Александр Рогожкин - Особенности национальной охоты Страница 8

Прошли трое летчиков, удивленно посмотрели на корову. Прапорщик заспешил к ним. Заговорили. Потом и Кузьмич попытался вклиниться в их разговор, что-то объясняя… Неподалеку взревели реактивные двигатели одного из самолетов — и Раймо с Качаловым могли понять, о чем идет разговор, только по жестам: как нужно подвести корову, как ее подсадить в бомболюк, как на малой высоте — чтобы не задохнулась от недостатка кислорода — отправить куда нужно…

Тем временем техники и солдаты обслуги стали подтаскивать ящики, сооружая пандус для погрузки коровы в самолет.

Подбежал радостный Кузьмич, достал у Жени из сумки водку и помчался к прапорщику. Снова прибежал, ухватился за веревку и повел корову к самолету. Корова упиралась, будто предчувствуя что-то. Раймо и Женя бросились на подмогу Кузьмичу.

— Давайте быстрее! — торопил их прапорщик; сам, правда, в погрузке не участвовал. — Вы глаза ей завяжите, а то она боится — впервые все же…

Из люка несколько раз высунулся пилот: показывал жестами — шевелись, дескать…

Наконец общими усилиями корову все же затолкали. Прапорщик добежал до кабины и жестом объяснил пилоту, что можно закрыть бомболюк. Створки люка сошлись. Недовольное мычание коровы потонуло в реве двигателей…

Самолет стал выруливать на взлетную полосу. Кузьмич выдал прапорщику приготовленную водку. Одну бутылку распили тут же, у взлетной полосы, на четверых: Раймо вынужден был молчать, поэтому и отказаться он не мог. Пили из горлышка, закусывая рукавом.

Бомбардировщик все еще стоял на взлетной полосе в ожидании разрешения на вылет. Пришлось доставать вторую бутылку. Раймо попытался было открыть рот, но его вовремя толкнул Женя. Пришлось выпить…

— Чего это он там делает? — вдруг спросил Кузьмич, приглядываясь к самолету.

Около готового к взлету бомбардировщика расхаживал какой-то офицер.

— Черт! — выругался прапорщик. — Это комендант!..

Комендант, стоя под самолетом, настороженно вслушивался в посторонние шумы, но из-за рева двигателей никак не мог определить, что это за шумы и откуда они берутся. Может быть, все предприятие благополучно бы и обошлось, но тут из щелей бомболюка потекла вниз желтоватая жидкость… Комендант протянул к струйке руку, понюхал, даже попробовал на язык — и тут же побежал к кабине пилотов, отчаянно маша руками — “глуши двигатели!”. Но бомбардировщик уже, набирая скорость, пошел на взлет. Комендант стремглав бросился к диспетчерскому пункту…

— Застукали! — досадливо сплюнул прапорщик, глядя на бегущего по бетонке коменданта. — Все…

Он допил оставшуюся водку и забросил бутылку в бурьян.

— Коровка-то долетит? — спросил Кузьмич, все еще не потерявший надежды.

— Иди ты!.. — странно глянул на него прапорщик. — Теперь многие полетят… — многозначительно добавил он и побрел к строениям, куда побежал комендант.

Комендант стоял в диспетчерской и орал в телефонную трубку:

— …точно говорю, у них в бомболюке животное, да… да что я, мочу скотины с чьей-то перепутать могу?!

Дежурный диспетчер прислушивался к его голосу, затем тихо поведал в эфир:

— Говорит Поле. Всем бортам… тут у нас легкий казус: пришла информация, что у кого-то в экипаж зачислена корова. Борт полсотни семь, как понял?..

— Отставить информацию в эфир! — комендант весь горел рвением разоблачить-наказать. Он уже снова звонил по телефону. — Милиция? Срочно приезжайте!..

Раймо, Женя и Кузьмич сидели на траве и смотрели, как к диспетчерской подкатила машина. Из нее вышли трое офицеров. Их уже встречал суетящийся комендант. Жесты его были красноречивы: он показывал, как стоял под самолетом, как что-то протекло, как он попробовал на вкус… Прибывших аж передернуло от последней подробности. Все отправились в рубку диспетчера…

— …ладно-ладно, капитан, — остановил коменданта командир, — эти подробности уже не интересны. Дайте связь с полсотни семь! — приказал он.

