Дэвид Лодж - Мир тесен Страница 56

— В этом нет необходимости, — заверил он их. — Не утруждайте себя.

— Одна из самых сладостных вещей на свете — это путешествия, — сказал с улыбкой Акбиль Борак. — Я предпочитаю путешествовать в одиночку.

— Правда? — удивился Кастер. — А я люблю в компании.

— Нет-нет! — рассмеялся Борак. — Это я цитирую Билла Хэзлитта. Его очерк «О путешествиях».

— Пожалуйста, не ждите, — еще раз попросил Филипп.

— Ну что ж, — сказал Кастер, — пожалуй, я вернусь домой к джазовому квартету.

— Я с вами: мне нужно заехать за женой, господин Кастер, — сказал Борак.

Они пожали Филиппу руку, обменялись дежурными прощальными фразами и отбыли. Филипп с облегчением посмотрел им вслед. Если Джой все-таки решит присоединиться к нему, она не захочет, чтобы ее увидели Кастер и Борак.

Но они ушли полчаса назад, а ее все еще не было.

— Я никак не могу уехать сегодня в Стамбул, — сказала она Филиппу, когда они ненадолго остались наедине на вечеринке у Кастеров. — Я только что приехала в Анкару. Чемодан еще стоит в прихожей нераспакованный.

— Это упрощает дело, — ответил Филипп. — Берите его и поехали со мной. — Он жадно шарил взглядом по ее лицу, которого, как ему казалось, он больше никогда не увидит: по светлым волнистым волосам, крупному рту и тяжеловатому подбородку.

— Я приехала сюда по делу.

— Найдите предлог, чтобы уехать.

— С какой стати?

— Потому что я люблю вас. Слова эти слетели с губ Филиппа неожиданно для него самого.

Джой покраснела и опустила глаза.

— О чем вы говорите…

— Я не забыл той ночи, — сказал Филипп.

— Ради бога, — пробормотала она. — Только не здесь. Не сейчас.

— Но когда? Я должен с вами поговорить.

— Вы, я вижу, уже познакомились! — воскликнула миссис Кастер, подходя к ним с тарелкой канапе.

— Мы встречались в Генуе, — сказала Джой.

— Вот как? Верно, когда работаешь в Британском Совете, то натыкаешься на старых знакомых в самых неожиданных местах. Как вы поживаете, Джой? Как дети — Джерард и…

— Миссис Симпсон как раз говорила мне о том, что Джерард приболел, — сказал Филипп. Джой перевела на него пристальный взгляд.

— Надо же! Надеюсь, ничего серьезного? — обращаясь к Джой, спросила миссис Кастер.

В ожидании ее ответа у Филиппа гулко застучало сердце.

— Когда я уезжала, у него была небольшая температура, — сказала наконец Джой. — Чуть позже мне надо будет позвонить няне и узнать, как там дела.

Филипп отвернулся, с трудом скрыв ликование.

— Да-да, конечно, — сказала миссис Кастер. — Звоните по телефону из нашей спальни, там вам никто не помешает. — Она обвела гостиную хозяйским взглядом. — О боже! Саксофонист рассматривает книжные полки, а это для вечеринки дурной знак, вы не находите? Джой, вы не могли бы занять его разговором? Вы нас извините, профессор Лоу?

— Разумеется, — ответил Филипп.

В остаток вечера он не смог, как ни старался, побыть наедине с Джой Симпсон. Он пристально следил за ее передвижениями, но не видел, чтобы она заходила в спальню Кастеров. Затем подошло время отправляться на вокзал. Вечеринка была далека от завершения, так что ему пришлось в присутствии гостей обменяться с Джой официальным рукопожатием.

— Ну что ж, до свиданья, — сказал он, ловя ее взгляд. — Надеюсь, ваш малыш чувствует себя получше. Вы звонили домой?

— Еще нет, — ответила Джой. — До свиданья, профессор Лоу.

И на этом все кончилось. Филипп бросил на нее последний умоляющий взгляд и покинул квартиру в сопровождении Кастера и Борака. Ему оставалось уповать лишь на то, что после его отъезда Джой позвонит в Стамбул, а затем сочинит какую-нибудь историю о том, что состояние ребенка требует ее немедленного возвращения домой.

В который раз пройдясь вдоль спального вагона, Филипп взглянул на станционные часы: до отхода поезда оставалось три минуты. Ожидание было мучительно, и в то же время в душе он чувствовал странное оживление. Хандра, снедавшая его неделей раньше, бесследно исчезла. Он вновь оказался героем истории, и какой истории! Он до сих пор не мог поверить в то, что Джой не погибла, что она жива. Жива! Это теплое, дышащее тело, которое он держал в своих объятьях в залитой малиновым светом спальне в Генуе, по-прежнему излучало тепло и дышало. Волшебный поворот судьбы преобразил Филиппа, вознес, как на гребне могучей волны. Он снова услышал свой голос, произнесший в гостиной у Кастеров слова «Потому что я люблю вас» — просто, искренне, без колебаний и без смущения, как это делают герои в кинофильмах. Нет, его песенка еще не спета, и ему рано на покой! Он еще способен на большую любовь! Он вновь со всей остротой почувствовал радость жизни. К чему все это приведет, он не знал, да и не хотел знать. Конечно, впереди уже забрезжили неминуемые проблемы с Хилари, детьми и карьерой, но сейчас он отмахивался от них, сосредоточив всю свою мыслительную энергию на том, чтобы заставить Джой вновь оказаться рядом.

