Саймон Брэтт - Ой, кто идет! (Исповедь маленького негодника-2) Страница 5

Мамочка отправила Джаггернаут со мной в магазин. Поначалу я вел себя идеально: ничего не трогал, не хватал с полок, не брал в рот ничего из тележки. Был настоящий паинька – пока мы не добрались до кассы.

И вот тогда я повеселился. Целыми пригоршнями хватал всякую чепуху, которую выставляют у кассы, чтобы давать на сдачу, – шоколадки, жвачки, спичечные коробки, батарейки… Рвал, ломал и жевал все, что поддавалось обработке, и постарался изгадить как можно больше в этот ограниченный промежуток времени.

В результате чего добавил к счету семнадцать с половиной фунтов. Неплохо для начала…

– Не беспокоишься насчет ребенка? – спросил Он у Нее вечером. – Я имею в виду, не побоишься оставить его, когда пойдешь на работу?

– О Господи, конечно, нет! – ответила Она с деланной беспечностью.

– И правильно, не волнуйся, – кивнул Он.

– Чего тут волноваться? – поспешно сказала Она. – Детей надо разлучать с родителями, это одна из составляющих процесса взросления. Это оздоровляет и укрепляет отношения между родителями и детьми.

Все ясно. Она опять начиталась своей книжонки.

– Ты не будешь скучать по нему? – поинтересовался Он с нежным участием.

– Боже мой, конечно, нет! – заявила Она, на мой взгляд, со слишком явной готовностью. – Неважно, какое количество времени мы будем проводить вместе. Главное, чтобы это было полезное и полноценное времяпрепровождение.

Это еще что за чертовщина? Полноценное времяпрепровождение? Впрочем, я не стану возражать против такой формулировки. Но с условием: я, и только, я буду решать, что именно полезно и полноценно и какое именно количество времени мы будем проводить вместе.

Она чертовски коварна. Последнее время перед сном Она стала давать мне очищенное и порезанное на дольки яблоко. И я, честно говоря, полюбил грызть и сосать сладкие и сочные дольки. Они так приятно ломаются во рту на мелкие кусочки, которые можно с большим удовлетворением размазывать по пижаме и пододеяльнику. Но только сегодня я понял, что пал жертвой дьявольски хитрого обмана.

Она дает мне яблоко, чтобы отвлечь от вечернего кормления грудью. Видимо, решила, что, если сунуть мне яблоко и позволить размазывать его по белью, я заиграюсь и забуду про привычный вечерний выпивон.

Но вот что меня бесит сильнее всего: Она оказалась права. И все это только часть Ее коварного плана – как можно больше отдалиться от меня.

Путем обмана меня отняли от груди.

Я – сирота.

Свершилось. Она ушла на работу и оставила меня одного – одинокого и несчастного, – в компании неумолимой Джаггернаут.

Все утро я тоскливо слонялся по дому, заглядывал за шкафы и в ящики комода в поисках блудной матери. Это было жалкое зрелище.

Весь день я тихо проплакал. Ну ладно, может быть, раньше я ругал Ее и обзывал всякими словами, но теперь мне действительно ужасно Ее не хватало – и не только как предмета для истязаний.

А что же Джаггернаут, спросите вы?

Разве она не пожалела бедного ребенка? Ха! Это уж точно риторический вопрос.

Мамочка вернулась домой усталая и разбитая. Первым делом, прямо с порога. Она просила:

– Как он?

И у этой бессердечной глыбы хватило наглости врать прямо в глаза.

– О, отлично, – заулыбалась она.

– Неужели он совсем по мне не скучал? – удивилась мама.

– Боже мой, конечно, нет! Эти взрослые такие лжецы!

– А теперь мы будем хорошо себя вести, правда, зайчик? – спросила мамочка, когда дверь за Джаггернаут захлопнулась. – Мама так устала – просто смертельно устала.

Я совсем забыла, что работать ужасно трудно, и мне просто необходимо как следует выспаться. Ты же не будешь мне мешать, зайчик?

Уж извините. После всего, что я сегодня пережил, разве я мог не мешать? Как вы думаете?

Всю ночь я орал как резаный. Уверен, Она и десяти минут не могла поспать спокойно. В полпятого утра в полном отчаянии Она взяла меня к себе и приложила к груди. Конечно, молока уже не так много, но, если регулярно и с умением сосать, можно будет надеяться на его возвращение.

