Максим Михайлов - Двухгадюшник. Рассказы Страница 5

Вобщем смотрел на это министр, смотрел, да и решил в один прекрасный день, оживить полигон стратегов притоком свежей крови. А для этого отыскали в Казахстане полигон ПВО, на котором боевые работы проводили чуть не каждую неделю. Противовоздушная война — тема популярная, наши бывшие вероятные противники (ныне невероятные друзья), только и делают, что накладывают сверху то одним, то другим. Так что и собственному ВПК, выпускающему зенитные ракеты, расслабляться некогда, и иностранцы-экспортеры, всегда готовы прикупить чего-нибудь противовоздушного. А значит и полигон живет: что свои сконструировали новую ракету — привезли на испытания, что чужие закупили — опять привезли, посмотреть же надо как летает, да и расчеты иностранные кто лучше испытателей обучит.

Начали с того, что задались вопросом: «А не дорого ли обходится аренда земли под полигон у Казахстана?» Посчитали — дорого! И следующая мысль: «А на фига нам эти деньги платить? Что в России матушке земли мало? Пусть пуляют у себя дома, нечего в казну государеву лапу запускать, народные деньги на ветер разбазаривать!» Сказано-сделано, приехала на полигон депутатская комиссия из Гос. Думы, походила, носами покрутила и вынесла вердикт: «Казахам более за аренду не платить, а все войска вернуть на Родину, заниматься ратными делами на полигоне РВСН!» И как не билось полигоновское начальство, как не брызгало пеной у карты, доказывая, что тот полигон под большие стратегические ракеты предназначен, и всех боевых полей у него, только чтоб в зоне старта никого не убило, а падают их птички далеко на Камчатке, зенитные же ракеты требуют километров двести, как минимум, свободного пространства без населения, ничего не помогло. А там и приказ оформили — долго что ли, раз, два и готово. Переподчинили РВСН, предписали в кратчайшие сроки передислоцироваться в Россию на полигон ракетных войск, не прерывая испытаний и не срывая работ.

Теперь на Центральный Командный Пункт РВСН шли бравые доклады о том, что на их полигоне проведено за год шестьдесят работ, вместо двух прошлогодних — сразу ясно, нельзя полигон сокращать, офицеры нужным делом заняты! О том, что испытания вовсе не стратегические, а в основном техники ПВО в победных рапортах стыдливо умалчивали. А то, что пришлось под зенитные ракеты опять боевые поля у сопредельного Казахстана арендовать, да раза в полтора дороже, чем раньше, уже вопрос десятый, так глубоко никто копать не станет. Ну и денежки, конечно, пошли — хочешь испытывать, плати! Само собой деньги шли не испытателям в карман. А куда же? Честно отвечаю, не знаю. Договора на пару миллионов рублей за испытания видел, а вот деньги, все как-то мимо.

Врать не буду, зенитчиков встретили на ракетном полигоне, как родных: выделили отдельную площадку, построили под офицерские семьи новый дом, главком лично приехал ключи вручать. Правда, куда при этом делись шестьсот оплаченных Министерством Обороны сертификатов на жилье для выходящих из-за рубежа офицеров до сих пор не смог ответить никто. Ну да ладно, не вышло с личным жильем, так хоть со служебным не кинули, могло быть и хуже.

И вот началась новая жизнь и новая служба. Как выразился один из начальников испытательных отделов «существование на стыке двух культур». Изрядно послужившие в Сухопутных Войсках зенитчики долго не могли адаптироваться к требованиям принятым в РВСН. Не хочу обидеть этот славный никогда не воевавший (и не дай Бог) род Вооруженных Сил, но уже в первый же месяц пребывания в их рядах я понял, почему РВСН дразнят «бумажными войсками». От обилия всевозможных бирок, инструкций, карточек и памяток которые должны быть у каждого офицера голова просто шла кругом. Как вам, например, бумажка с надписью «Индивидуальная аптечка», на которой в цвете изображены шприц-тюбики с поясняющими надписями. Каждому офицеру необходимо изготовить такую, раскрасить и носить, не вынимая в левом нарукавном кармане х/б. Когда на строевом смотре я, набравшись наглости, спросил у проверяющего полковника, для чего это, он в ответ дал классический ответ: «У нас так принято! И нечего тут умничать и нарушать порядок!»

