Алина Кускова - Женись, я все прощу! Страница 6

– Феденька, больно, да?! – к нему тут же подскочила Настасья и повела несчастного к дивану.

– Огромное вам спасибо за спасение здоровья моего драгоценного мужа! – прокричала зачем-то Селиванова и многозначительно уставилась на медсестру.

– Пожалуйста, – недоуменно ответила та, вспоминая, что же она забыла сделать. – Ах, да! – Она хлопнула себя по обширным бокам. – Спасибо-то в карман не положишь!

– Что верно, то верно, – рассудительно заметила Люська и повернулась к Смолкину. – Пухлик, за услуги надо заплатить!

– Сколько? – прохрипел тот, держась за уколотое место.

– А сколько у вас есть? – вошла в азарт медсестра.

– Вам и сотни хватит! – строго сказала Люся, роясь в карманах мужниных штанов. – Не могу же я разбазарить семейный бюджет за один день.

– А что, прикольно было бы, – обрадовалась Тоська, но тут же поправилась: – Больному полный покой и своевременный уход…

– Да, – простонал Федор, устраиваясь на диване с помощью Насти, – шли бы вы все отсюда!

– Стул у него может быть многоразовым, на это не нужно обращать внимания…

– Не обращайте на меня внимания, – искренне просил Смолкин.

– Что ты, милый, – плотоядно улыбнулась Люська, – да мы тебя ни за что не оставим без внимания в такой критический момент!

Смолкин застонал еще громче и уткнулся в подушки.

– Спасибо вам, доктор, – продолжала рассыпаться в словах благодарности Селиванова, провожая приятельницу к выходу.

– Вызывайте, если что! – зычно прокричала Тоська. – У меня еще в арсенале медицинских принадлежностей электрошокер есть!

– Что ж ты сразу не сказала? – зашептала Люська.

– Ничего, он и без электрошокера бегать будет как заведенный. Вы ему на всякий случай путь до туалета от мебели-то расчистите.

– Обязательно расчистим, – пообещала Люся и закрыла за медсестрой дверь.

Смолкин притих под чуткой опекой Белкиной. Та, склоняясь над ним, пыталась фальшиво исполнить колыбельную песню.

– Ну, уж это слишком, – заявила Селиванова, подняв обоих с дивана. Смолкину предложила убраться в спальню, сказав, что собирается заняться уборкой его холостяцкой квартиры, а Настя будет ей помогать.

Федор промычал нечто невразумительное, но перейти в спальню согласился без эксцессов. После укола ему стало значительно лучше, впрочем, он и с утра чувствовал себя вполне сносно. Но не показывать же свою бодрость духа рыжей ведьме, которая сразу потащит его к своей мамочке! На всякий случай он застонал и схватился за голову. Затем, передумав, принялся растирать место укола. Он понял, переигрывать было нельзя. Эта рыжая фурия тут же вызовет ходячий электрошокер!

Ему страшно захотелось остаться одному. Совершенно одному! В своей захламленной холостяцкой квартире! Впрочем, как подумал Федор, пусть эти дуры сначала уберутся и приготовят обед. А потом он займется выяснением обстоятельств, вынудивших его жениться на Селивановой.

Люся тем временем не теряла ни минуты. Она, как и обещала Тоське, занялась перестановкой мебели, начать которую собиралась еще накануне. Прислушавшись к шагам Смолкина, направляющегося к постели, она тут же переместила стол, после него два колченогих стула, отодвинула к другой стене кресло, переставила в дальний угол подоконника горшок с кактусом, заполненный окурками.

– Она сказала «расчистить»! – возмущенно округлила глазищи Белкина.

– Ты думаешь? – подмигнула ей Люська, прикидывая, как молодожен будет добираться до необходимой при очищении организма емкости.

Долго мучиться размышлениями ей не пришлось. Прямой путь указал сам Федор, стремительно вылетевший из спальни. Он потратил драгоценные секунды на махровый халат и теперь спешил добежать до туалета в кратчайшие сроки. Первым делом Смолкин врезался в стол, удивленно соображая, откуда сей предмет меблировки возник на его пути. После стола он опрокинул стулья, перевернул кактус, который задел ногами, когда падал, зацепившись за кресло.

– Да, – глубокомысленно изрекла Люська, поднимая молодожена. – Надо было передвинуть шкаф!

– А! Стерва! – заорал Федор и скрылся в туалете.

– Неблагодарный! – крикнула ему вслед Селиванова и показала язык.

– Федю жалко, – прошептала Настя, едва сдерживая смех.

– Несчастный, – пожала плечами ее подруга, – он надолго запомнит нашу медовую неделю. Кстати, у нас же должен быть медовый месяц!

