Андрей Подшибякин - Игрожур (главы 1-7) Страница 5

Дальнейшие события разворачивались с чрезвычайной быстротой. Гной как самый младший метнулся к киоску с избыточной вывеской «Коммерческий магазин» и на выданные Сергуней деньги купил несколько бутылок горькой настойки «Старорусская», три пакетика концентрата «Юпи» и банку кильки в собственном соку. Прижимая пакет к груди, Гной мчался в зловонный подвал в смешанных чувствах: его отношения с алкоголем как-то пока не складывались. Все одноклассники (кроме полудурочного слюнявого Васи Цыбина), судя по разговорам на переменах, давно уже «бухали по-синему» – Гной такие беседы поддерживать боялся по незнанию предмета. Те немногие дни рождения, куда его приглашали, обходились кислым дешевым (а иногда и безалкогольным) шампанским; от пива он почти не пьянел, зато перманентно страшно хотел в туалет; водки же до сегодняшнего дня Юрику пить не доводилось.

Через полчаса заседание в «офисе» шло полным ходом: Длинный, так и не сняв покрытого катышками черного пальто, ловко вылил настойку в пустую пластиковую бутылку из-под напитка «Херши», добавил пакетик «Юпи» и энергично взболтал. Гною досталась грязная чайная чашка с надписью «Сережа»; первый глоток он отпил с некоторой опаской и потом долго прислушивался к ощущениям. Внутри потеплело. Юрик выпил до дна и смело налил себе еще. После первого тоста («За тебя, старик!», – рубанул Сергуня) уже не чокались и даже, кажется, забыли, по какому поводу собрались. Поначалу Юрик следил за разговором: Длинный рассказывал о своей ненависти к монополисту Биллу Гейтсу, неизменно называя его «Блин Гадс» – это остроумное выражение он вычитал в молодежном журнале «Дегенерат». В разгар пламенного монолога Гной вдруг услышал свой голос:

– А я, это, статью пишу. В «Манию навигаторов»!..

Сказать, что собеседники потрясенно замолчали, было никак нельзя: Длинный только недовольно дернул правым редким черным усом, а Сергуня и вовсе не обратил внимания. «Завидуют», – понял Юрик и снова потянулся за пластиковым сосудом.

Скоро все стало восприниматься в слегка замедленном темпе и пошло этакими волнами, будто смотришь на мир через мутноватое стекло. Ощущение было не сказать чтобы неприятным, поэтому Гной широко открыл рот и захохотал от счастья. Детство кончилось! Он, уважаемый и всенародно известный журналист, сидит в обществе своих взрослых состоявшихся друзей, степенно выпивает и беседует на возвышенные темы, о которых тупые одноклассники не имеют ни малейшего понятия. Юрик потянулся несвежей пластиковой вилкой за килькой, подцепил рыбку, но до рта не донес – пища покатилась по ЛОТТО МИЛЛИОН (свитер он снял, упрев), оставив жирный след. Странным образом настроение Гноя от этого только улучшилось, хотя смеяться сил больше не было. Он свесил голову на грудь и повел пальцем по траектории килечного падения. Длинный тем временем продолжал свой обличительный монолог.

– Понимаешь, старый, это реально паскудство с его стороны. DOS еще не выработал всех своих возможностей. Гребсти деньги под себя – это некузяво, надо думать о людях!..

Гной мысленно поставил галочку напротив слова «некузяво» – надо будет обязательно использовать в «статье». Смешанная с «Юпи» настойка пилась уже как вода – вкуса он не чувствовал и выпитые чашки считать давно перестал. В теле образовалась непривычная легкость: казалось, взмахни руками – и взлетишь, никаких фотонных двигателей не надо. Именно это Юрик немедленно и проделал – взмахнул руками.

Последствия превзошли даже самые смелые его ожидания.

Запястье кибер-витязя задело край картонки, на которой стояли яства. Банка кильки с грохотом перевернулась Гною на колени, обильно оросив его вонючим жиром. Пластиковая бутылка с напитком богов грохнулась на пол и извергла из себя все содержимое – почему-то именно это снова повергло Юрика в истеричный, захлебывающийся хохот.

В этот миг дверь в «офис» отворилась и в нее вдвинулось наряженное в тесный кожаный пиджак туловище, без предупреждения переходившее в бритую голову.

– Вы что тут творите, гондоны?! – взревело туловище.

Гной продолжал биться в пароксизмах хохота, скорчившись на стуле. Сергуню словно разбил паралич: он не сводил выпученных глаз с вошедшего Ислама Ибрагимовича (а был это именно он). Длинный вскочил и официальным тоном сказал Сергуне:

– Ну бывай, Сережа. Я ж тебе сразу сказал, что на минутку заскочил – а ты «выпьем, выпьем».

