Майю Лассила - Воскресший из мертвых Страница 6

— Так сколько у тебя наличными?

На это Лиза не сразу ответила, застеснявшись своей бедности. Но когда она мысленно прикинула к своим жалким двум тысячам еще и Ионнины двадцать тысяч, то у нее получилась изрядная сумма, о которой не совестно было сказать кому угодно.

Однако голос у нее дрогнул, когда она заговорила:

— Ты хочешь знать, сколько у меня наличными? — переспросила она. — Ну что ж, у нас с тобой около двадцати тысяч наберется, если вместе сложить наши деньги.

Ионни мысленно отбросил от двадцати тысяч свои неполные две тысячи. Получалось, что Лиза имеет не менее восемнадцати или девятнадцати тысяч. Довольный этим, Ионни сказал ей успокоительно:

— Ну что ж, и это деньги.

Дальнейших слов не понадобилось, чтоб завершить эту сделку. Но об одном деле Ионни счел уместным предупредить Лизу. Он строго сказал ей:

— Теперь, Лиза, ты должна бросить свою легкомысленную жизнь. Не к лицу тебе будет, замужней женщине, бегать за другими мужчинами.

Лиза стала клясться и божиться:

— Уж если я до таких лет прожила без каких-либо легких приключений, то уж теперь-то это вряд ли случится.

Гордясь своей высокой нравственностью, она более чем хвастливо заявила:

— Уже около сорока лет я с божьей помощью не допустила до себя никаких прегрешений.

У Ионни тоже появилось желание сказать что-нибудь о своей нравственной красоте, однако, торопясь к Науккаринену, он поспешно пробормотал:

— Ну и у меня тоже что-то вроде этого получилось.

И, подтянув ремень потуже, торжественно добавил:

— А если в дальнейшем, Лиза, я останусь вдовцом, то ты будь совершенно спокойна, другую я не возьму вместо тебя.

Это торжественное заявление тронуло сердца обоих. Почувствовав возвышенность момента, Лиза сквозь слезы умиления промолвила:

— Ах, этот Ионни… Вечно он что-нибудь скажет… Они расстались как влюбленные молодые люди.

Лиза энергично принялась хлопотать об открытии своего магазина. Сначала она решила купить колбасный и кондитерский магазин купца Мойланена. За этот магазин владелец требовал всего девятнадцать тысяч наличными. Но тут опять запротестовала сестра Мари:

— Ну, еще чего придумала — кондитерский магазин!

Досадуя на Лизу, она сердито добавила:

— Ведь твой босяк в неделю сожрет все лакомства в магазине!

Лиза призадумалась. Она сообразила, что сестра, пожалуй, права. И поэтому пустилась в переговоры с Песе, чтоб купить его кожевенный магазин. За этот магазин тоже требовалось не более двадцати тысяч наличными. Так что все, казалось, было в полном порядке.

Ионни еще ничего не говорил Лизе о покупке имения. Он хотел сделать ей сюрприз. Он решил закончить сделку, получить свою прибыль за лес, а затем уже все рассказать. Лиза имела такие же намерения — сразу рассказать обо всем, когда все первоначальные хлопоты будут закончены.

Таким образом, втайне готовились две немаловажные сделки.

Тем временем Ионни обзавелся хозяйством. Он купил отличную двуспальную кровать, за которую заплатил сто марок. Помимо того, он приобрел все прочее, что требуется для счастья двух любящих сердец.

Свою коммерческую сделку с владельцем кожевенного магазина Лиза улаживала с помощью агента Науккаринена. Уплатив ему задаток в пятьдесят марок, Лиза почувствовала себя женой крупного коммерсанта. И уже, кажется, по-настоящему полюбила Ионни.

Рассчитывая на Лизу во всех отношениях, Ионни со спокойной совестью отправился покупать имение.

В Тампере он приехал поездом, но оттуда до поместья Пунтури предстоял еще значительный путь.

И вот в Тампере Ионни свел короткое знакомство с одним человеком по имени Антти Питкянен. Толком никто не знал, что собой представлял этот Антти Питкянен. Одни считали его мелким аферистом, а другие — бездельником.

Худой и длинный, как жердь, он вполне соответствовал своей скромной фамилии.[3]1 Он высился в базарной толпе все равно как маяк в море. Небольшая голова этого длинного и тощего Питкянена колыхалась над всеми другими головами.

С самого раннего детства он, как говорится, был „нежного здоровья“ и пропивал все, что имел. Вообще он жил словно птичка божья, довольствуясь малым или даже совсем ничем. Иногда он трудился в порту вместе с грузчиками, но чаще всего он посредничал в самых различных делах — добывал людям водку, бегал за колбасой и выполнял поручения всяких мошенников, не принимая, правда, участия в их мошеннических проделках.

