Сергей Буянов - 730 дней в сапогах Страница 7

– Рота! Строевы-ым, марш!

До полигона оставалось немногим больше километра.

Лёха присел рядом с Дюдюсём, закурил. Кто-то должен был прервать эту безумную гонку, устало подумал он, сбрасывая сапоги.

Долго отдыхать не пришлось. Поднимая плотные столбы пыли, примчался армейский «уазик»…

– Травматический разрыв селезёнки, – сказал равнодушный майор медицинской службы. – Нужна операция.

– Живой-то останется? – поинтересовался Лёха.

– Передай капитану, вернём целёхонького, как девочку! – ухмыльнулся начмед.

Вот оно как! А Лёха-то подумал, служба для Дюдюся закончилась.

Но служба не собиралась заканчиваться, наоборот, тотчас напомнила о себе. За отсутствие на полигоне рядовому Тальянкину старшина влепил пару нарядов вне очереди.

Никуда не исчезла и строевая подготовка. На обед и обратно рота шла строевым шагом, самозабвенно горланя песню.

– Броня крепка, и танки наши быстры!

Отбившись за сорок пять секунд с восьмой попытки, солдаты обменялись с командиром пожеланиями.

– Спокойной ночи, товарищи курсанты!

– Спокойной ночи, товарищ сержант!

– День прошёл!

– И х. й с ним!

И опять строевая подготовка!

– Напра-во!

А теперь весело и непонятно:

– Строевы-ым, марш!

И закачались двухъярусные кровати.

– Отставить! – улыбнулся Шутько. На сегодняшний день хватит, решил он. Сержанта ожидала ещё куча дел…

ЛЁХА ТАЛЬЯНКИН – ИЗМЕННИК РОДИНЫ

Никакому Государству нельзя оставлять военную мощь без контроля. Для того и существует Особый отдел.

Армия представляет собой сжатую модель общества, поэтому офицеров в Особом отделе немного. На огромный учебный полк их всего двое. Старший лейтенант Холодков и капитан Белоярский.

Для кадровых офицеров оба – штабные крысы. Особистам неведома служба в нарядах и ненормированный рабочий день.

На самом деле офицерам особого отдела отдыхать некогда. Они обязаны везде и всюду быть бдительными. На полигонах, у прокопченных полевых кухонь командно-штабных учений, в отдалённых и центральных гарнизонах, во время штабных совещаний и перекуров. Куда бы ни направила судьба военных контрразведчиков, им нужно держать ухо востро, включая супружескую постель. Только при таком подходе и служебном рвении возможен карьерный рост офицера Особого отдела.

Оба особиста, поразительно схожие внешне, мало чем отличались и по складу характера. Единственное различие в званиях налагало на них разную ответственность. Капитан Белоярский курировал ещё и соседнюю артиллеристскую часть, где часто пребывал по долгу службы.

Весна дошла до самого Дальнего востока. Тёплый майский ветерок ласково поглаживал верхушки декоративного зеленеющего кустарника, рассаженного вокруг штаба полка. Отбросив секатор, Лёха присел на траву. Стрижка живой изгороди как боевая задача отнимала немало сил и терпения. За каких-нибудь четыре часа поднадоело продираться сквозь заросли, отсекая ветки, невписывающиеся в интерьер. Рядом с Лёхой уселся Кирюха. Чуть поодаль – ещё двое бойцов: Роман Ниятуллин и Вовчик Иванов.

Завершался первый месяц службы. И начало её не предвещало ничего хорошего в ближайшие пять месяцев до «деревянного дембеля». Солдаты, осознавшие понятие «учебка», все без исключения стремились в войска. Подальше от Устава, сержантов и бесконечных работ: без передышки, под одной командой, кнутом бьющей в уши: «Наскоряк! Наскоряк!» – которую время от времени подкрепляют сержантские тычки и пинки.

Сегодня они работали под началом офицера. Старший лейтенант не стал утруждать себя контролем. Поставив боевую задачу, он преспокойно укатил в гарнизон.

Лёха давно и серьёзно думал о войсках.

– Слушай, Кирюха! Как думаешь, полгода тут можно протянуть?

– Протянуть-то можно, только вот, в войсках придётся всё заново начинать.

– Как, заново?

– А вот так. Попадёшь в войска вместе с духами, и твой же призыв будет гонять тебя!

– Это, как себя покажешь!

– Если есть что показать, – проворчал Кирюха. – Знаешь, тебе уже третий день хочу сказать кое-что, да всё времени нет.

