Эдуард Басс - Команда Клапзуба Страница 6

Кормик сбросил телефонные наушники, пробежал по крыше, соскользнул по лестнице на балкон и исчез среди толпы, которая возбужденно шумела и неистовствовала на трибунах.

V

Разговор, происходивший между старым Клапзубом и английским королем, в день, когда клапзубовцы победили футбольную команду Хаддерсфилд со счетом 4:0, не был опубликован ни в «New Sporting Life», ни в других газетах. Там печатались лишь небольшие отрывки со слов директора Хаддерсфилда. Если мы получили более подробные сведения об этом памятном разговоре, то только благодаря нашему земляку — кожевнику Мацешке, который в Лондоне был переводчиком у Клапзубов.

Пан Винценц Мацешка был неистовый спортсмен. Сам он, правда, в футбол не играл, не занимался ни бегом, ни прыжками, лютому что при его весе в двести шестьдесят фунтов вряд ли бы он достиг успеха. Он не принимал участия в борьбе, не поднимал тяжести, не упражнялся в плавании и гребле, и единственным видом спорта, которым он занимался, было перетягивание каната. Здесь Мацешка был незаменимым «последним в ряду». Когда, обвязав канат вокруг своего огромного брюха, он упирался ножками в землю так, что почти лежал на ней всем телом, то команда противника выбивалась из сил, стараясь сдвинуть с места эту гору сопротивляющегося мяса. У его партнеров всегда был решающий перевес. И в самом деле, команда чешских кожевников в Лондоне в течение восьми лет была чемпионом Англии по перетягиванию каната, и даже команда тяжеловесов лондонской полиции не могла пошевельнуть канат, если на его конце висел пан Винценц Мацешка. Позднее пан Мацешка оставил и этот спорт, но тем больше он уделял времени спортивной общественной деятельности. В его квартале не было ни одного клуба, где бы он не был председателем или его заместителем, секретарем или делопроизводителем, и не раз случалось, что Он сам себя вызывал на соревнование как секретарь одного и председатель другого клуба. Нужно, отметить, что в таких случаях он всегда соблюдал должную вежливость и учтивость. Если корреспонденция между некоторыми клубами носила враждебный характер и была полна иронических замечаний и ядовитой злобы, письма, которое пан Винценц Мацешка из одного клуба посылал пану Винценцу Мацешке в другой клуб, могли быть опубликованы как образец корректной корреспонденции, которая сумела поднять и подчеркнуть личные заслуги адресата с искусством поистине поэтическим. Понятно, что этот выдающийся деятель не мог не знать о приезде команды Клапзуба. Он не только знал, но поехал встречать их в Дувр и стал их незаменимым переводчиком, провожатым, гидом и охраной. А после отъезда Клапзубов он еще в течение двух лет был зван на приемы высшего лондонского общества.

Вот от этого знаменитого, человека мы и узнали все подробности беседы, которую Его величество король английский вел со старым Клапзубом. Первая фраза вызвала легкое недоразумение. Его величество сразу спросил Клапзуба: «Хау ду ю ду?», — что означает «Как поживаете?»

А старый Клапзуб, который невольно из уважения к королю начал говорить в третьем лице, не дожидаясь перевода пана Мацешки, ответил:

— О их английское величество, пан король, у меня есть сын Юра, то есть Ирка, или Георг — тезка их английского величества.

Тем временем пан Мацешка пришел в себя и сразу пояснил:

— Его величество не спрашивает о Юре. Он хочет знать, как вы побиваете?

— О господи, их английское величество, пан король, как может поживать бедняк? Не играй эти ребята, жизнь, шла бы все время со счетом нуль к нулю, а если иной раз и забьешь гол, то лишь в офсайде.

Пан Мацешка побагровел, вытер со лба пот и соображал, как бы поделикатнее перевести это королю. Но, смущенный присутствием всего двора, он ничего не мог придумать и перевел английскому королю точно так, как Клапзуб изложил по-чешски. Король засмеялся и сказал:

— Как поживает пани Клапзубова? Она тоже с вами ездит?

— Сохрани бог, пан король. Порядочный футбол — это не управление королевством, тут женщинам делать нечего. Их английское величество, не извольте обижаться, но настоящая игра в футбол посложнее управления королевством.

— Так вы, милый Клапзуб, короля совсем не уважаете?

