно окровавленный человек в их кабинете – дело совершенно обычное, не стоящее ни капли их драгоценного внимания.

– Ну, будешь еще на органы наезжать? – прорычал оперативник, не замечая вошедшего Бугаева. Он рванул окровавленного мужика за ворот светлой рубашки, раздался треск ткани, по полу звонко запрыгали пуговицы, а мужик сжался и отчаянно замотал головой.

– Что тут у вас, блядь, творится! – яростно взревел Бугаев, и только тогда кабинет пришел в движение.

– Товарищи офицеры! – обернувшись, выкрикнул парень с «Пепси-Колой», и трое, неохотно оторвавшись от своих дел, с ленцой поднялись.

– Отставить! – бросил Бугаев. И не обращая внимания на топчущегося за спиной Костика, ткнул пальцем в окровавленного мужика. – Это кто?

– Товарищ генерал… – торопливо, булькая сглатываемой кровью, заговорил тот, пытаясь подняться, в то время как парень с «Песпи-Колой» удерживал его, нажимая ладонью на плечо, – я свидетель по делу о…

– Это налогоплательщик, – бодро отрапортовал опер.

– Налогоплательщик? Ну-ну… Ладно, продолжайте. Я еще к вам зайду… – с угрозой сказал Бугаев. И, сделав знак Костику, первым шагнул к выходу. – Лейтенант, за мной.

Костик опять поплелся за ним по коридору, размышляя над только что виденным. «Налогоплательщик» – наверняка бандитская кличка, – догадался он и успокоился. Иначе с чего бы полковнику отнестись к произошедшему так спокойно. Хотя, даже если он бандит, все равно, применять к подследственному физические меры, согласно уголовно-процессуальному кодексу…

– Все, приехали… – Бугаев остановился перед обшарпанной дверью, на которой висела табличка «Убойный отдел», потянул за ручку, но дверь оказалась запертой. – Ну вот, вам, блядь, пожалуйста! – свирепо прошипел он, повернувшись к Костику. – А ты говоришь, справедливость… Вот она, твоя справедливость. Знаешь, мне б вместо этих дебилов с десяток твоих Мухтаров, да провести им через бухгалтерию собачью кормежку – с них в десять раз больше толку было б! Вот ты, к примеру, знаешь, чем они там занимаются? – Костик отрицательно покачал головой, и полковник неожиданно успокоился. – Нет? Вот и я не знаю… Да только не тем, чем надо, это точно.

– Может, они на выезде? – попытался вступиться за своих будущих коллег Костик, которого заранее вдруг охватило чувство этакой корпоративной солидарности.

– Какой еще, в жопу, выезд, – буркнул Бугаев и долбанул кулаком в дверь так, что посыпалась штукатурка.

– Господин полковник! – внезапно окликнул его старик в пиджаке, на котором висела звезда Героя социалистического труда. Он поднялся со стула и сделал шаг к недовольно повернувшемуся Бугаеву. – Простите, конечно, но я хотел бы знать, до каких пор мне тут еще сидеть.

– Кто вы и по какому вопросу? – поморщившись, спросил Бугаев, стараясь дышать в сторону.

– Я свидетель. Вызван вашим сотрудником, капитаном… – старик полез во внутренний карман пиджака, извлек повестку, затем, из другого внутреннего кармана, извлек очки и принялся разглядывать фамилию. – Капитаном… капитаном, э-э-э…

За дверью кабинета наконец возникло какое-то шевеление. Послышались звуки передвигаемых стульев, затем топот идущего к двери, и полковник, тронув Костика за локоть, указал пальцем на дверь.

– Зайди к ним пока один, осмотрись, а я сейчас. Разберусь тут с ветераном, потом представлю тебя остальным, как положено.

Костик кивнул, а Бугаев, потеряв терпение, выхватил повестку из дрожащих старческих пальцев.

– Ну, чего у вас там?