В сущности говоря, он, как и Ионни, был невинный младенец, дитя водки, безмятежная поднебесная птичка.

Но для полиции Тампере он был такой же обузой как Ионни для полиции Хельсинки.

Ионни познакомился с ним в трактире. Он заинтересовался таким ростом и худобой. С ребяческим любопытством он подошел поближе к Антти Питкянену и приветливо ему сказал:

— Щедрой мерой отпущена тебе длина за счет, должно быть, твоей толщины.

— Уж чего-чего, а этого хватает, — добродушно ответил Антти. И на этом состоялось их знакомство.

Ионни с любопытством спросил его:

— А ты кем будешь, вообще-то говоря? Не из буржуев ли?

В ответ Антти стал рассказывать о всевозможных способах заработать себе на пропитание. И свой рассказ заключил словами:

— Давным-давно я был бы богатым буржуем, если б не пил.

И тут он стал хвастаться своими заработками. Не далее как на прошлой неделе он за одну небольшую услугу получил целых пять марок и бутылку водки. За пустое дело — помог одному помещику продать лес. Этот помещик с его помощью выгодно продал свой лес одной конторе под названием „Лесное товарищество“.

Ионни сразу смекнул, что этот Антти отлично пригодится и ему. Ведь агент Науккаринен ясно сказал, что на одном только лесе усадьбы Пунтури можно смело заработать сто тысяч. И вот теперь с помощью Антти он, кажется, уже нашел себе покупателя — лесную контору. Вскоре Ионни и Антти, эта пара невинных голубков, были уже неразлучными друзьями. Антти без всякой корысти тотчас согласился дать Ионни адрес „Лесного товарищества“. По этой причине угощая своего нового друга, Ионни откровенно поведал ему о своих делах.

— Раньше я был гол как сокол, — сказал он. — А нынче на всех парусах иду к богатству. Сперва в лотерее выиграл пару тысяч, а потом выгодно женился — получил приданое в двадцать тысяч. И теперь огромный лес продаю.

Под выгодной женитьбой Ионни разумел свою историю с Лизой, а под огромным лесом — лес усадьбы Пунтури.

В общем Ионни вполне раскрыл свое сердце новому другу.

— Всю жизнь приходилось искать и искать, — сказал он. — Сначала искал одно, потом другое. А на этот раз охочусь только за богатством.

Кроме трактира и рынка, друзья побывали еще в порту Тампере. И здесь Ионни, вспомнив о рынках и пристани Хельсинки, воспел их шумную жизнь. Ведь здесь, в Тампере, все казалось бедным и жалким в сравнении со столичным изобилием. Ионни впервые покинул родные места и теперь, как ребенок, затосковал.

Некоторое время он сидел молчаливый и задумчивый, но потом, вдруг настроясь на поэтический лад, сказал ни с того ни с сего:

— Да, дети Израиля питались манной небесной в дремучем лесу.

Но эта библейская тема тут же иссякла, и Ионни добавил прозаическим тоном:

— Но более всего мне по душе вот какое учение: уж если у тебя есть товар, то его надо на рынке продать.

Антти Питкянен, не проронив ни слова, слушал эти поэтические речи Ионни. И в его слабую душу наиболее глубоко запали слова о выгодной женитьбе. На этот счет он так высказался, когда Ионни закончил говорить:

— Человек только тогда может прилично пожить, когда у него женка богатая.

В общем Антти обещал Ионни помочь во всех его коммерческих операциях, а тот в свою очередь обещал вознаградить приятеля за его посильные труды. А пока что Ионни щедро напоил Антти. И даже настолько, что тот не почувствовал перемещения своего тела в полицейский участок.

На этом друзья расстались, не предполагая конечно, что судьбы их в дальнейшем так тесно переплетутся, что даже и в потусторонней жизни у них будут общие происшествия.

Ионни отправился в путь по направлению благословенных земель Пунтури. Антти же, пропив все, что у него было, долго вспоминал нового друга и его поэтические разговоры. Наиболее часто ему припоминались речи о богатстве, связанном с женитьбой. И даже как-то раз, выпивая в шайке мелких мошенников, он глубокомысленно произнес:

— Мужчина может лишь тогда весело поплевывать, когда ему удастся выгодно жениться.

Глубина этой мысли утомила его воображение, и он замолчал, свесив свою голову на длинной тонкой шее. Друзья, увидев его в таком томном состоянии, шутливо сказали:

— Антти затосковал. Надо подыскать ему невесту.

Однако давайте вертеть наш рассказ дальше.