Ради интереса я посчитал, сколько всего разнообразных бумажек я должен постоянно носить с собой, оказалось ровно 43 (сорок три!) штуки. Карманы х/б постоянно разбухали, от новых произведений канцелярского искусства, чего там только не было: матрицы, планы, алгоритмы, маршрутные карты, инструкции… Деятельность по перепачкиванию все новых и новых листов бумаги полностью поглотила рабочее время. Испытатели без преувеличения тонули в бумажном море, а поднимающийся все выше и выше девятый вал из директив, приказов и распоряжений, устанавливающих очередные формы бумажек необходимых офицеру, грозил полностью парализовать всю деятельность части. Нет, конечно, я все прекрасно понимаю, возможно офицеру РВСН никак без этой карманной библиотеки не обойтись, оружие то в руках нешуточное, весь земной шарик уничтожить невзначай можно. Забыл чего-нибудь, раз тут же в карман, достал бумажку, прочитал и все в порядке. Но на кой черт вся эта головная боль испытателю техники ПВО? В ответ главный лозунг ракетных войск: «Больше бумаги — чище задница!» Ей-ей не выдумываю, сам слышал от одного их майора.

Столкновения двух разных культур происходили практически ежедневно. Стратеги в свою очередь искренне удивлялись, как можно так непочтительно относится к различным бумажкам, и между собой прозвали зенитчиков «дикая дивизия». Мы, впрочем, не возражали и с достоинством носили этот титул. Прибывший на очередную боевую проверяющий и надзирающий полковник из Главного Штаба долго морщил лоб над «Перечнем документов, исполняемых перед проведением испытательных работ» (восемьдесят шесть штук, тоже изобретение стратегов) и, наконец, выдал:

— Покажите мне «Перечень съемных деталей».

— Но на этой ракете ничего не снимается, съемных деталей нет, — робко возразил командир испытательного расчета.

И грянул гром:

— Я Вас не спрашиваю, как устроена эта ракета! Я спрашиваю, где Перечень? Если съемных деталей нет, изготовьте документ как положено по форме и запишите в нем, что съемные детали отсутствуют! Даже странно, что приходится такие элементарные вещи объяснять старшим офицерам.

На следующей боевой полковнику предъявили столь желанный перечень, где шаловливой рукой одного из испытателей был в качестве съемной детали записан защитный колпак, который надевают на ракету при погрузке, дабы случайно не повредить обтекатель. Полковник, к немалому удивлению присутствующих, издевки не понял.

— Ну вот, можете ведь когда хотите! С вами всегда так, пока не напаришь, работать не будете!

Однако и тут не все сошло гладко. Каким-то образом, воспользовавшись предбоевой суматохой, проверяющий улизнул из-под надзора и умудрился сунуть нос в боевую машину. Там его чуть не хватил удар.

— Где инструкции по мерам безопасности при работе?! Они должны висеть на видном месте перед каждым номером боевого расчета! А у Ваших отморозков даже плана-конспекта инструктажа по безопасности не оказалось! Как вы можете так работать! Одно слово «дикая дивизия»!

— Какие инструкции! Куда я их Вам повешу, поверх приборов что ли! — горячился начальник расчета пуска.

— Хоть на жопу себе вешай! — предчувствуя очередной пистон, прошипел в ответ руководитель работ и помчался успокаивать хватающегося за сердце проверяющего.

— Вот, б…! — подвел итог дискуссии начальник расчета. — Пятнадцать лет пускал ракеты без инструкций, а оказывается, все эти годы прошли впустую. Только навредил Родине!

Но квинтэссенцией идиотизма стала, конечно, командно-штабная тренировка на случай начала войны с подъемом по боевой тревоге и отработкой «Плана первоочередных мероприятий» (тихий ужас и шедевр военной бюрократии). Чтобы было понятно, поясню, испытательный полигон часть совсем не боевая. Чтобы его подняли по тревоге должна начаться Третья Мировая, не меньше. И даже в этом случае ничего особенного на полигоне не произойдет. Просто все испытания пойдут по ускоренной программе в три смены, чтобы успеть обеспечить войска на фронте новой техникой и проверить снятую с длительного хранения. Все! Никаких привычных мероприятий вроде выдвижения в запасные районы и выполнения заранее определенных задач.

Однако РВСН — войска повышенной готовности, потому пару, тройку раз в год в них проводятся масштабные учения на случай войны и заодно с ракетными армиями к ним привлекают и полигоны (по принципу «все так все, нечего отлынивать»). Вы не поверите, главным критерием готовности офицера к войне на полигоне является наличие противогаза. Почему, зачем, никто не знает. Но в дни подобных учений все офицеры, от простого испытателя, до заместителей начальника полигона напяливают на себя противогазные сумки — что в них лежит, уже не важно, но сумка через плечо висеть обязана. Начальник полигона пользуется в этом вопросе известными привилегиями, поэтому сам сумку не носит (за него это делает адъютант), но попадись ему офицер без противогаза — выдерет нещадно.