— Нет, почему же, их английское величество, пан король. Господь бог послал людям всякое, ремесло, а порядочный человек иной раз встречается и среди коронованных. Я бы никого не хотел лишать этой чести. Но как ремесло оно мне не по душе. Например, как мне рассказывал мой покойный прадедушка, который служил в Пльзене, там в древние времена каждый дом имел право варить пиво. Это право сохранилось за домами, даже когда выстроили пивоваренный завод и домовладельцы перестали варить пиво дома. Некоторые дома давно разрушились, и остались одни ворота. Но владелец этих ворот до сих пор имеет право варить пиво. Он сроду не нюхал ни хмелю, ни солода, но это право за ним сохраняется — и деньги он получает. А все потому, что от предков ему остались ворота. Вот так и с королями. Варить за них должны другие, но деньги получают они и имеют на это право потому, что там да сям унаследовали какие-то ворота.

— Так значит, милый Клапзуб, вы против королей?

— Нет-нет, почему, их английское величество, пан король? Какой порядок заведет у себя народ, тот и хорош. Одни кобылы не выносят узды, а другие без шор не могут обойтись. А, в конце концов, везти должна как одна; так и другая. Не в этом дело. Я только утверждаю, что играть в футбол труднее, чем управлять королевством. Вот к примеру: стоял бы пан король перед воротами — и вдруг нападающие не спеша подают прекрасный мяч. Вот тут пан король, тут мяч, а это ворота — и пан король собрал бы совет министров, чтобы все обсудить и решить, как лучше отбить мяч: носком или подъемом, в правый угол верхом либо в левый низом. Черт возьми! Хорошенький бы счет у нас получился!

Когда пан Мацешка все это более или менее точно перевел. Его величество не мог удержаться от смеха.

— Вы продувная бестия, пан Клапзуб, — сказал он, наконец (по крайней мере, так перевел Мацешка), я бы хотел иметь вас своим советником.

— А почему бы и нет, их английское величество, пан король, — разошелся старый Клапзуб. — В случае каких-либо затруднений приезжайте к нам в Нижние Буквички, и я найду выход из положения.

— Ну, шутки в сторону, пан Клапзуб. Я люблю говорить с умными людьми, потому что у них всегда мысли здравые.

— Так же, как зубы, пан король! — заверил его Клапзуб.

— Заботы, которые обременяют нас в нашем высоком призвании, не маленькие. Например, после таких состязаний, как сегодняшнее, я частенько думаю, почему до сих пор футбол не признан выражением физических и духовных сил? Он требует столько самообладания, остроумия, сообразительности, согласованности, умения жертвовать собой, — словом, столько индивидуального труда для обшей пользы, что из всех видов спорта именно футбол можно считать показателем высокой культуры. Почему бы, например, вместо того, чтобы содержать огромные армии, не заняться воспитанием в каждом народе прекрасных футбольных команд? А в случае какого-либо спора, который не удалось уладить мирными путями, послать бы вместо войска, по одиннадцать игроков с каждой стороны — и они бы разрешили спорный вопрос.

— В таком случае, — сказал расстроганно старый Клапзуб, — наше государство стало бы великой державой.

— Ну скажите, пан Клапзуб, разве так не лучше?

— А пусть их величество, пан король, скажут: не взяли бы они клапзубовцев в союзники?

— Подумайте, как обстояло бы дело, если бы вы с сыновьями вышли на футбольное поле защищать свою страну?

— Их английское величество, пан король, честь имею доложить: было бы сто тридцать два к нулю. А возможно, и побольше, черт бы побрал все резиновые камеры!

— Ну вот видите, милый Клапзуб, — вы прирожденный военный министр!

— Если военным орудием будет мяч... А иначе — сохрани бог. Лучше я стану капралом у одиннадцати Клапзубов.

— Гм, послушайте, пан Клапзуб, вы сами воспитали своих сыновей?

— Сам, их английское величество, пан король, и если эти ребята чего-то добились, то лишь потому, что кровь — не вода, происхождение сказывается и яблочко от яблони недалеко падает.

— Нас это весьма интересует по чисто личным соображениям. Когда начали поступать первые сведения о вашей команде и газеты наперебой сообщали подробности, однажды мы застали нашего сына, принца Уэльского, в глубокой задумчивости. На вопрос что с ним он ответил: «Король-отец, почему нет у меня десяти братьев, чтобы я мог составить команду, как Клапзубы?» Мы очень любим нашего сына, принца Уэльского, и с радостью выполняем каждое его желание. Я тотчас же пошел в покои Ее величества королевы, и, посоветовавшись, мы пришли к заключению, что это желание трудно выполнимо. А теперь я подумал: не могли бы вы взять принца Уэльского в свою команду?