Михаил Жванецкий - Кто я такой, чтоб не пить Страница 5

– Он обязан.

– Ну а он забыл. Что ему будет?

– Обязан – значит, обязан. Кто ему позволит забыть? Забыл – значит… Всё!

– Что – «всё»?

– Всё! Напомнят.

– Кто?

– Кто надо.

– А это кто – «кто надо»?

– Их много.

– И все напомнят?

– Да.

– А они что, не могут забыть?

– Как же они забудут, если они пишут жалобы.

– А он их рассматривает?

– Конечно.

– Тех, кто пишет?

– Да.

– Так они неразлучны?

– Практически да.

– И как называется департамент?

– Отдел непрерывного поступления и рассмотрения поступающих жалоб населения на рассмотрение дальнейшего поступления реакции руководства отдела поступления.

– А зарплата у них большая?

– Нет.

– А жалоб много?

– Да.

– И что они делают?

– Пишут жалобы на свою маленькую зарплату.

– И эти жалобы идут им же?

– Конечно.

– Прекрасная работа.

– А они жалуются.

Тэфи-03

Это же смешно.

Лежим и смотрим, как на экране носятся, прыгают, плавают, поют. И жалуемся.

И пишем фельетоны.

А если и они захотят лежать, кто будет носиться на экране?

Скажи спасибо, что есть чего включать.

Что кто-то не лежит в этот момент, а электричество тебе дает сзади в штепсель, чтоб он впереди на экране завелся и заголосил.

Что кто-то тебе бесконечный сок показывает, бесконечное пиво. Пей, мол, Вася. Прокладку, Дуся, вставляй.

Воду кто-то тебе все-таки качает.

Газ для кухни, чтоб еду сварить.

А как сварить, тебе Макаревич покажет.

И куда пойти сытому.

И что надеть. И как надеть…

И как сидеть за столом.

И где отметить праздник.

И смотри, смотри, смотри – у кого-то наводнение, смотри, как люди мучаются, – а у тебя ничего.

Смотри, смотри, как стреляют, пленных берут, по горам карабкаются, – а ты дома с семьей у государства лежишь, все это тепло наблюдаешь.

Смотри, смотри – голодают, страдают, болеют, а ты пива выпил и пультом перебираешь: голодного не хочу, смешного хочу. На! Петросяна – на! Регину – на!

Раньше лежал – показывали демонстрации, парады, съезды.

Сейчас лежишь – наводнения, аварии, грабежи.

Что интереснее?

Лежи, не вставай, я сам скажу: авария в сто раз лучше съезда.

Съезд – жалеешь, что не попал.

Авария – радуешься, что не попал.

И в наводнении не участвовал.

И в самолете не разбился.

Столько радости, сколько сейчас, никогда не было.

И тихо собой гордишься – нет, я умней, душу-радость вынь на стол. Я ловчее, я изворотливее.

Нигде меня не было.

Все взрывается, падает, горит – а я целый.

Со всеми извращениями познакомился, все повидал, ФСБ нагрянуло, пленку развратную предъявило – а тебя там нет.

Баня, бабы, прокуроры, журналисты – а тебя нет.

Наслаждения не испытал, так и разоблачения не перенес, тряся большим белым животом над своей сотрудницей.

И в атаку как бы ходил, и стрельбу как бы слышал, а в плен не попал. В списках нет, в яме нет, в кровати есть!

Огромное счастье – видеть настоящую кровавую героическую жизнь и в ней не участвовать.

Наше лето

А лето прекрасно, как его ни проводи.

Что это за крики?

– Караул! Всемирное потепление!

Отчего вой?

Это же счастье!

Россия – первая страна, что выступает за всемирное потепление.

Эти, остальные, у кого лето каждый день, разволновались – перегревы у них.

Пусть остынут. Мы хоть согреемся.

Можете поверить, в разных странах, где я выступаю, нет гардероба в театрах.

Внимание!

Не пропустите наблюдение. Нет гардероба. Нет номерка. Нет галош, шуб, пальто, шинелей, бурок, тулупов, берданок, скрипа снега, воя шакалов – нет.

У них другой характер.

У них женщина раздевается за одну секунду сама.

У нас сама не может. Надо помогать. Как луковицу раздеваешь и плачешь.

А эти носки.

Эти портянки.

А эти дети в трех кашне, закутанные до состояния чучела на огороде.

При глобальном потеплении Россия разденется сама и в борьбе с бедностью выйдет на первое место. У нас ведь он не только бедный, он закутанный в три погибели.

Он очень много собственного валового продукта тратит на тряпки, чтоб ими замотать и поясницу, и шею.

А кальсоны?

Гений изобрел в борьбе с недоеданьем и похолоданьем.

При глобальном потеплении кальсоны пойдут на занавеси от солнца жаркого, январского.

