Пол Винсент - Я и мои гормоны Страница 6

– Понял.

С этого момента их спор принял чисто теоретический характер, но как только Билл приготовился перейти к разъяснению особенностей ценовой политики фирм – производителей автомобилей, разразилась катастрофа.

Первым на это обратил внимание Адреналин, который начал коротко повизгивать. Он снова и снова выкрикивал одно и то же слово, но никто не мог разобрать, какое именно.

– Что случилось? – спросил Тестостерон с нешуточным раздражением, который почти уже решил, какая же дорога была лучшей в Великобритании. – Что это с Адреналином?

Ритмичное повизгивание стало еще громче.

– Наверное, кто-то вошел в бар, и Адреналин увидел это, – предположил Феромон.

– Может быть, это Эвелин? Что она забыла в этом районе?

– Наверное, она что-то подозревает.

– Это вряд ли. Ведь мы же еще ничего не сделали. Как Эвелин может догадываться о чем-то, чего еще не произошло, – постарался успокоить всех Кортизол, но на сей раз даже его голос казался встревоженным.

– Нет, это не Эвелин, – кричал Адреналин, нервничая все больше и больше. – Смотрите! Это же наш семейный психоаналитик.

Такой поворот событий сбил всех с толку. Несмотря на то, что Адреналин был готов лезть на стенку от ужаса, другие гормоны не могли понять, чем приход Кейли был хуже, чем появление Эвелин. Они не соображали, что вообще было в этом плохого, но поддались панике.

– А-а-аааа! – закричал Адреналин, прекратив повизгивать.

– Что?

– Она нас заметила!

И это было правдой.

– А-а-аааа! – завопил Адреналин еще громче.

– Что теперь? – остальные гормоны разрывались между отчаянием и желанием отлупить Адреналина.

– Она идет сюда!

– И что?

– Бежать!!! – умолял Адреналин.

– Зачем?

– Ладно, тогда – прятаться!!! – не унимался он.

– Точно, нужно спрятаться, – согласился Тестостерон.

Гистамин переключил внимание с Адреналина на Тестостерона. – Что за план? Мы сюда пришли ради твоей идеи завести любовницу, теперь же у тебя новое дикое предложение: ты хочешь превратить это все… – он старался подобрать подходящее сравнение, – …в комедию Бенни Хилла.

Он тут же пожалел о сказанном – все гормоны считали, что комедии Бенни Хилла очень даже недурны, – но продолжал как ни в чем не бывало:

– Незачем Биллу так храбриться. В том, что он после работы пропустил стаканчик с коллегой, нет ничего плохого. Сохраняй хладнокровие!

Покрасневший Билл встал, чтобы поприветствовать психоаналитика.

– Адреналин! Глазам своим не верю!!!

– Простите, – всхлипнул Адреналин и зарыдал.

Билл пожал руку подошедшей Кейли. Перед этим незаметно вытерев о брюки свои трясущиеся, влажные ладони.

– Сохраняй хладнокровие! Слышишь? – кричал Гистамин.

Билл немного оправился от смущения и представил Сьюзи психоаналитику, настоявшей, чтобы к ней обращались по имени. Он предложил Кейли выпить с ними и объяснил, что часто заходит с сослуживцами в бар после работы. Это было неправдой, и гормоны опасались, что Сьюзи может обратить на это внимание и сделать для себя соответствующие выводы.

Когда же она заговорила, гормоны остолбенели. Оказывается, она все это время думала про деревянного человечка:

– Ты имел в виду Пиноккио? Это из в диснеевского мультика?

Гормоны поняли, что Билл мог врать столько, сколько ему захочется.

Глава 5

В это было скверное утро первым проснулся Гистамин. Он был крайне раздражен, а это что-нибудь да значило. После того как он четыре или пять раз спросил, что произошло, проснулся Адреналин. Он также понятия не имел, что с ними случилось. Он знал только то, что ужасно себя чувствует. И знал это очень хорошо.

– Хоть кто-нибудь помнит, что стряслось? – не успокаивался Гистамин, хотя понимал, что выяснения сейчас совершенно бесполезны: ведь кроме них с Адреналином, все спали, а Адреналин уже рассказал все, что знал.

– Последнее, что я помню, – добавил он, – как мы сидели в баре… Наверное, потом все напились.

– Хотел бы я быть таким же проницательным, как ты.

– В любом случае, – продолжал Адреналин, – теперь мы в постели. Вопрос в том, что произошло ночью?

Появился Тестостерон и заявил спросонья:

– Я хочу перепихнуться.

– И думать забудь.

– Слава богу, – вздохнул с облегчением Тестостерон, хуже других гормонов переносивший похмелье.

– Отвратительно себя чувствую, – продолжал он. – Так всегда бывает, когда Билл в конце концов переходит на водку или виски.