По всему поезду стали закрывать двери. Железнодорожники выстроились вдоль вагонов как часовые, посматривая друг на друга в ожидании свистка. Минутная стрелка на станционных часах прыгнула еще на одно деление. Минута до отправления.

Филипп нехотя зашел в поезд, опустил стекло на вагонной двери и высунулся наружу, устремив отчаянный взгляд в начало платформы. Стоящий напротив железнодорожник посмотрел налево, потом направо и поднес к губам свисток.

— Стоп! — вдруг закричал Филипп, распахнул дверь и выскочил на платформу. У контрольного барьера он увидел женщину: под фонарем блеснули ее белокурые волосы. Железнодорожник со свистком, что-то сердито говоря по-турецки, попытался втолкнуть Филиппа внутрь, а не справившись с ним — закрыть вагонную дверь. Пока они вели борьбу, Джой, размахивая чемоданчиком, бежала по платформе. Филипп указал на нее железнодорожнику, тот прекратил баталию и, что-то возмущенно бормоча, стал одергивать униформу. Филипп сунул ему крупную банкноту — тот, расплывшись в улыбке, распахнул перед ними дверь. Филипп и Джой прыгнули в вагон, дверь за ними захлопнулась. Раздался резкий свисток, поезд дернулся и стал набирать ход. Подталкивая Джой к своему купе, Филипп в тусклом вагонном свете увидел, что изо всех дверей на них уставились любопытные глаза. Он завел Джой в купе и задвинул дверь. — Вы пришли, — только и сказал он. Джой опустилась на постель и, захватывая ртом воздух, закрыла глаза.

— Билет у меня есть, — сказала она, переведя дыхание. — А спального места нет.

— Вы можете занять это, — сказал Филипп.

Стуча колесами и раскачиваясь на ходу, стамбульский поезд летел по ночной равнине. Филипп и Джой, неловко устроившись на узкой вагонной полке, упоенно занимались любовью, и скрежет рессор заглушал их восторженные вздохи и вскрики. Потом, прижавшись друг к другу, они разговаривали. Вернее, говорила Джой, сначала отрывисто и неуверенно, затем все свободнее. Филипп же, отвечая на ее слова нежными объятиями и ласковыми поглаживаниями, внимательно слушал.

— Боже, как хорошо… Это впервые, с тех пор как Джон… Нет, возможности у меня были, но я терзалась виной… Мне казалось, что смерть Джона — это наказание за то, что я ему изменила. С тобой, конечно, — или ты подумал, что я сплю со всеми подряд? Поверишь ли, это было в первый и последний раз. Почему я позволила тебе… я и сама до сих пор не могу понять. Ни до того, ни после со мной не случалось подобного безумия — разве что вот сейчас, но теперь всё иначе, потому что я тебя как бы знаю, а Джона теперь нет, и я его не предаю. Но тогда — кто я была? — женщина, которая счастлива в браке или достаточно счастлива, как большинство замужних женщин, и вдруг отдалась совершенно незнакомому мужчине, который, как ангел или бог, возник из ниоткуда среди ночи, и мне ничего не оставалось, как покориться ему… Когда я проснулась на следующее утро, мне почудилось, что это был сон, но когда я увидела, что Джона нет, а твои сумки стоят в гостиной, я поняла, что все это было наяву, и чуть не сошла с ума. Наверное, тебе я показалась спокойной, но поверь мне, я была на грани истерики и бегала в ванную колоть себя ножницами, чтобы боль отвлекла меня от мыслей о том, что я натворила.

Скажи, знакомо ли тебе чувство, когда ты несешься в потоке машин по автостраде, что жизнь твоя висит на волоске, хотя никто вокруг вроде не придает этому значения? Сидящие в автомашинах и грузовиках водители томятся от скуки или заняты своими мыслями и просто намерены попасть из пункта А в пункт Б, а между тем какие-то секунды или сантиметры отделяют их от внезапной гибели. Достаточно кому-нибудь чуть-чуть повернуть не туда рулевое колесо, и начнется смертельная сшибка. Или же когда ты ведешь машину по извилистой горной дороге над морем, понимая, что, на мгновенье отняв от руля руки, ты сорвешься и, кувыркаясь в воздухе, полетишь вниз. Это жуткое чувство, потому что ты знаешь, как легко это может произойти, как быстро, как просто и как необратимо. Вот мне и показалось, что со мной произошло нечто подобное, — только, сорвавшись в пропасть, я не погибла, а возродилась к жизни.