С этими словами гэймер просочился мимо потрясенного Ислама Ибрагимовича и деловито поспешил вверх по ступенькам. Будь Гной чуть трезвее, он понял бы, что именно поэтому Длинный с самого начала не снимал пальто – предвидел такую возможность развития событий.

– Фули ты молчишь, сучонок?!

Сергуня открыл рот, посидел так с полминуты и снова молча закрыл. Могильную тишину нарушали только всхлипы бьющегося в истерике Гноя и тяжелое дыхание новоприбывшего.

Первый страшный удар выбил из-под Гноя стул – пьяный кибер-витязь рухнул в лужу настойки, слившейся с остатками кильки в большое грязное озеро. Второй пинок пришелся в грудину парализованному Сергуне. Тихо хрюкнув, тот вместе с креслом опрокинулся навзничь.

– Быро отсюда, недоделок, – рявкнул Ислам Ибрагимович, не глядя на Гноя. – А с тобой мы щас отдельно пообщаемся. – Это уже Сергуне.

Юрик, не переставая хихикать, на четвереньках пополз к выходу. На полпути чуть изменил траекторию, сгреб валявшийся на полу «бомбер» и рюкзак с дискетой; свитер валялся где-то аккурат посреди театра военных действий – искать его было бы самоубийством.

Ледяной ветер на улице чуть привел кибер-витязя в себя: стало понятно, что в таком виде возвращаться домой нельзя. Идти больше было некуда. Кроме... ДИСКОТЕКИ! Гной блаженно улыбнулся, зачерпнул прямо с тротуара грязный снег и растер по лицу. Сегодня вечером в школе праздничная дискотека! Обычно он подобными мероприятиями брезговал (плюс, конечно, боялся «шпал» от Корявого и его друзей), но теперь-то!.. Теперь-то он знаменитость!..

Гной икнул, споткнулся и повалился в грязь.

Путь к школе в памяти не сохранился: перед Гноем проплывали обрывки странных, никак между собой не связанных событий. Вот он стоит на школьных ступеньках, во весь голос распевая «Марш космических десантников», опубликованный в «Мании страны навигаторов» пару месяцев назад. Вот он снисходительно говорит вахтерше бабушке Нюре: «Пресса!.. Вход свободный». Вот его почему-то дружески обнимает за плечо Леша Корявый, другой рукой поднося к губам полупустую пластиковую бутылку водки «Белый орел».

Сознание вернулось к Гною внезапно. Ощущение было такое, словно он прижат к гигантской палке вареной колбасы «Останкинская», которая почему-то резко пахнет дешевыми духами и конским потом. Было темно. Играла громкая музыка: «Это Сан-Франциско, город полный риска!! Это Сан-Франциско, тысячи огней! Мэйд ин Ю-Эс-Эй!!!» По лицу Гноя пробежал сполох стробоскопа – и вдруг стало ясно: он танцует медленный танец с Тушей посреди пустого актового зала.

То есть, зал-то был полон – просто вокруг пары образовалась мертвая зона.

– Это ж не медляк! – выдохнул Гной.

– Какая разница, – прошептала счастливая Туша, начиная очередной круг танца.

Мимо проплывали знакомые лица одноклассников. Близнецы Кабановы издевательски подняли большие пальцы – молодец мол, дуй до горы. Еще недавно такой добрый Леша Корявый дождался, пока Гной встретися с ним взглядом, и проартикулировал губами: «Пидар!» Полузнакомые девицы из параллельного класса шептались с выражением крайней брезгливости на ярко накрашенных физиономиях. Показалась Бура – на Гноя она не смотрела, завистливо ловя выражение лица Туши.

Песня про Сан-Франциско подошла к концу, ее сменил главный хит сезона – «Овощевод» группы Ace of Base. Одновременно с этим Гной встретился глазами с Алиной Петрозаводской и вдруг понял – он просто обязан объяснить ей все. Что Туша – это так, мимолетное, что он вообще не знает, как это оно получилось. Что даже она, Алина, его вообще больше не интересует – у него без пяти минут роман с божественной Анной. Гной отшвырнул Тушу в сторону (точнее, попытался – партнерша была его на голову выше, весила вдвое больше и не собиралась так скоро прерывать момент собственного триумфа) и направился к Петрозаводской. Его страшно вело вправо и ужасно хотелось пить, «Овощевод» врезался в мозг адской дрелью. Юрик подумал, что футуристический богатырь (а уж тем более всенародный журналист) должен в любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие и самообладание.

На глазах у изумленной публики Гной доковылял до Алины и неожиданно для самого себя взял ее за плечи (на самом деле, чтобы не упасть). Петрозаводская оторопела и даже не попыталась вырваться. По лицу Юрки снова мазнул стробоскоп. Соученики потрясенно молчали. Здесь Гной понял, что плачет навзрыд.