– В этот раз мы ничего такого не пили, – успокоили его остальные.

– Значит, он чего-то намешал, – настаивал Тестостерон.

– Нет, он весь вечер пил только пиво, – начинал вспоминать детали прошлой ночи Адреналин.

– Да, но смешивать разные сорта пива ничуть не лучше.

Большинство гормонов были готовы согласиться с этим. Прежде всего те, кто хуже других переносил похмелье.

– Но он весь вечер пил только свой любимый сорт.

– Тогда, возможно, порции были неравномерно охлаждены.

Большинство согласилось и с этим.

– Или же, – подытожил Гистамин, – он просто перебрал.

Разговор плавно перетек в другое русло. Сделал ли Билл свое черное дело прошлой ночью?

По этому вопросу разгорелись нешуточные дебаты. На повестке дня стоял и вопрос о том, какое настроение сейчас больше подошло бы Биллу. Должен ли он радоваться своим подвигам, или же самое время предаться унынию из-за имевшего место фиаско? Мнений высказывалось множество, чего нельзя было сказать о фактах. Конечно, то, как развивался вчерашний вечер, не предполагало значительных успехов в деле совращения Сьюзи. К тому же внезапное появление Кейли вряд ли способствовало превращению Билла в Хью Гранта или Николаса Кейджа. Но, с другой стороны, если принять во внимание количество выпитого спиртного, то становилось очевидно, что Билл вернулся домой довольно поздно. И, уж конечно, он не стал бы сидеть в баре один, так как для этого был слишком застенчив.

После оживленной дискуссии, гормоны решили применить выжидательную тактику до поступления достоверной информации, Пока сошлись на том, что Билл должен был чувствовать себя взволнованным и виноватым. Ведь, в конце концов, он был мужчиной.

Гормоны пообщались еще какое-то время, так что Билл смог понежиться в постели. Вскоре внимание Гистамина привлекли некоторые обстоятельства, которые должны были бы стать очевидными еще раньше:

– Постойте-ка, почему не прозвенел будильник?

– Может быть, еще рано, – предположил Феромон, обожавший поваляться в кровати.

– Черта с два, посмотрите – солнце уже взошло.

– Какая безответственность! Он забыл завести будильник.

– Какой будильник? – пробормотал Гистамин.

Гормоны замолчали, осмотрелись и оцепенели:

– Караул!!! Он в чужой постели!

Адреналин не мог вынести этого и запричитал:

– О господи! О господи! О господи! Что он натворил? Что он натворил?

– А ты как думаешь? – Несмотря на похмелье Гистамину нравился такой поворот событий.

– Господи, мы переспали со Сьюзи!

Феромон скабрезно ухмыльнулся.

– Только не это! – стонал Тестостерон. – Мы впервые за столько недель классно провели время, а я нечего не помню.

День не переставал радовать.

– Интересно, как все прошло? Нормально? Как нам теперь себя чувствовать? Падшими личностями? Интересно, ей стыдно? – развивал мысль Адреналин.

– Надеюсь, да, – сказал Феромон со смаком.

– Послушай, приятель, ты просто отвратителен, ты знаешь об этом? – вознегодовал Гистамин.

– Ну конечно, – ответил польщенный Феромон.

– Тот факт, что мы – мужские гормоны, не означает, что мы не можем сохранять чувство собственного достоинства.

– Да, – согласился Феромон. – Точно подмечено!

Билл опять было задремал, но его вновь разбудил вопль Адреналина:

– Господи, боже мой, она рядом с нами в постели. Посмотрите!

– Что нам делать? Что нам делать? – повторил он раз пятнадцать, пока остальные вносили свои предложения.

Билл ощущал нараставшую панику, лихорадочно прокручивая в голове варианты дальнейших действий: «Можно прикинуться, что ничего не случилось. Мол, все так делают. Нет, она подумает, что я просто грубиян. Можно попробовать повторить это еще разик».

– Хорошо, хорошо, – одобрил Гистамин. – Будем страстными и нежными. Наконец-то признаемся в истинных чувствах!

– А что, если его отвергли? – предположил Адреналин. – Билл будет чувствовать себя идиотом. А ведь ему работать с ней в одном офисе.

– В конце концов, – добавил Феромон, – именно поэтому мужчины стараются не распускать сопли. Чем наша ситуация отличается от любой другой?

– Хорошо, – согласился Гистамин, – признаемся: «Я был ужасно пьян и совершенно не помню, что произошло».

– Скажем правду?

Большинство гормонов отнеслось к этой затее скептически.

Пока они обсуждали стратегию, поведения Билла, его подруга тоже проснулась, откинула покрывало, посмотрела на Билла, наклонилась и поцеловала его. Гормоны замерли от ужаса, осознав, что провели ночь вовсе не со Сьюзи.