Зарисовки в рассказах - Владимир Войновский Страница 7

Кнопа

Мы дружим с тех самых пор, когда вместе ходили в детский садик. Его зовут — Сергей. Нет, это другой мальчик. Так сложилось, что многих моих друзей и знакомых зовут Сергеями. Из-за небольшого роста, опрятности и непоседливости все называли его Кнопа. Чтобы ясно представить внешность Серёжи в детстве, достаточно вспомнить или посмотреть на изображение Владимира Ульянова (Ленина) в раннем детстве. Его портрет был на пятиконечной октябрятской звездочке. Эту звездочку в первом классе носили на груди все ученики советских школ.

Когда наступило время идти учиться, мы оказались в одном классе. Ребята в нем были очень веселые и дружные. Вместе в школе, вместе после. И никто никому не надоедал. Заводилой и душой нашего класса был Сережка — Кнопа. Он знал и выдумывал на ходу массу веселых шуток. А как заразительно он смеялся! Смеялся он и над своими юморинками, и над чужими. Смеялся, когда подшучивали над ним. Его веселый смех разливался колокольчиком по всему классу, выходя за его пределы и заражая всех, кто его слышал, не говоря о тех, кто его видел.

Лицо смеющегося Сережки наливалось красным цветом. Из глаз каплями брызгали слезы. Руки не находили себе места. Они то растирали слезинки, текущие по щекам, то придерживали бешено прыгающий животик, то обхватывали его кучерявую блондинистую шевелюру. Видя это, все, даже те, кто не слышал шутки, начинали заразительно смеяться. Порой его смех прерывал урок. В свою очередь, это отрицательно сказывалось на самом Сереже. Учительница, не меньше нас, смеявшаяся на уроках, жаловалась родителям. Они, исключительно в целях воспитания, наказывали сына.

Взрослея, он вовсе не жаждал наказаний. Поэтому, когда не мог сдержаться от смеха во время урока, просто закрывал ладонями себе рот и прятался под парту, чем не меньше веселил всех присутствующих. Переменка была как отдушина для его веселого нрава. Кнопа смеялся еще более заразительно, громче и веселее, давая полную свободу своим чувствам.

Прошла незаметно начальная школа, и мы, повзрослевшие, впитавшие в себя массу новых и нужных знаний, перешли в четвертый класс. Все безболезненно восприняли учительское многообразие, совпадающее с числом новых и старых предметов.

Первые три года у нас были разные преподаватели. Удаленный, почти на краю света поселок. Какой специалист, только что окончивший учебное заведение и получивший диплом, позволит себе «сгинуть» в какой-то там «глухомани»? Конечно же, не все были таковыми. Немало было молодых профессионалов и энтузиастов своего дела, которые не пугались трудностей. Они с завидной энергией передавали свои знания, воспитывая нас настоящими людьми.

С четвертого класса у нас был классный руководитель, отвечающий всем вышеописанным требования. Он имел массу скрытых и явных талантов. Педагог с большой буквы, несмотря на свой юный возраст и первые самостоятельные шаги в столь нелегкой, но почетной профессии. Наверное, у читателя создалось впечатление, что это юноша. Нет, это была юная и хрупкая, божественной красоты, полная жизненной энергии девушка. Она окончила физико-математический факультет педагогического института. С первых дней мы прониклись к ней самыми нежными чувствами. Порой она воспринималась как наша ровесница, так легко и непринужденно мы себя чувствовали в ее присутствии. Между собой мы ее нежно называли «нашей Броней», а звали ее Бронислава Феликсовна. Наш классный руководитель принимала в школьной и внешкольной жизни самое активное участие. Свою деятельность она не ограничивала только уроками математики и внеклассными часами. В методах ее воспитания, применяемых к нам редко, встречались забавные истории.

Вот одна из них. Кнопа был всеобщим любимцем среди учеников и учителей. Не составил он исключения и для нашей Брони. Их нежные отношения друг к другу никогда не вызывали позывов детской ревности у моих одноклассников. Все к ним относились с уважением и пониманием. Любимчиков в классе не было. Все были своими и равно любимыми нашей Броней. Несмотря на самые теплые отношения, а может быть, как раз руководствуясь ими, Броня при первой же возможности всегда пыталась, и, надо отметить, не без успеха, привить Кнопе некую серьезность, размеренность и степенность. Причиной тому была все та же Сережкина веселость. Также, как и в начальной школе, его смех, нередко становился причиной срывов уроков, что в свою очередь, причиняло массу неудобств уже большему количеству учителей. Учителя жаловались нашей Броне, которая отрицательно относилась к наказаниям и поэтому пыталась влиять на Сергея своими методами.

В какой-то период у Сергея началась полоса чрезмерной веселости. В его личном лексиконе появилось новое словосочетание — «ясный перец», которое выражало массу его чувств. Это и согласие, и отрицание, это восхищение и недовольство, это еще масса нормальных человеческих чувств. Если Эллочка Людоедка обходилась тридцатью словами, то Кнопа переплюнул ее в своей повседневной лексике. В разговорах с друзьями он обходился только одним словосочетанием. Как-то незаметно это словосочетание зловеще переползло в построение предложений и при общении со взрослыми. Конечно же, не прихоти ради и не шутки для, а исключительно и незаметно. Главное, незаметно для самого излучателя этого оборота. К очередному празднику мы всем классом в спортивном зале, расположенном на втором этаже школы, разучивали очередную строевую патриотическую песню. Понятное дело, всем хотелось домой. Все устали от занятий.

Репетировали каждый день, и это начинало надоедать. По этой причине все, как могли, выражали свое недовольство. Большинство смирилось с неизбежностью. Ну, конечно же, нашлись герои, которые не покорились, к ликованию масс, общим правилам. Нас было несколько. Мы шутили, смеялись, спотыкались, меняли местами слова песни. И когда мы баловались вместе, почему-то нашу Бронечку возмущал только громкий и заразительный смех Кнопы. Останавливая репетицию, она в очередной раз делала Сергею замечания и получала в ответ однозначное «Ясный перец!». Всякому терпению приходит конец.

Окончив репетицию, Бронислава Феликсовна отпустила всех домой, кроме Кнопы. О чем и как они разговаривали, для всех осталось тайной. В наказание она оставила Сергея в спортзале, заперев его на ключ. Мы с мальчишками упрашивали ее выпустить нашего друга, следовали за ней по пятам. Наши просьбы не увенчались успехом. Вернувшись к дверям спортивного зала, мы стали переговариваться с Сергеем. Незаметно бежало время, но мы не спешили домой. Тем более никто не хотел бросать товарища в беде. Время от времени мы переговаривались с Кнопой, все больше увлекаясь игрой в футбол кем-то принесенной из соседнего класса тряпкой. Почему-то наша незатейливая игра помешала пришедшей наводить порядок уборщице. Она на время прогнала нас от дверей спортивного зала.

Через некоторое время мы вновь подошли к двери