Игорь Чубаха - Железная коза Страница 5

Следующим в распорядке дня стояло «Забавы и игрища». Очень вдова любила забаву «Голый король». Она в чем мать родила выходила к придворным и заявляла, дескать, на ней новое платье. Придворные рдели, аки раки в укропе, но платье хвалили весьма искуссно и льстиво.

Еще была такая забава – «Принцесса на горошине». Под простынь на кровати клался банкнот. И Озноба должна была с завязанными глазами без помощи рук угадать, что за валюта, и предсказать, подскочит завтра курс или нет.

Ну, а самое любимое игрище – «Спящая царевна». Княыгиня ложилась в кровать, к ней впускали семерых бояр, и, что бы те ни делали, она должна притворяться спящей.

Далее по расписанию – омовение в бассейне. Озноба ходила в бассейн со своим любимцем – лебедем-шипуном. Как они там мылись – неведомо, только недовольного шипения из бани не доносилось.

А что поделаешь, такой уж у нее, у семнадцатилетней вдовы, оказался темперамент.

Подданные вдову любили, ведь телевизоров тогда не было, а Ознобушка давала пищу для ума и языка. Долго ли, коротко ли, о княгине стали слагать легенды. И пошла слава по горам и долам. И дошла в маленькое селенье на Берегу Слоновой Кости.

Селенье славилось имеющими областное значение плантациями китайских бобов «Игнация Амара», вьющегося растения семейства барвинковых. Настойка готовится из растолченных семян. Игнация показана прежде всего для женщин при различных заболеваниях, которые могут быть результатом давно затаенного горя. Это одно из лучших средств при истерии. При увеличении дозы вследствие рефлекторного действия наблюдаются судороги и смерть от удушения.

Малыми дозами у жителей селенья последний раз пришлые спекулянты скупали бобы лет семьдесят пять назад. И еще в этом селении жил колдун Кощубей. Его имя значило: «Не имеющий волос на груди».

Чтобы представить внешность Кощубея, достаточно сунуть два пальца в розетку и потом посмотреть в зеркало. Старый хрыч, чернокожий того оттенка, который можно получить, ежели перемешать содержимое легких шахтера и легких курильщика, плешивый, но не обделенный перхотью, после одной удачно прокрученной аферы он стал считать себя секс-символом всей Центральной Африки.

Он достаточно прочно разбирался в Белой и Черной магии, умел творить карточные колоды с дюжинами тузов и доминошные наборы с чертовыми дюжинами дупелей «шесть-шесть», умел цельными глотать шпаги, курицу-гриль, и детективы Марининой. Но больше всего гордился трюком, который провернул двадцать лет тому в Мемфисе.

На город случилось нашествие гипопотамов. Оно бы ничего, но всякий, кто в зоопарке побывал в бегемотнике, знает, какой там смрад. И Кощубей, договорившись об оплате, надул минидирижабль, заколдовал его, а затем ткнул булавкой. Раздалось такое громкое «БУМ», что если бы рядом находился Пятачок, он никогда бы не попал к Иа на день рождения.

Гипопотамы в страхе разбежались, а отдельные особи даже занялись фитнесом. Но городская администрация отказался платить, мотивируя тем, что и сами кого угодно надуют.

Тогда колдун достал из докторского саквояжа еще один нулевый дирижабль в смазке, но не простой, а тайваньский, с усиками. Надувной шар из него получился размером со взрыв атомной бомбы, оранжевый, некоторые даже подумали, что над городом встает второе солнце. А Кощубей снова ткнул булавкой.

Однако, на этот раз шар не лопнул. Из дырки со свистом стал вырываться воздух. Свист перешел в чудной красоты мелодию «Не слышно шумов городских на улицах Мадрида, парней так много голубых, а я люблю со СПИДом». И под звуки этой мелодии все женщины Мемфиса построились в колонну и ушли за колдуном. И больше их никто никогда не видел, хотя далеко не все мужья жалели об утрате. Рассказывают, что один мемфисец возненавидел колдуна на всю жизнь, потому как теща из деревни к нему приехала только на следующий день, а тайваньские одноразовые минидирижабли кончились.

В результате досуже чесать языки с магом стало просто невозможно.

– Добрый вечер, не правда ли, чудесная погода? – вежливо раскланивается сосед, наведавшийся с идеей занять толику деньжат. – Сегодня великий Дажьбог поленился подогнать небесным веслом осетров дождя. – Зачинает сосед издалека. У соседа большие планы: покалякав за погоду, переметнуться на футбол, обхаять «Спартак» или похвалить, смотря куда покажет компас беседы...

– И вы это называете чудесной погодой? Вот когда я в Мемфисе... – тут же включается с неистовостью рок-концерта колдун, и дальше вставить в евонный спич даже скупую реплику никому не удается. Сплошная гипопотамщина-гипопотамщина-гипопотутщина.

