Феликс Кривин - В стране вещей Страница 6

3

Покрытая снегом, озябшая ЕлкаПрильнула к окну, подобравши иголки,И жадно глядела на Елку в огнях,Мечтая о собственных радостных днях.

А Елка домашняя, в ярком уборе.Вздыхала о ветре, о снежном просторе,О том, что она променяла вчераНа пеструю роскошь и блеск серебра.

Занавес

Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и — выходил на сцену.

Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали «браво». Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе от того, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.

Аплодисменты усиливались. «Вызывают, — думал Занавес. — Что поделаешь, придется выходить!»

Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.

И тут — вот она, черная неблагодарность! — публика начинала расходиться.

Сильный аргумент

Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда заполнил всю доску, отошел в сторонку, спрашивая у окружающих:

— Ну, теперь понятно?

Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.

Против такого аргумента трудно было возражать. Тряпка явно использовала свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся доказывать все с самого начала — очень подробно, обстоятельно, на всю доску.

Мысли его были достаточно убедительны» но — что поделаешь! — Тряпка опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова стерла с доски все написанное.

Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка…

Сплетня

Очки это видели своими глазами…

Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у негр и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было — никто и не скажет. А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.

Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда — от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, — и все готово, все шито-крыто.

История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все Стакану, а Стакан — раззвонил по всей комнате.

А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!

Старая Афиша

Шелестит на ветру, останавливая прохожих, Старая Афиша:

— Подойдите, подойдите ко мне! Я свежа и ярка, я еще достаточно хорошо сохранилась!

Афиша охорашивается, принимает самые различные позы, но прохожие идут мимо и ее не замечают.

— Это будет очень интересный концерт, — продолжает она. — Веселый концерт. С участием самых лучших артистов…

Шелестит, шелестит, зазывая прохожих, Старая Афиша. И никак не может понять, что концерт ее давно прошел и больше никогда не состоится.

Пустая формальность

Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:

— Ну что ж, я — с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…

Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:

— Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…

Одна страница

Книга была интересной, и ее страницам не приходилось жаловаться на невнимание читателей. И только одна Страница постоянно проявляла недовольство.

— Меня мало читают! — шелестела она. — А если и читают, то без всякого интереса. Конечно, мой жанр специфичен, но ведь нужно воспитывать у читателя вкус к этому жанру!

Это была Страница со списком замеченных опечаток.

Цепи

Лишь только Колодезный Ворот начинает скрипеть, Бадья не выдерживает и со всей высоты бросается в воду.

«Лучше утопиться, чем так жить!» — думает она.

А Ворот, искушенный в капризном характере своей подруги, думает: «Ну и топись! Без тебя хоть вздохну свободнее».

Проходит минута — Бадья не подает никаких признаков жизни. «Утонет еще, чего доброго! — тревожится Ворот. — Да и я виноват — разошелся слишком».

И Ворот, тужась и кряхтя, вытаскивает Бадью, освобождает ее от воды, которой она порядочно нахлебалась, и клянется на будущее крепко держать Бадью, не давать ей спуску.

Но не проходит и нескольких минут, как все начинается сначала.

«Дернуло ж меня связаться с этой Бадьей! — скрипит Ворот. — Совсем закрутился я с ней. Ох, эти проклятые цепи!»

«Правда, если разобраться, — продолжает он рассуждать, — я тоже виноват. Разошелся слишком. Надо вытащить, а то утонет еще, чего доброго!

Вопрос жизни

Плащ-дождевик недоволен жизнью.

В ясную, солнечную погоду, когда только бы и гулять, его держат под замком, а когда выпускают из дому — обязательно дождь припустит.

Что это? Случайное совпадение или злой умысел?

На этот вопрос не может дать ответа Плащ- дождевик, хотя проницательность его всем хорошо известна.

Плагиат

— Подумайте, — возмущается Палитра, — Кисть выдает эту картину за свою! Краски — все до одной! — она взяла у меня, только разместила их на полотне немножко в другом, по рядке…

Заноза

— Нам, кажется, по пути, — сказала Заноза, впиваясь в ногу. — Вот и хорошо: все-таки веселее в компании.

Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовлетворением:

— Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!

Достоинство

По величине Колибри чуть больше пчелы, но все-таки она — птица!

— Наши орлы — хорошие ребята, — говорит Колибри.

Так, между прочим, когда к слову приходится.

Научный спор

Спросите у Половой Тряпки, кто самый умный и самый образованный у нас в передней. Она вам сразу ответит: Калоша и Босоножка.

Калоша и Босоножка отличались тем, что как только оказывались рядом, тотчас заводили ученые споры.

— Какой мокрый этот мир, — начинала Калоша. — Идешь, идешь — места сухого не встретишь.

— Да что вы! — возражала Босоножка. — В мире совершенно сухо.

— Да нет же, мокро!

— Именно сухо!

Их споры обычно разрешала Комнатная Туфля:

— Коллеги, оставьте бесполезные споры, — говорила она. — Мир бывает и мокрым и сухим: мокрым — когда хозяйка моет пол, сухим — все остальное время.

Заплата

Новенькая Заплата достаточно ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!

Шкатулка

Эй ты, Шкатулка, — говорит Шкатулке Настольная Лампа, — посмотри-ка, что написано на бумажках, которые ты сохраняешь.

Но Шкатулка, сколько ни пытается заглянуть в себя, так ничего прочесть и не может.

Что же там написано? — спрашивает она.

Да вот — самые противоречивые вещи. На одной бумажке «Я тебя люблю», на другой, наоборот, — «Я не люблю тебя». А ты соединяешь эти две такие разные бумаги. Где же твоя принципиальность после этого?

Шкатулка задумывается. Действительно, она никогда не вникала в содержание бумажек, которые ей приходится сохранять. А там, оказывается, бог весть что такое написано. Надо будет разобраться в этом деле!

Потом в комнату входит хозяйка. Она садится к столу, раскрывает шкатулку, и вдруг — кап, кап, кап — из глаз ее капают слезы.

Увидев, что хозяйка плачет, бедная Шкатулка совсем расстраивается.

«Конечно, — решает она, — это все из-за моей непринципиальности».

Осенняя сказка

Взгляни в окно: ты видишь, одинокий лист кружится на ветру? Последний лист…

Сейчас он желт, а когда-то был зелен. И тогда он не кружился по свету, а сидел на своей ветке рядом с молодой, румяной вишенкой, которую любил всем сердцем.