Павел Асс - Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица Страница 6

«Не плохо бы съездить на пляж», — подумал Штирлиц, останавливаясь у пивного ларька.

Последнее время русский разведчик чувствовал себя очень уставшим. Все его замучили: Центр, который обещал прислать новую радистку, но не торопился выполнять обещание, пастор Шлаг, который почему-то решил, что Штирлицу нужны женщины и присылал их к нему прямо на работу. А уж об офицерах Рейха и говорить не приходится! Они Штирлица прямо-таки достали!

— Пиво есть? — спросил Штирлиц у молоденькой миловидной продавщицы.

— Да, господин Зенгель.

— Не называй меня, девочка, Зенгелем, — попросил Штирлиц, — моя новая кличка в контрразведке — господин Бользен.

— А вы не называйте меня девочкой, господин Бонзель.

— Согласен, — улыбнулся Штирлиц и поцеловал ее в ухо. — «Жигулевского» нет?

— Только «Баварское», — вздохнула продавщица.

— «Жигулевского» нет, очередей нет! — привычно повозмущался Штирлиц. — Что за страна!

— Ох, и не говорите, господин Бользен! Как только люди тут живут!

— Мне двадцать штук.

Штирлиц погрузил в рюкзак ящик пива и подал девушке пять марок.

— Сдачи не надо!

Бутылки радостно позванивали у Штирлица за спиной, навевая самые приятные мысли. Штирлиц любил путь домой, когда за спиной громыхает рюкзак с пивом, а в голове царит предвкушение приятного времяпровождения. В такие минуты ностальгия по Родине отступала. Штирлиц вспомнил, как четырнадцать лет назад, в Урюпинске, он купил, отстояв полтора часа в очереди, пять литров пива в целлофановый пакет и, когда нес его домой, выпил все по дороге, так как в пакете обнаружились дырки.

Невероятно, но этот полиэтиленовый пакет буквально преследовал Штирлица в первые месяцы его пребывания в Германии. Что-то еще он оставил в те далекие годы в славном городе Урюпинске, но что, Штирлиц вспомнить не мог, потому что друзья-чекисты избили его до потери сознания, и так замутненного после пяти литров пива.

— Если бы я послал Айсмана за пивом, — подумал Штирлиц вслух, — и он бы его не принес, я бы его убил.

С некоторых пор Штирлиц для конспирации думал вслух. Чего только не узнавали его соратники по партии о себе в такие минуты.

Привычно открыв ногой дверь в подъезд, Штирлиц начал подниматься по лестнице.

— Папаша! Закурить не найдется?

Штирлиц поднял взгляд. Три подростка с нашивками «Гитлерюгенда» сидели на подоконнике со смазливой девчонкой. Один из них бренчал на гитаре. Опорожненная бутылка дешевого вина валялась на полу.

«Тоже мне, пионеры!» — подумал Штирлиц, протягивая папиросу.

— А теперь спичку!

«Нарываются», — подумал Штирлиц, протягивая коробок.

— А что у тебя в рюкзаке?

— Пиво.

— Снимай рюкзак!

Штирлиц вздохнул и снял рюкзак, достал кастет, но подумав «Все-таки дети», положил обратно. Штирлиц любил детей.

— Долго еще ждать? — спросил обнаглевший юнец.

Звонкой оплеухой Штирлиц сшиб его с подоконника, ловко подхватил за шкирку и мощным пинком запустил его по лестнице.

Оторопевшие подростки хотели ускользнуть на верхний этаж, но ни один из них не покинул место инцидента без помощи Штирлица.

— Сколько лет? — спросил Штирлиц, взяв испуганную девчонку за подбородок.

— Семнадцать…

— Пиво будешь? Пошли.

В прихожей было накурено. Здесь же стояли черные лакированные сапоги с надетой на них фуражкой.

«Не иначе как Айсман, — подумал Штирлиц. — Больше трех бутылок не дам. Старая халява!»

Он пнул фуражку ногой, сдернул с вешалки грязные портянки Айсмана, и, прислушиваясь к доносившейся матерщине, прошел в комнату.

Айсман, упираясь пятками в свежую скатерть, развалился в кресле, обнимал двух красоток и рассказывал похабные анекдоты. В этом он был большой дока и порой смешил даже Штирлица, который, как чекист, стремился быть невозмутимым.

— Айсман! — рассвирепел Штирлиц. — Ты почему сам разулся, а баб не разул?!

— А может тебе их еще и раздеть? — отозвался Айсман.

Не отвечая, Штирлиц подошел к столу, спихнул ноги Айсмана, поставил на стол стакан из кармана и налил коньяка. Закусив огурчиком, который ему услужливо протянула одна из красоток, Штирлиц сказал:

— Сам раздену, если надо будет.

Тут в комнату вошла девушка с лестницы. Она тащила за собой громыхающий рюкзак.

— Пиво! — возрадовался Айсман, вскакивая с кресла и, мгновенно растеряв свой респектабельный вид, в три прыжка оказался у рюкзака. — А это что за лапочка?

