Борис Косенков - Похищение сабинянок (сборник) Страница 5

Сапёлкин, двухметроворостый блондин с серовато-голубыми глазами, молча глядел в потолок.

– Еще раз спрашиваю: что это такое?

– Г-газета, – наконец нехотя признал Сапёлкин.

– Сам вижу, что газета. Это вот что такое?

– З-заметка, – скучающе разглядывая потолок, констатировал Сапёлкин.

– Сам вижу, что з-заметка!.. Тьфу ты черт!.. Ты не крути! На-ка прочти!

Сапёлкин с отвращением взял газету. Начал:

– З-за пос… последние три д-дня в рай… райцентре и окрестных с-селах п-про…п-про… произошло несколько ис… исчезнове… вений д-девушек в возрасте от ш-шестнадцати до двадцати лет. Среди них С-стрепетова Р-раиса из аг… агрокооператива «Аван… авангард»…

Сапёлкин перевел дух, оторвался от газеты.

– В-всех ч-читать, т-т… т-товарищ полковник?

– Послушай, Сапёлкин, между нами говоря… Как ты английский-то взялся изучать с таким заиканием?

– А я по-английски н-не з-заикаюсь, товарищ полковник!

– Даже так? – удивился Онискин. И снова нахмурился: – Всех не читай. Ты конец прочитай.

– Р-районный отдел внутренних дел просит всех г-граждан оказать с-содействие в п-поисках пос… пострадавших и обнаружении прес… преступников…

По кабинету с нудным жужжанием заметалась невесть откуда залетевшая крупная золотисто-зеленая муха. Время от времени она тыкалась полковнику в глаз или ухо, и он с досадой от нее отмахивался.

– … До окончания р-расследования д-девушкам и м-молодым же… женщинам выходить из дома б-без провожатых н-не р-рекомендуется…

– Все? А подпись?

– В. Сапёлкин, з-заместитель начальника РОВД… Все, товарищ полковник.

– Все? Ну, нет, это далеко не все! Объясните свои действия! Не успел начальник долететь до Сочи, а его заместитель уже накуролесил. Отвечайте: на каком основании публикуете панические заметки и нарушаете тайну следствия? Почему распространяете непроверенные слухи?

– К-какие же они непроверенные, товарищ полковник? Все проверил самолично! Люди-то пропадают! Вернее, не люди, а девушки. Бесследно!

Сапёлкин умолк, сделал резкий выпад правой рукой вверх и в сторону. Нудное жужжание прекратилось.

– Поймал? – уточнил Онискин. – Неплохо.

– Рефлекс, – скромно пояснил Сапёлкин. – Я в районной команде вратарем играю…

– Да-а, когда я был помоложе… – мечтательно отозвался полковник. Лицо его расслабилось и стало терять строгие уставные очертания. Но Онискин тут же сделал над собой усилие, встал, одернул китель и нахмурился. Скулы у него затвердели, капли пота высохли. Стройный, могучий, не помышляющий в свои пятьдесят пять о пенсии, неуязвимый ни для жары, ни для холода, он расправил плечи и отчеканил:

– Все ясно, Сапёлкин! Вместе с английским языком перенимаете чуждые нравы. Твое счастье, что времена переменились. Лет двадцать назад я бы тебя мигом перевел к черту на кулички, куда Макар телят не гонял… – Полковник зажмурился и горестно вздохнул. Помолчав, открыл глаза и сухо проинформировал: – Тут бумага пришла. Требуют откомандировать в Москву сотрудников, знающих английский язык. Так что, товарищ… мистер Сапёлкин, оформляйте командировку и проваливайте поскорее, пока я не передумал. Но учтите – когда вернетесь, я вам промывание мозгов устрою по полной программе. Брейнуошинг, мать вашу так и этак! – полковник отчетливо выговорил чужеземное словцо и сдержанно улыбнулся.

Вот уже две недели Виктор Сапёлкин жил шикарной и напряженной жизнью международного детектива. Он урывками спал, урывками ел, а все остальное время только и делал, что догонял, выслеживал, разнюхивал, докапывался и допытывался. Лишь изредка, когда удавалось прикорнуть минут на десять в номере «люкс» пятизвездочного отеля, вспоминались ему родной Великошумск, отъезд в Москву, совещание в министерстве…

– На всех собранных здесь сотрудников, – сказал тогда на совещании сам министр, – возлагается ответственейшее задание. По всему миру прокатилась волна непонятных исчезновений женщин в возрасте от шестнадцати до двадцати двух лет. Исчезают повсюду, и даже у нас в стране. Мы установили контакт с Интерполом и договорились о совместных действиях. Мобилизованы все оперативные работники, знающие иностранные языки. Мы уверены, что вы, наши лучшие кадры, утрете нос знаменитым иностранным сыщикам и решите эту загадку…

Сапёлкину выписали командировку в одну из южных стран Европы. Работать ему пришлось с инспектором Интерпола Диком О’Туфли. Ладили они неплохо. Разговаривали, по опыту космонавтов, перекрестным, так сказать, способом: Дик – по-русски, а Сапёлкин – по-английски. Трудились не за страх, а за совесть. Но – безрезультатно. Трижды они нападали на след преступников, трижды вроде бы загоняли их в угол – и каждый раз те бесследно исчезали, оставляя плачущих и ничего не понимающих девушек…

И вот наконец…

– Витья! Заходьи сльева!..