Был только один способ не выслушивать в сотый раз «Балладу о гипопотамах». Это сразу, без предисловий, в лоб попросить колдуна рассказать его любимый анекдот. Тогда колдун, не сходя с места, начинал косноязычно булькать:

– Значит так: племя людоедов поймало финикийца, вандала и скифа... – но и этот в сущности милый анекдотец всем давно осточертел. Поэтому колдуна избегали. Поэтому уже двадцать лет, как некому было разочаровать мага. Поэтому Кощубей продолжал считать себя секс-символом.

Весть о прекрасной Ознобушке-Зазнобушке на Берег Слоновой Кости принес залетный ибис-пересмешник. Он опрометчиво сел на ветку баобаба рядом с крайней в селении тростниковой хижиной колдуна и чирикнул:

– За тридевять земель отсюда, в сотне полетов стрелы от истоков Славутича-Днепра городищем Мутотеньск-Берендейский правит прекрасная княгиня Озноба, вдова по образу мышления. Она спала со всеми и со всеми сразу. Она перепробовала мужей статных и мужей обрюзгших, мужей меднолицых и мужей черных, как гуталин...

– Это что, – откликнулся ковыряющий в зубах по непреложным законам сиесты Кощубей. – Вот двадцать лет назад в Мемфисе...

У птицы отказали лапы и не выдержали крылья. Шлеп!

– Что-то ты, пернатое, неважно выглядишь. Лучше я тебя развеселю: племя людоедов... черт побери, уже сдох. Что он там плел насчет прекрасной княгини? Она перепробовала всех? А меня? А как же я, малыш? Ведь я же СИМВОЛ!

Картина «Маг, обнимающий мертвого ибиса» отдаленно напоминала известное полотно Петрова-Водкина «Смерть комиссара». Но комиссара впереди ждала вечная память, ибис же спустя минуту был забыт нашим героем. Не родись болтливым, а родись идейным.

И, недолго думая, колдун стал собираться в дорогу. Выкрасил лицо белой краской, поверх нее намалевал фломастерами улыбку до ушей, на нос прилепил пробку из красной пластмассы от патриотического напитка «Байкал». Нацепил рыжий парик, на него водрузил огромную клетчатую кепку, натянул клетчатый пиджак с одной, но большой желтой пуговицей, впрыгнул в короткие полосатые брючки. Костюм дополнили шестидесятого размера малиновые штиблеты с задирающимися вверх тупыми носами. Сейчас он нравился себе так, что даже верил, будто сможет прожить на одну зарплату.

Да, в таком прикиде Кощубей чувствовал себя неотразимым, но все же по пути забрел к Дельфийскому оракулу, чтобы чуть-чуть подновить репертуар.

Итак, мы познакомились с героем. Вместе с ним нас ждут встречи, радости и разочарования. Герой еще почти молод, полон надежд. И, как всякое молодое дарование, вызывает симпатию. Особенно симпатичен девиз героя: «Бороться с перхотью во всех ее проявлениях».

Оракул – слегка прихрамывающее козлоногое существо с отвисшей слюнявой челюстью и мудрыми глазами сатира – обитал в просторной пещере со всеми удобствами, положенными по Декларации о правах человека. Оракул знал все, но ничего не мог. Он врубался, как работает водопровод, но не мог починить кран. Ведал, что вода – это банальное аш два о. Был осведомлен о Большом Взрыве (подробности на сайте WWW.HIROSIMA.RU) и искушен в способах варения нефильтрованного пива из карельской березы, но стоило Оракулу появиться на базаре, как у него тут же умыкивали кошелек. Взвесив «за» и «против», Оракул все реже покидал пещеру, зарабатывая советами. А коль большинство посетителей интересовались одним и тем же, Оракул приобрел и соответствующее прозвище – «половой теоретик».

Нестандартно мыслящий Кощубей атаковал апатичного Оракула с фланга:

– Меня зовут Кощубей!

– А меня нет. – Апатично промямлил измученный потребительским прессингом дельфиец.

Мы чуть не забыли привести описание жилища, точнее, перщеры, где вся сия тусня пузырилась. Ладно, забыли.

– Мне позарез нужен новый анекдот, – безапеляционно щелкнул каблуками герой.

– Что вы себе позволяете? – решил сачкануть козлоногий. – Я специализируюсь на сексе, каширной рекламе мобильных телефонов и антимарчайтанзинге. То есть даю советы, как под видом все щупающего покупателя переставить в магазине конкурентов товары так, чтобы их не покупали.

– Мне для того и надо. – колдун знал не меньше красивых слов из «Словаря юного маркетолога», только из врожденной деликатности стеснялся их употреблять во всеуслышание.