– Федя не выдержит, – вздохнула Настя и принялась поднимать стулья.

– О! – донесся из отхожего места звук облегчения. – О! О…

– И сколько он будет чистить организм от алкоголя и его компонентов? – риторически спросила Люся.

Ясное дело, Настя этого не знала. А спросить об этом у Тоси молодая жена забыла. Если он примется бегать так весь вечер, то испортит ей выходной день. Мало того, что сорвалась поездка к маме, так она еще не сможет нормально посмотреть любимый сериал про секс в большом городе! Как же она могла забыть про телевизор, который по совершенно идиотским соображениям Смолкина находился в спальне?!

– У! – сделал ей жуткую физиономию Смолкин, семеня обратно в спальню.

– Бедненький! – всплеснула руками Настя, глядя на его побелевшее от злости лицо. – Федя, тебе что-нибудь принести? Что ты хочешь?

– Развестись! – рявкнул тот и захлопнул за собой дверь спальни.

То, что мужчины – создания неблагодарные, Люся знала давно. А Смолкин был что ни на есть самым ярким представителем этого неблагодарного сообщества. В нем слились все пороки сильной половины человечества. Слились и перекрыли доступ кислорода к мозгам, оставив в действии лишь один-единственный орган, которым Федя и думал в последнее время. И, увы, это было не сердце. Как подозревала Селиванова, сердце у журналиста Смолкина отсутствовало. Если бы оно билось в его широкой волосатой груди, то он не был бы способен на пакости, отравляющие существование таким милым и тихим девушкам, как Настя Белкина.

Людмила должна отравить ему существование сама. Пусть он побудет в шкуре им же убитого медведя! Федя в шкуре убитого им медведя. Как поэтично она подумала! Чем она жертвует, живя с этим типом в одной квартире? Да всем: психикой, здоровьем, личной жизнью. Но что это по сравнению со словами благодарности, которые она услышала от многочисленных обманутых подруг Смолкина?

– Переставим шкаф! – решительно заявила она Настасье. – Но прежде освободим его от содержимого.

Та кивнула головой, догадываясь, что подруга настроена очень решительно.

Шкаф Смолкина оказался полным сюрпризов. Естественно, Люську не интересовали марки его одежды. Она обратила внимание на количество галстуков, которое зашкаливало за сотню! Такое излишество не говорило ничего хорошего о хозяине. Зато многое о нем могла рассказать цветастая картонная коробка из-под печенья, в которой были сложены фотографии фривольного содержания. Вот Смолкин на морском пляже среди пальм и волн и с ним длинноногая девица с ярко накрашенными губами. Вот он берет интервью у грудастой блондинки, обнимая ту за узкую талию. Вот к нему прижимается полуголая шатенка с видом продажной женщины… Федор Смолкин не отдыхал от женщин даже на отдыхе!

– Какая гадость, – брезгливо морщилась Люся, вытрясая содержимое коробки на пол.

– Может, не будем смотреть? – предложила Настя.

– Еще чего, – фыркнула Люся, – врагов мы должны знать в лицо!

– Но здесь же одни груди и попы, – надулась та.

– А-а-а! – Мимо них, устроившихся прямо на полу у шкафа, пронесся Смолкин. Он заметил краем глаза, чем они занимаются, и добавил, скрываясь в туалете: – А, стервы! О-о-о!

– Как его довела жизнь, – вздохнула Настя.

– Он сам себя довел, – Люся указала на фотографии. – И мы, – она серьезно поглядела на подругу, – его божья кара за разгульное поведение, его наказание!

– Да, – согласилась с ней Настя, – мы – настоящее наказание.

Вечер пришел неожиданно и быстро. Сумрак надвинулся на городок, когда девушки еще возились со шкафом. Смолкин к этому времени уснул, что позволило беспрепятственно утащить из спальни телевизор. Люся не собиралась жить на диване, но, понимая, что Смолкина в данный момент лучше не трогать, решила провести на скрипучем ложе последнюю ночь.

Сегодня они нашли Смолкину занятие поинтереснее, расследование собственной свадьбы. Озадаченный только чисткой организма, Федор метался весь день. Завтра, в воскресенье, Люся решила все-таки отвезти его на дачу к своей маме. А если тот снова почувствует себя плохо… Впрочем, в том, что он будет здоров и бодр, она уже не сомневалась.

Настя не могла остаться еще на одну ночь. Что подумают соседи? Какие страшные сплетни поползут по их небольшому городку! Будто бы они живут шведской семьей. От этого удара ей уже не оправиться. Настя вздохнула, шепотом пожелала Смолкину «спокойной ночи» и отправилась домой, но с четко разработанным планом дальнейших действий в кармане пальто.