Михаил Жванецкий - Мой портфель Страница 6

Вроде приличная зарплата. Семья. Так сиди. Не скачи. Не дергайся… Конечно, кроме себя он никому вреда не принесет. Но пример дурной показывает… А тот дурачок на лодочке четыре месяца плавал один. Ну так ладно он англичанин. С них не спросишь. С них чтоб спросить, надо пролив Ламанческий переплывать… Но чтоб у нас такие дураки были – не ожидал… Еще хорошо общественность не поддерживает. А то на лодке каждый бы… От жены. От детей…

На льдине сто дураков сидят, лед щупают, медведей пугают. Им ещё туда зарплату сбрасывают, провиант и за снег доплачивают… Что, у нас снега мало?… Несет их… Другой черепа раскопал – сидит в яме празднует… Дурака валяют в рабочее время. Собаке вторую голову пришили… Я думал – пацанва, а это пожилые люди балуются…

Она тридцать лет цветочки соединяла: фиало-чку с тюльпанчиком. На государственные средства… Тьфу!… Дура с пестиком!… Я без цветов знаешь сколько живу?!… Я б тебе показал, куда деньги девать.

Счетные машины… А что считать?… Руб сорок девять плюс руб сорок девять минус посуда.

Прибегает два раза в месяц, дай мне бешеные деньги, я микроба нашел… Ох, я б тебе деньги показал бы!!! Ты бы у меня вагонетку толкал бы в одну сторону, а другой такой же в другую!… Между нами говоря. Что мне от той Луны?… Ни холодно, ни жарко. Ну светит – светит. Не светит – спичку зажгу… Чего я должен заглядывать, что у него со спины. Что, я без этого не жил?… Ну, между нами говоря!… Что-то я тут не пойму… Что это за национальность людей такая?…

А если народ не понимает?… Так и не рыпайся!… Может, это все запретить и посадить их в карцера?… А?… Это можно попробовать, а если хорошо получится, то и держать… Потому что, когда все понимают, что ты делаешь, когда самый дурной, тупой поймет, чем ты занимаешься в рабочее время, – занимайся… А если я к тебе забрел по пьянке проверить, что ты вытворяешь в государственный рабочий день, а ты мне что-то лопочешь: частицы, нейроны, мембраны… А я ни черта. Ни в какую. Ни за что. Хоть ты в меня стреляй!… Тогда все… Тут тебя и брать надо. Тут тебе пятнадцать суток и как раз… Эх, я б наломал!… Власти у меня мало…

Разница между умным и мудрым: умный с большим трудом выкручивается из ситуации, в которую мудрый не nonaдaeт.

Не надо было

Когда-то казалось, что все по чуть-чуть.

Мы уже почти добились этого. Интеллигенция еще сопротивлялась, но непосредственные производные и большая часть крестьянства были охвачены этим подъемом.

И все, как вы помните, с утра, поэтому сложная наша техника до сих пор страдает такой точностью.

Теперь участились случаи трезвой сборки, тогда выявились конструктивные недостатки.

А порой стало случаться, что и конструктивно ничего, тогда выявили некачественные элементы смежников.

А теперь случается, что и сборка трезвая, конструктивных недостатков нет и смежники ничего изготовили, и тут полезли недостатки организации.

А теперь все чаще сборка трезвая, и конструктивно хорошо, и смежники, и организация хороша – полезли огрехи всей системы жизни в стране.

Не надо было водку трогать.

День приезда, день отъезда в один стакан. Между первой и второй не дышу. После тертьей не закусываю.

И самовар, у нас электрический, и мы довольно неискренние.

Фантаст

Что такое?… Что здесь происходит?… Ничего не знаю. Я фантаст. Я писатель-фантаст. Какие вокзалы?… Какие билеты?… Этим вопросом занимается жена и малолетний сын Кранц. А я фантаст. Дорогу мне. Разойдись. Я рассеянный. Могу в любой момент под трамвай.

Крупноголовые существа планеты Большой Центавр обрушили ядерные заряды на планету Цветущий Галибарс. Война миров.

Какой обмен, какой квартиры? Я подавал? Чтоб ты так жил, паразит. Что у тебя там есть? Что ты меняешь?… Отдельная? А тишина? Шум тракторов, вой ленточных пил, визг домашних хозяек, звяканье бидонов и бой посуды это мне мешает сосредоточиться. Я фантаст. Я все время у себя. Там тишина, понимаешь, Гамильтон?… Костя?… Ну, Федор, там есть цветы, от запаха которых насыщаешься. Там не надо искать женщин. Там – наоборот. Сидишь на поляне в цветах, а они тебя ищут и окликают: «Глюкентавр, Глюкентавр».

Понял, Харитон? Это значит, «Где ты?», «Где ты?» А ты цветы собираешь и сидишь в юбочке и в шелковых чулочках и поешь: «Крошечка, моте-чка, мотылечек. Цветенька, метенька, голубочек».

Вчера планета Малый Центурион покрылась Дымом. Кажется, на них напали…

Кто?… Если бы я знал, я бы с тобой не говорил, я бы им помог. Я узнаю. Я не тороплюсь…

Где вы видите «Дарью»? Какая? У кого «Дарья»?… У меня в руках? Да… Я не знаю, где я ее брал. Тут где-то. Жена мне сунула. Я ее жду.