Пронзительный голос О’Туфли звонко хлестнул по угольно-черной шкуре средиземноморской ночи, которая лениво вздыхала и ворочалась, словно корова, жующая свою бесконечную жвачку. Сапёлкин, прерывисто дыша, свернул в проход между штабелями каких-то ящиков, сделал еще несколько даже не шагов, а скорее прыжков и вдруг очутился на небольшой, плохо освещенной площадке. Прямо перед ним возвышался кирпичный забор метра в три высотой. На забор карабкалась длинноногая девица в драных джинсах и светлой майке с крупной надписью на спине светящимися в темноте буквами «Люби меня, как я тебя», которую (девицу, а не надпись, разумеется) снизу подталкивал долговязый парень в шортах, перепоясанных широким «ковбойским» поясом.

Сапёлкин по-вратарски метнулся вперед и вцепился парню в штанину. Раздался громкий треск, не рассчитанный на такие перегрузки пояс лопнул, парень отпустил девицу и ухватился за штаны. Девица взвизгнула и шлепнулась на землю.

– Ручки вгору! – почему-то по-украински приказал О’Туфли. И тут же добавил по-английски: – Руки, руки подыми!

Парень повиновался, но тут же вновь подхватил спадающие шорты.

– Руки! – свирепея, заорал О’Туфли.

Парень прислонился задом к забору и выполнил приказ.

– Ты, красотуля, сюда, – поманил О’Туфли девушку, – а ты, парень, стой, где стоишь. Витья, пошарь его…

Сапёлкин единым махом произвел личный досмотр.

– Чисто, – сообщил он Дику.

– Wonderful! – оценил тот сноровку коллеги. – А теперь давай выкладывай! – рявкнул он на парня. – Да поживей!

Включая портативный диктофон, Дик наклонился к Сапёлкину и шепнул на ухо:

– Стрессовое состояние. Железно расколется!

– Splended! – одобрительно кивнул Сапёлкин.

– Что выкладывать? – робко осведомился парень.

– Ты что? С луны свалился? Выкладывай, сколько вас, кто главарь, адреса, телефоны, куда деваете девчонок… Живо!

Парень поерзал спиной, подтягивая шорты.

– Мы не с Луны…Намного дальше…

– Точнее!

– Ну, мы оттуда…

– С того света? – осклабился О’Туфли. – Хочешь туда вернуться?

– Верно! – обрадовался парень. – Значит, вы знаете?

– Эй, ты! – заорал Дик и ловко ткнул преступника кончиками пальцев точно под ложечку. Тот согнулся в три погибели и заскулил на тарабарском языке что-то неразборчивое.

– Дик! Неэтично! – запротестовал Сапёлкин.

– А пусть не дразнится! – огрызнулся О’Туфли. – И вообще без свидетелей это вполне этично… А ты, парень, если не хочешь добавки, лучше говори правду!

– Я правду говорю, – все еще поскуливая, откликнулся парень. – Вот смотрите…

Пошарив за спиной, он достал пряжку своего лопнувшего ремня, зажал ее зубами, резко повернул какой-то рычажок и – пропал… Девица оглушительно взвизгнула. Дик с яростным воплем ринулся вперед, звонко стукнулся лбом о забор, отскочил назад и замер, потирая ушибленное место. Сапёлкин нагнулся и зачем-то стал щупать оставленные парнем следы. Земля была шершавая, теплая и достаточно прочная. От нее попахивало бензином и человеческими фекалиями.

– Ой! – снова взвизгнула девица.

У забора вновь обнаружился парень. При этом он больно, всем своим весом прижал Сапёлкину каблуком палец. Зашипев от боли, тот инстинктивно скрутил парню руки. О’Туфли так же инстинктивно щелкнул наручниками.

– Вот так-то лучше, – сказал он, отдуваясь. – А теперь выкладывай! Да не вздумай врать!

И парень рассказал удивительную историю…

Давно ушли в прошлое те времена, когда на планете Мррравчеррркоррр, четвертой у желтой звезды Крррукрррбуррртаррр, существовало неравенство мужчин и женщин. Женщины упорно боролись за свои права и в конце концов победили. Мужчины вместо того, чтобы воевать, охотиться и открывать новые земли, стали заниматься домашними делами: стряпать, стирать и подтирать носы малолетним отпрыскам. Женщины, в свою очередь, потеряв всякое уважение к мужчинам, вторглись в их исконные сферы деятельности, получая к тому же равную плату за равный труд. Обретя юридическую и экономическую самостоятельность, бывший слабый пол попутно безжалостно расправился со своими традиционными слабостями: болтливостью, сварливостью и плаксивостью. Постепенно даже одежда потеряла отличия по половому признаку. Вскоре на улицах уже невозможно было отличить юношу от девушки, что поначалу всех чрезвычайно забавляло.