Андрей Кивинов - Место перемен Страница 8

Опытный Золотов оказался прав на все сто. Сторож вел себя как индеец в плену у бледнолицых. Гордо повторял, что спал и ничего не видел.

– Виноват, граждане офицеры! Заснул, как есть заснул на дежурстве. Так спал, ничего не слышал. И не пил ведь с вечера, а сморило…

– Но вы ведь говорили уборщице, что подъезжали на джипе, бросили в окно зажигалку. Говорили? – Упертый лось Дима не терял надежды докопаться до истины.

– Я? Говорил? Да это мне приснилось, а сам-то я ничего не видал. Приснилось, говорю ей, а она, дурында, поняла не так. А архив вообще не мой объект, че мне за ним глядеть? У меня свое начальство, свой объект. Вон, склад охраняю…

– Пойдем, – махнул рукой Дима Золотову. И добавил, когда они отошли: – Здесь ловить нечего. Ни черта он не скажет. Этот склад – пузинской мамаши, она на нем спиртное хранит. Бизнесвумен, блин.

Рабочий день пролетел как жизнь – быстро. К вечеру Вячеслав Андреевич, опухший от процессуальных бумаг, добрался до гостиницы, не раздеваясь, завалился на кровать и забылся богатырским сном.

Проспал он недолго, разбудил богатыря громкий стук в дверь. Встал, открыл, посмотрев в глазок. Хозяин отеля Ермаков стоял на пороге с видом героя знаменитой картины «Опять двойка».

– Извините, Антон Романович, если разбудил, – виновато заныл он, – опять приходили. В этот раз экологи. Спросили, почему урны у входа нет. А при чем здесь я? Это же муниципальная земля, я только арендую. Они и должны ставить урну.

– Какая еще урна? – не понял спросонья Золотов и, продирая глаза, заработал ладонями круче «дворников».

С ума они все посходили? Он чего хочет? Чтобы Золотов ему урну купил?

– Обычная, для мусора, – монотонно канючил Олег Михайлович, переминаясь с ноги на ногу, – понимаю, для вас это мелочь. Но и вы меня поймите. Мне не жалко денег на урну, но потом возникнет вопрос с вывозом мусора. Санитары душить начнут, договор требовать. В общем, опять меня сегодня штрафанули. Так, без акта.

«Штрафанули без акта». То есть деньги в карман положили, да еще и пригрозили. Штраф в бюджет отдельно взятого лица. Красавцы!

– И на сколько вас?

– Тридцать, – оглядевшись по сторонам, прошептал Ермаков, будто выдавал государственную тайну и передавал иностранному шпиону план укреплений.

– А от меня-то чего хотите?

– Так они завтра снова придут!

Хозяин произвел некое движение, будто собирался посередине коридора бухнуться на колени. Золотову пришлось поддержать его под локоть – испугался, что начнет челом об пол бить, не остановишь.

– Посодействуйте, Антон Романович! Это ж беспредел форменный!

Он снова оглянулся по сторонам, как опытный разведчик, лишний раз удостоверился, что свидетелей разговора нет, и зашептал:

– На «проездной» намекали. Мол, купи на год и ходить не будем. Ну не поджигать же мне гостиницу!

По правде сказать, игра в Бэтмена Золотову поднадоела. Он давно понял, что на один маленький Великозельск нужно не меньше десятка лучших супергероев – один человек тут за всю жизнь не управится. Но Ермаков был добрым знакомым Насти, поэтому отказать ему он не смог. Да и спать хотелось, как знакомому медведю, выгнанному из берлоги. Сил не было сопротивляться. Нечленораздельно пообещал с самого утра разобраться и побрел на ложе.

И слово свое сдержал! Утром облачился ради такого случая в форму и на местном автобусе поехал к главному великозельскому экологическому начальнику с говорящей фамилией Ежиков.

– Доброе утро! – размашистым шагом победителя вошел в кабинет и махнул магическим удостоверением: – Следственный комитет. Москва. Плетнев. Майор Плетнев.

Ежиков, упитанный мужчина средних лет, восседал среди аквариумов, чучел птиц и прочей дребедени а-ля натюрель, выдержанной в зеленых тонах. Даже засушенный карась у него был зеленым и несвойственным рыбе цветом наводил на мысли о ботулизме.

– Здравствуйте, – хозяин кабинета подскочил в кресле. Такого визитера он никак не ожидал, – Ежиков Борис Анатольевич.

– Знаю, – строго заметил Золотов, не дожидаясь приглашения и усаживаясь на стул. – Без долгих предисловий. Соблаговолите, Борис Анатольевич, материалы по госзакупкам за прошлый год. Тендеры, отчеты, договоры.

Почти то же самое, слово в слово, говорил совсем недавно ему, Золотову пришелец из Контрольно-ревизионного управления некто Белов. Беспристрастный и неподкупный, как манекен.