Сейчас окутался дымом Рекс, планета слабого свечения в созвездии Купера. Ну, там мне ясно. Там могучая группировка шестипалых организмов борется за власть…

Какая «Дарья»? Где я брал? Где я брал «Дарью»? Я не знаю. Наверно, там еще есть, откуда я знаю? Я фантаст. Покоя нет. Эта проклятущая «Дарья».

Черт его знает, где у вас продают порошок… Советский, советский, но я фантаст. Я международник. Я межиланетник. Два часа назад пал Гарменон, последний оплот думающих папоротников. Причем взят был обманом…

Подавись своей «Дарьей». Мне ее дали подержать, «Дарью» твою. Мылом стирай. Ты знаешь, чем Иван Грозный стирал? На реке. Бил об воду. Бил об реку, стоя по колено в воде в закатанной скуфье. И лошади рядом нили. Осторожно, красиво. И вздрагивали. И лошади и царь. И тишина. И никого… Ни мыла, ни твоих трамваев. И рыба плескалась, и девки с песнями, а сейчас они все на Центурионе, в реке Макакац…

Я идиот? А твое воображение не поднимается выше миски с этой «Дарьей»?!

Бери пакет, подавись! Не бойся меня, не бойся… Не смей бежать от меня!… Я не соблюдаю правил движения, я могу попасть под машину… А вы чего, фантаста не видели? У!… Перепугаю сейчас всех!…

Точно курциане… Но каждый из них издавал облако! Вы можете издать облако? Эй, вы, пятеро, я вам сейчас скажу, где я брал «Дарью»… А оттого, что ты меня стукнешь, ничего не изменится. Ай!… Ты что, с ума сошел? Хорошо. Я скажу. Здесь, за углом, в хозяйственном. Идите все туда. Бегом. Бегом. Но там уже ничего нет. А, ха-ха-ха-ха! Я залился сатанинским смехом. Не мешайте мне заливаться… Нет, бабушка, я не идиот. Я просто неместный, я фантаст.

А вот и жена. Моя Маша. Мой единственный переводчик. Маша, скажи им, что я не понимаю их жизни. Куда они побежали? Зачем им эта «Дарья»? Скажи им, что я фантаст… Сказала?… Они поняли?… В любом случае пошли. Я тебе нужен, Маш?… Да. Ну идем домой, Геба. Идем, моя единственная связь. Гаснет комета Когоутека.

Обнимемся, братья

Уж сколько говорили, сколько писали об этом, что страдает у нас обслуживание другом друга. Что хромает у нас хорошее отношение человека к человеку.

Товарищи! Братья! Сотрудники! Соученики!

Я обращаюся к вам, дети мои! Автоинспекторы и владельцы! Официанты и голодные! Кассиры и безденежные! Вахтеры и те, кто предъявляет в развернутом виде! Перестаньте враждовать, дети мои! Прекратим междоусобицы и распри! Протянем друг другу руки!

Сегодня ты ко мне пришел, завтра я к тебе. Сегодня ты мне даешь щи, завтра я вырываю тебе зуб. Зачем нам калечить друг друга, братья?!

Воспитатели, которые ненавидят детей, сложите оружие и выходите на площадь строиться – страна задыхается без дрессировщиков.

Администраторы, не переваривающие живых людей, тайге нужны лесники, от вас до ближайшего жилья будет пятьсот километров непроходимых болот.

Кассир, дитятко мое, выглянь в амбразуру, я сегодня в новом галстуке.

Ай-яй-яй… Официанточка, сестричка, девушка! Чего ж ты на меня из кухни со штыком наперевес?… Кто ж тебя разъярил с утра, страстная ты моя, что тебе самое лучшее сделать, какой самый дорогой подарок поднести? Уйти к чертовой матери? Ухожу, родная, ухожу! Не нарушу ничем, не потревожу. Пойду в магазин…

Здравствуй, друг мой и брат, продавец. За что ты меня не любишь? Посмотри на меня, я же точно такой, как и ты. Пальтишко, шапочка, ботиночки, шнурочки. Куда ж я пойду? Только к тебе. Нас много?… Верно. А я в чем виноват? Ты же тоже размножаешься. Любимый брат! Обними меня через прилавок. Всплакни и обслужи. Куда ж деваться нам обоим? И пишут об этом и говорят, а пока мы сами не договоримся, никто нам не поможет. Нарежь, птичка моя и взвесь.

А потом закроешь магазинчик и все расскажешь: и что яблочки не твои, и колбаса не твоя, и выручка не твоя. А я тебе скажу, что и завод не мой, и станок не мой, и ты не мой, и я не свой. Все наше, все родимое, все свое.

Чего ж мы друг на друга кидаться будем? Уж обслужи, кудрявый! А я тебе гаечку подберу, в холодильничек твой вставим, и застучит он, запоет, как канареечка, и ты будешь доволен. и я. И хорошо нам всем станет, и сойдет на нас великая благодать!

Обнимемся, братья! Облегчим душу!