— Познакомься, — сказал Штирлиц. — Как тебя зовут?

— Элена, — пролепетала девочка.

— Элена — это хорошо! — довольный Айсман доставал бутылки и расставлял их на полу, как фельдфебель расставляет своих солдат на плацу. — Чисто немецкое имя. А вот это, — он указал на своих красоток, — Эльза и Гретхен, или нет, наоборот, Гретхен и Эльза. Или… Впрочем, это не важно.

Они сели за стол и стали пить пиво из бутылок. Штирлиц давно научил офицеров Рейха пить прямо из горла, ссылаясь на свои хорошие манеры.

Айсман занялся Эленой и полез к ней под юбку. Элена смущалась и создавала видимость, что ничего особенного не происходит.

— Люблю молоденьких девочек, — пояснил Айсман Штирлицу.

— А я люблю Фюрера! — флегматично сказал Штирлиц.

— И я тоже! — поддакнула Элена.

— Фюрера каждая собака любит. Ты меня полюби, — не унимался Айсман, пытаясь раздеть сопротивляющуюся Элену, которая стеснялась Штирлица.

— Ну, — говорил Айсман, делая вид, что теряет над собой контроль. — В этом же нет ничего плохого. Вот был вчера в офицерском клубе, там такой стриптиз показывали, мы так нажрались.

— Подумаешь стриптиз! — сказала одна из красоток, кажется Эльза, оставив Штирлица на некоторое время в покое. — Я лучше могу!

— Посмотрим, — сказал Айсман.

«Опять бардак, — подумал Штирлиц. — А ведь хотел просто попить пива! В этой Германии все не как у людей…»

Штирлиц вздохнул, встал, подошел к радиоприемнику. Радио Берлина, охрипнув от чревовещаний доктора Геббельса, передавало спортивные новости. Штирлиц покрутил ручку громкости, заглушив ржание Айсмана.

Репродуктор, подрагивая мембраной, бодрым молодцеватым фальцетом бубнил:

— Сегодня в семнадцать тридцать по Берлинскому времени состоится футбольный матч на кубок «Седьмая улыбка Евы Браун» между нашими любимыми командами «Морские львы» и «Небесный эдельвейс».

— Айсман! Ты любишь «Морских львов»? — спросил Штирлиц, возвратившись в кресло.

— Не пробовал, — всхрапнул Айсман, поглаживая колени Элены.

— Как я тебе нравлюсь, Штирлиц? — вызывающе помахала ножкой голая Эльза на столе. — Лучше мой стриптиз, чем тот, который видел Айсман?

— Не люблю стриптиз, — сознался морально устойчивый Штирлиц. — Люблю футбол.

— О! — воскликнул Айсман. — Женский футбол — это хорошо! Помню в Мадриде там были такие клевые телки! У одной во время игры порвались трусы. Весь стадион оборжался!

— Какой женский футбол? — поморщился Штирлиц. — Ему предлагают сходить на матч, а он хочет какие-то трусы!

— Отличная идея! — вскочил Айсман. — И как она пришла к тебе в голову? Я бы не додумался! А за кого будем болеть?

— Не знаю. Давай подкинем десять пфефингов, — Штирлиц всегда называл немецкие пфенниги по-разному, всенародно объясняя это презрением к мелким монеткам, а на самом деле потому что не мог запомнить это слово. — Если орел — «Небесные львы», решка — «Морской эдельвейс».

— Монетка есть? — спросил Айсман у Элены. — О, отлично!

Он подкинул монету и полез доставать ее из-под дивана.

— Скоро там? — поинтересовался Штирлиц.

— У, черт! — запыхтел Айсман. — Я, кажется, застрял.

Женщины с радостным визгом, как будто они этого долго ждали, бросились к ногам Айсмана.

— А-а-а! — орал тот, отбрыкиваясь, и в конце концов вылез пыльный и озадаченный.

— Не нашел. Но, по-моему, это был орел.

— Элена! — скомандовал Штирлиц. — Достань!

Девушка полезла под диван. Айсман с вожделением разглядывал ее стройные ножки и белые трусики.

— Что хорошо в женщинах, так это их нижнее белье, — шепнул он на ухо Штирлицу.

— Фу, — сказал Штирлиц. — Эй, под диваном! Сколько там пофингов?

— Десять пфеннигов!

Элена вылезла из-под дивана.

— Возьми себе на мороженое, — сказал добрый Штирлиц.

— А как лежало? — волновался Айсман, проявляя профессиональное любопытство. — Орлом или решкой?

— Кажется, орлом.

— Я же говорил! — воскликнул обрадованный офицер. — И стоило проверять!

— Значит, — решил Штирлиц, — болеем за «Морских львов». Предлагаю сделать флаг.

Он поднял с пола юбку Эльзы, которая, сидя на столе, болтала ногами.

— Это, пожалуй, нам подойдет.