Кирюха не кривил душой. Для разговоров курсантам не выделялось ни минуты. При выполнении боевой задачи под оком сержанта нельзя даже подойти друг к другу. Стоящие рядом кровати мало чем помогали. После отбоя любой шёпот наказывался построением всего взвода в полной форме одежды. К тому же команда: «Отбой!» – звучала в два, а то и в четыре утра. К этому времени у курсанта уже не было сил шевельнуть языком. Боевые задачи в армии отличаются ярким разнообразием: от покоса штык-ножом сорняков или вгрызания в каменистую дальневосточную землицу на три метра, чтобы откопать трубы теплотрассы – до умильной стрижки зелёных насаждений или раскрашивания цветных картинок в планшете ротного.

– Что хотел сказать? – подскочил заинтересовавшийся Лёха.

– Сядь, не маячь! Я тут в клубе был, полы драил. Там один старичок гражданский заправляет. Пожаловался он мне, что электрик дембельнулся, а замены нет. Представляешь, этот электрик жил не в казарме, а прямо в клубе! Там специальная комнатушка есть.

– И что?

– А то! Давай я тебя электриком у старика пристрою, как смотришь?

Лёхе предложение показалось странным. Его знания об электричестве ограничивались школьной формулировкой об упорядоченном движении электронов.

– А сам ты, почему не пошёл?

– Я у него плотником буду. На днях старик договорится с ротным и, прощай вторая стрелковая!

– А ты что-нибудь умеешь?

– Конечно! Не знаешь, я потомственный плотник пятого разряда!

Лёха недоверчиво посмотрел на руки Кирюхи, бравшие топор разве только здесь, в армии.

– Старик-то мне верит, а это главное!

– И как будешь плотничать?

– А зачем наряд на клуб? Тридцать разных курсов со всех рот ежедневно! Что, среди них не будет ни одного плотника?

– Один день будет, в другой не попадётся!

– Ты никак не уловишь сути. Я же буду уже не курс, а бубтянин! Да мне любой сержант отдаст нужного бойца без отмазок! Тот с удовольствием будет ходить все полгода плотничать! – мечтательно сказал Кирюха.

– Переходить в БУБТ?! – глаза Лёхи округлились до юбилейных рублей. Тальянкин знал про батальон управления боевой техникой. Там служат бывшие курсанты, умеющие с гражданки водить гусеничный транспорт. Там духов всего два-три процента! И то в хозвзводе. Это как? Попасть под пяту дедовщины, когда на тебя одного будут наезжать всё подразделение от гусей до дембелей! Молодые бубтяне, бывает, по ночам вытаскивают деда на одеяле помочиться за углом казармы!

– Ты чего перешугался? Мы же только числиться там будем. Врубаешься? А жить-то в клубе! Да и что там, дедовщина, ерунда! Ты видел хоть одного бубтянина с лопатой при свете луны?

Лёха нервно хихикнул.

– То-то же! И мы сможем избежать участи негров.

– Зато у нас будет другая участь.

– Дедов что ли обслуживать? – Кирюха усмехнулся. – Да ты только зайди в любую курилку к курсам! Хватай там пару чмырей, и дело в шляпе! Постирают, и подошьют, и отгладят всё, что не подсунешь. Заодно и сам попользуешься. Курсы, они же признают в тебе бубтянина. Откуда им знать, что ты одного с ними призыва?

– Знаешь, я тоже кое-что придумал насчёт того, как в войска рвануть.

– Не будь дураком, Лёха! На хрена тебе какие-то войска? Электрика для тебя я достану в любое время дня и ночи!

– Понимаешь, Кирюха, что-то не хочется торчать тут все два года.

– Уверен, что в другом месте лучше будет?

– Хуже уже нигде не будет, – упёрся Тальянкин.

– Ладно, ты подумай до послезавтра, а потом не обижайся. Не дружили мы с тобою на гражданке, а всё же, как родные – с одного двора. Желаю тебе лучшей участи. А в войска-то, заметил, одних чурбанов сейчас забирают.

В этом Кирюха был прав на все сто. Частенько заезжие покупатели увозили по пять-десять урюков в свои части. Командование отдавало только совсем не понимающих по-русски. Известна расхожая шутка офицеров стрелковой роты:

– Какая деревянная часть в танке?

– Чурка-наводчик!

Отчего бы ни освободиться от десятка-другого деревянных деталей в бронетанковых войсках? Глядишь, взамен хоть парочку пришлют из другого материала. Так и тасовали хитромудрые шакалы урюк туда-сюда-обратно.

Лёха уже всё решил для себя. И решение его крепло от часа к часу, с каждым пинком и зуботычиной добрых сержантов. При первой же возможности он подаст рапорт в Афганистан!

Он знал, что дедовщина там покрепче БУБТа. Зато боевые задачи там действительно боевые! Легче переносить тяготы и невзгоды, зная, что являешься настоящим защитником Родины. Так рассуждал Лёха, мысленно укоряя Кирюху. Выискал себе местечко в этом дурдоме, и рад!

– Знаешь, Кирюха, войска-то разные бывают. Есть и такие, куда урюков не берут!