– А… почему? – Ежиков побледнел и икнул. Совсем как тогда Золотов. Похоже, в подобной ситуации других вариантов поведения не предусматривалось.

– Вам рассказать о моих полномочиях? – нахмурился посетитель, сняв чуждую ему фуражку и положив перед собой на стол.

– Нет. Я в курсе, – Ежиков рухнул в кресло, будто у него отнялись ноги.

Руки у него тоже отнялись. И мозги отшибло, причем явно не сегодня, а гораздо раньше. Ежиков никак не думал, что Следственный комитет может заинтересоваться их безобидным департаментом, занимающим в бюджетной смете одно из последних мест. Поэтому давно расслабился и даже следы замести не потрудился.

Спустя пять минут Золотов, обложенный папками с бумагами, словно больной горчичниками, с интересом выслушивал оправдания чиновника. Цель имел в некотором роде даже практичную: вдруг эколог что-нибудь новенькое скажет, чем впоследствии и самому воспользоваться можно? Но у Ежикова с фантазией было так себе, ничего принципиально нового он предложить не мог. Воруем-с… Просто воруем-с.

– Ну какой тендер, Антон Романович? Мне буквально накануне поручили провести экспертизу! И каким, интересно, образом я должен был найти подрядчика? Естественно, я обратился к первому попавшемуся!

– Это вы мне рассказываете? – забывшись, рассмеялся Золотов.

Если бы не абсолютно симметричная история, случившаяся с ним самим в Москве, может быть, и не сидел бы он сейчас здесь. В левой форме.

– Я в том смысле, что… Почему вы выбрали подрядчика, услуги которого вдвое дороже рыночных? У вас Интернета нет?

– В тот день, действительно, не было. Перебои.

Везет им здесь, в Великозельске. Можно хотя бы перебоями с Интернетом отбояриться. В Москве такое не прокатит, скоро в каждом общественном сортире вай-фай настигнет.

– Сии перебои в законе называются злоупотреблением служебным положением, – безапелляционно заметил Вячеслав Андреевич и повысил голос: – Кстати, почему у вас, экологической организации, перед дверьми урны нет? А?

Ежиков вздрогнул и поглядел на майора так, будто заподозрил у того бешенство. Как бы не покусал!

– Ч-чего у меня нет?

– Урны нет. И на улицах тоже. Насколько я помню, устанавливать в городе урны – обязанность властей!

Золотов придал лицу выражение медведя гризли, наткнувшегося на грибника, поднялся со стула и приступил непосредственно к тому, зачем пришел.

Времени это заняло немного. Ежиков оказался мужиком понятливым: принес приличествующие ситуации извинения, поспешил загладить оплошность сотрудников из собственного кармана, выудив оттуда бумажку в пять сотен евро. Его сообразительность сэкономила Золотову время – уже минут через двадцать он выложил на гостиничную стойку перед Ермаковым выполненную в фиолетовых тонах купюру со звездами Евросоюза.

– Примерно то же самое, что вы отдали вчера, даже больше, – порадовал он. – И беспокоить больше не будут.

Ермаков смотрел на фиолетовый «хай-тек» с опаской: сам он предпочитал расчеты в валюте страны проживания, но вовремя вспомнил поговорку про дареного коня.

– А с урной? Покупать?

– Не надо. Они же и поставят. Экологи. Самую красивую выберут. С гербом.

– Спасибо огромное, – малый бизнесмен в поклоне чуть лоб о высокую столешницу не расшиб. – Как вам удалось?

– Запомните, Олег Михайлович, коррупцию может победить только еще большая коррупция!

Ермаков от таких страшных слов застыл соляным столпом и вытаращил глаза.

– Шутка. Чтобы не брали, не надо давать, – Золотов почувствовал, что слишком уж примерил на себя образ Остапа Сулеймана Берта Марии. – У меня к вам только просьба. О моей помощи никому не рассказывать. Вообще никому.

– Конечно! Никаких проблем! – закивал Ермаков китайским болванчиком и внезапно юркнул под стойку. – Минуточку!

Выудил яркий журнальчик, на обложке которого постоялец узнал недоделанную отфотошопленную фельдшерицу Мальвину в отороченном кроличьем мехом кружевном красном бельишке. Назывался журнальчик «Отдых с душой» и меньше всего предполагал вкладывание в вышеуказанный отдых тонкой душевной материи. Исключительно товар<197>деньги<197>товар, как завещал товарищ Энгельс.

– Вот, – потупив глаза, как честный коммунист в борделе, Ермаков протянул Золотову полиграфический шедевр, – вдруг захотите отдохнуть. Для вас бесплатно. В любое время. Берите, берите! От чистого сердца.

И, несмотря на отказ, всучил-таки Золотову журнальчик. А что? А вдруг?