А лом железный на Ямале в феврале можно будет поцеловать.

И воробьи будут петь в Верхоянске, и гуси, и люди, и птицы перестанут подыматься в теплые края, жалобно курлыкая на рассвете.

Нам надо, надо нам лето длить!

Нам надо, надо нам дырявить слой озона – аэрозолем, Аэрофлотом, весельем потным, водочным угаром.

Ибо судьи обделили нас при большой дележке.

Нам лета дали только июнь и июль, когда под нами горят торфяные болота, а дым играет роль тумана.

А наш российский календарь?

Август – для траура.

Сентябрь – для дождей.

Октябрь – для революций. У нас все потрясения от холода.

Ноябрь – для парада. Чтоб топотом согреться.

Декабрь – для гиканья и пения в пургу.

Январь – для массовых прорывов в отоплении.

Февраль – для переброски чугунных батарей спец-лайнерами во Владивосток.

Март уходит в ожидании апреля.

Апрель уходит в ожидании весны.

Май – первые весенние морозы.

Июнь – кажется началом лета для всех, кто не привык к другому.

А ниже – то, что было выше.

Так вот, чтоб остановить наш человеческий поток на юг, чтоб предотвратить агрессию России на турецких пляжах и возведение звездами коттеджей во Флориде… (Мы не китайцы – там, где мы были, ничего живого может и не появиться.) … для улучшения характера, для сбора трех урожаев апельсинов и ананасов в Новосибирском крае – мы начинаем массово сверлить аэрозолем озоновые дыры.

Всенародно таять льды.

Бить батареи.

В общем, делать себе лето.

И просьба не мешать.

Не лазить под кувалду.

Кому не нравится – прошу в Сибирь.

Новые времена, или Игра «Что? Где? Когда?»

Время наступило очень бодрое, молодое.

Время, когда можно все.

Кроме следующего.

Не доверять никому.

Не откликаться на свое имя.

Не оборачиваться на свист.

Не открывать дверь на звонок.

Не откликаться на стук.

Гостей сверять по документам.

Документам не верить.

Газетам не верить.

Смешному не доверять.

От грустного не плакать.

На крик «Стойте, вы выиграли автомобиль!» бежать, прятаться, сидеть, пока не стемнеет.

В темноте не выходить.

То же самое на крик «Получите приз – вот он, комбайн уже ваш – ну, бери!» – бежать, рвать когти, петлять и на крик «Куда ж ты, сука, бери комбайн, подонок!» постараться повысить скорость и снизить шумность бега.

Не вскакивать в автобус – там могут быть сообщники с деталями комбайна.

Даже удар по голове не заставит вас взять эту коробку.

К тому, кто вам скажет: «Я хочу вам сделать подарок ко дню рождения», – не поворачиваться спиной. Отойти на шаг, взять камень. Стать спиной к стене, шипеть: «Документы предъяви, гад…» Документам не верить…

При повторной фразе «Я все-таки хочу вам подарить ко дню рождения…» бить камнем… И опять рвать когти, метаться, громко звать милицию. При появлении милиционеров бежать еще быстрее и дальше, петлять между деревьями – они могут стрелять… Вам отвечать на огонь не надо – лучше молчать.

Мимо банка, который обещает шестнадцать процентов годовых, идите быстро, не оглядываясь. Лучше ехать на общественном транспорте – это будет быстрее, и пассажиры не дадут вам выскочить и оформить вклад.

Запомните: окликать на улице вас может только враг!

Не доверяйте голосу, который вам кажется знакомым. Пусть назовет свои приметы, потом ваши – после этого повесьте трубку.

В аптеку заходите осторожно. Лекарства надо тут же пробовать, чтобы не было фальшивых. Если стало плохо – все в порядке. Можете проверить: что бы вы ни принимали от импотенции, пока не поменяете женщину – ничего не произойдет.

Хотите, зайдите в избирательный участок и проголосуйте – результат, который будет, уже был.

Если видите надпись «Китайский ресторан», идите смело, там подадут то, к чему вы привыкли с детства.

Названия, конечно, у них свои – по-сычуаньски, по-кантонски, по-пекински, но это будет тот суп, и тот борщ, и то жаркое, и те макароны по-флотски, на которых с детства держится ваша гордость и независимость.

Китайскому ресторану можно доверять.

Все мы будем китайцами рано или поздно. Их дети даже от смешанных браков всегда китайцы.

Но перед тем как влиться в великий китайский народ, надо выжить в этом, о чем и трактует этот трактат.

Я не знаю, кто я

Я и не знаю, честная я или нечестная.

Меня посади квартиры распределять и проверяй.

А когда мне нечего украсть, может, я и честная.

Я и не знаю, добрая я или недобрая…

Вот будет, что дарить, – проверю.