Сегодня в десять утра Джаггернаут отважилась пойти со мной в магазин. Чтобы жизнь не казалась ей медом, я орал всю дорогу туда и обратно, а в магазине ухитрился выбросить из тележки и шмякнуть об пол полную коробку яиц. Только два уцелели.

– Не понимаю, почему ты так себя ведешь твердила Джаггернаут.

Боюсь, она не отличается сообразительностью. Почему я так себя веду? Да это же очевидно!

Ведь по ее милости я пропустил десятичасовую детскую передачу!

А мне так хотелось узнать, что же про

изошло дальше с мышкой из туалетного рулона…

Стыдно признаться, но я увлечен ее судьбой.

Конец Ее первой рабочей недели. Стоило мамочке ступить на порог, как Джаггернаут сунула меня прямо Ей в руки и со словами:

"Увидимся в понедельник!" – скрылась за поворотом.

Мамочка тоскливо посмотрела на меня.

– О Господи, я умираю, – сказала Она. – Я просто падаю с ног. Ты же будешь хорошим мальчиком и заснешь сегодня пораньше, да, зайчик?

Минуточку. Она целую неделю ходила на работу. Где же обещанное полезное и полноценное времяпрепровождение?

Суббота. Самый подходящий день для полезного времяпрепровождения. Выспавшись, Она снова стала походить на человека и первым делом радостно объявила:

– Ну, сегодня нам повезло, да, зайчик? Сегодня мамочка будет с тобой весь день, каждую минуту!

Это уж точно. Весь день Она не могла отойти от меня ни на минуту. И к вечеру выглядела уже полной развалиной, едва ворочала языком и только с ужасом и недоумением вопрошала, что же это за чудовище Она произвела на свет?

Когда мамочка в очередной раз безуспешно старалась уложить меня спать, Ее осенила внезапная догадка.

– Как ты думаешь, – спросила Она Его, – не может ли няня оказать на ребенка дурное влияние и развить в нем плохие привычки?

– Да нет, все нормально, – принялся разубеждать Ее Он. – Просто малыш не привык, что ты на работе, вот и валяет дурака.

– Может быть, но никогда еще он не вел себя так безобразно, – вздохнула Она, и я незаметно кивнул, удовлетворенный своей сегодняшней доблестью.

"Это хорошо, – подумал я, – но может быть еще лучше. Если только я сумею заронить в их души сомнения относительно няни и убедить, что недопустимо отдавать драгоценного ребенка в руки чужой и морально неустойчивой особы, может быть, вскорости Она выбросит из головы дурацкие мысли о возвращении на работу".

Эх! Уж я устрою Ей полноценное времяпрепровождение.

Шестнадцатый месяц

Теперь наше полноценное времяпрепровождение включает в себя чтение книжек перед сном. Мне нравится это занятие, и вот почему:

а) во время чтения я безраздельно владею Ее вниманием,

б) книжки прекрасно рвутся, особенно если быстро и неожиданно дернуть за страницу.

В свое время мне надарили кучу книжек, и до нынешнего дня я их полностью игнорировал– разве что изорвал две или три штуки.

Но теперь, поскольку в качестве полезного времяпрепровождения Она читает мне перед сном, я решил изменить отношение к этому предмету и проявить некоторый интерес, а именно – выбрать себе любимую книжку.

Это было совсем нетрудно. Я остановился на той, которую Его мамаша подарила мне на прошлое Рождество. По выражению лица моей мамочки я сразу понял, что Ей эта книжка внушает непреодолимое отвращение.

Но именно ее мы читали сегодня вечером. И это оказалось так скучно, что я невольно заснул. Вот черт! Такой поворот событий меня не устраивает.

Сегодня сказал новое слово. Утром, явившись на дежурство, Джаггернаут ткнула себя пальцем в мощную грудь и спросила меня:

– Ну-ка, кто это к нам пришел, а, зайчик?

Я с победным видом ответил новым словом:

– Бух!

– Ах ты умница! – захлопотала мамочка. – Малыш хотел сказать "Бет"!

Ничего подобного. Малыш хотел сказать именно то, что сказал.

Перед сном опять настоял на чтении любимой сказки – той самой, которую подарила Его мать. Это история про некоего самодовольного плутишку в красной курточке и смешном колпаке, который только и делал, что совал нос куда не надо. Страшная чепуха, я согласен, но зато она обладает одним жизненно важным преимуществом: чтение этой книги способно довести родителей до белого каления, потому что картинок в ней крайне мало, а слов крайне много, а каждое предложение я заставляю читать и перечитывать вслух… И не один раз.