Тем временем дверь, наконец, приоткрылась, и в образовавшемся проеме показалась голова с растрепанными волосами мужика лет тридцати. Костик отметил, что по щеке явно недовольного мужика протянулась красная складка, какие образуются после сна, если лицо человека долго лежало на неровной поверхности. Мужик сонно моргнул, смерил Костика хмурым взглядом, затем посмотрел на наручные часы.

– Тебя на сколько вызывали?

– Ни на сколько, – признался Костик.

– Так какого хера ты тут… – заорал мужик.

Не успел Костик ответить, как перед его глазами что-то мелькнуло, и он получил такой удар по лицу, что отлетел к противоположной стене и упал на пустые стулья для посетителей. Словно сквозь туман смотрел он на полковника Бугаева, как тот поворачивается с недоумением, будто в замедленной съемке, к двери кабинета, как багровеет в ярости его и без того розовая после коньяка физиономия, как безмолвно раскрывает он рот, кажется, крича на того, с красной складкой, мужика, как медленно поднимается его огромная лапа, сжимаясь в кулак, как этот кулак летит прямо в эту красную складку тоже раскрывающего рот мужика… И почему-то все это происходит беззвучно, – еще успел автоматически отметить Костик, перед тем как потерять сознание…

Глава 2. Больница

«Сотруднику в форменной одежде не рекомендуется посещать рынки, магазины, рестораны, казино и другие торговые объекты и увеселительные заведения, если это не связано с выполнением служебных обязанностей, а также носить сумки, пакеты, коробки и другие предметы хозяйственно-бытового назначения».

Из статьи 18 «Внешний вид и форма одежды».

Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ.

– Оклемался?

Костик попытался приподнять голову, но она бессильно упала на что-то мягкое, по ощущениям похожее на подушку. Свет резал глаза и он щурился, пытаясь разглядеть стоящую перед ним девушку в белом платье. Ему почему-то хотелось знать, красивая ли она.

– Где я? – после паузы все же спросил он, хотя, только что, после неожиданного озарения, понял, что находится в палате, а на девушке не платье, а медицинский халат. Она оказалась не красивой и не уродиной – обычной, никакой, что не уменьшало для Костика ее ценности как женщины ни на грамм: у него вообще никогда не было ни одной, даже такой.

– В больнице. Ничего серьезного, – бойко пояснила девица. – Обычное сотрясение с потерей сознания, а я твоя сестра. Будешь принимать таблетки и слушаться врача – выпишут дня через три-четыре… Эй, эй, ты куда? – повысила она голос, заметив, что Костик откинул одеяло и пытается встать.

– В сортир хочу, – пояснил Костик, чувствуя, что мочевой пузырь распирает от скопившейся там жидкости. Пояснил без всякого смущения, потому что голова работала плохо – просто совсем никак.

– Под кроватью утка, – сказала девица. – Сам потом достанешь. А подниматься будешь, когда врач разрешит. Все, я пошла… И не вздумай нарушать режим! – остановившись в дверях и повернувшись, строго предупредила она. – Иначе… – Она не договорила, вышла.

Костик опять бессильно откинулся на подушку, почувствовал, как отозвалось болью в голове, и поморщился. Значит, к теперешнему состоянию еще придется привыкать. И в первую очередь нужно усвоить, что не следует совершать резких движений. Особенно головой. Но не успел он додумать эту мысль, как глаза закрылись и его стало безудержно клонить в сон… Как бы не обоссаться, – мелькнула еще одна, уже последняя перед окутавшей его мягкой темнотой мысль. Вот будет позорище. Как-никак, милиционер, лейтенант, золотой медалист…

– Очухался?

На сей раз голос был мужским, сиплым – такой мог принадлежать человеку, злоупотребляющему алкоголем и прочими жизненными излишествами, это Костик моментально определил с помощью стремительно обострившейся интуиции. Ведь он опер, а это налагает и обязывает.