— Учтите, я это так не оставлю!.. — предупредил комендант. — Сообщу и выше, и туда, куда они летят… Так что лучше пусть возвращаются…

— Полсотни семь. Это Поле. Первый говорит… — командир на секунду задумался: — Приказываю вернуться! Как понял?..

В кабине пилотов летящего бомбардировщика командир слушал приказ Первого: — …вернуться! Как понял?..

— Вас поняли. Идем домой… — откликнулся командир и переглянулся со вторым пилотом.

— …тут у нас та-акое творится… — донесся до самолета доверительный голос диспетчера. — Милиция приехала, даже особиста подняли… Полсотни семь, веду вас по северному коридору… Курс час… — неожиданно перешел на официальный тон диспетчер.

Командир посмотрел на штурмана, тот жестами показал, что теперь им… короче, будет плохо. Второй пилот таким образом дал понять, что надо избавляться от коровы… Говорить они не могли: все переговоры писались на “черный ящик”. Командир думал. Второй постучал себя по плечам, убедительно демонстрируя, как звездочки полетят с их погон…

— Давай! — командир движением руки приказал открыть бомболюк…

Штурман в отчаянии сплюнул. Второй пилот показал, что ему тоже жалко животину, но что делать?..

Загорелась лампочка индикатора “сброс произведен”. По кивку командира бомболюк закрыли.

“Котлета!” — написал на листочке второй пилот. По его лицу было видно, что он рад избавлению от улики.

“Над водой надо было бы сбросить…” — вывел на пластике планшета штурман, всем своим видом показывая, что тогда, может, у их “пассажира” остались бы шансы на выживание…

— С парашютом! — зло вырвалось у командира.

— Какой парашют?! — сразу же в наушниках раздался голос коменданта: он, оказывается, внимательно слушал эфир.

— Полсотни семь… удаление семнадцать… ветер… — это снова появился диспетчер, он выводил самолет на посадку.

Кузьмич сбегал к прапорщику, который ходил вокруг диспетчерской. От него получил последние известия:

— Сажают их… Может, отдадут коровку-то?..

Женя и Раймо промолчали. Финну на вдруг проявившемся солнышке поплохе-ло: старые дрожжи сказались, да и недавняя водка без закуси делала свое дело. Он откинулся на спину, закрыл глаза и провалился…

…провалился в суету гона. Волка вели от оврага. Конные, уже не полагаясь на борзых, сами пытались отсечь матерого от оврага. Он скакал по стерне, вглядываясь в темную спину зверя…

Изменение в лае насторожило его. Так и есть! От оврага вторая свора подняла двух прибылых волков и направила гон прямо на их!

— Говнюки! — орал егерь. — Проорем матерого! Заходи! Заходи!.. Улю-лю-лю-лю! — он на что-то показывал и кричал, но его не слушали.

Старый волк с седой полосой на спине словно понял, что в этих двух случайно выгнанных из оврага прибылых его спасение: надо смешать гоны, свести их в один, который и пойдет за молодыми…

— Нет! — заорал он, предчувствуя такой ход событий. — Улю-лю-лю-лю!!!

Он натравил своих собак на матерого, что боком шел через поле, тяжело перепрыгивая через канавы и время от времени поворачивая к нему лобастую морду…

— Семенов! — заорали рядом…

…Семенов! — это Кузьмич подзывал к себе милиционера.

Тот не спеша подошел к ним.

— Ну, что там? — Кузьмич доверчиво посмотрел на сержанта.

— Твои дела? — сразу понял Семенов. — Ну ясно, твоя это корова полетела!.. Ну, Кузьмич, ну, ты даешь!.. Не только сам, а всех дерьмом вымажешь!

— Каким еще дерьмом? — запоздало, вслед милицейской спине проговорил тот.

Бомбардировщик тяжело сел на взлетную полосу и, поднимая пыль по бетонке, пошел тише, пока не застыл у края полосы. К нему тут же рванули три машины. В первой сидел гордый комендант и мрачный командир. Подъехала к самолету милиция. Кузьмич бросился было следом…

— Куда?! — рявкнул на него прапорщик, бежавший за машинами. — Прошу немедленно покинуть расположение части!

Прапорщик резким жестом показал, где надо выйти. Затем припустил дальше. Беднягу слегка бросало из стороны в сторону.

Мужики, спрятавшись в траве, смотрели, как экипаж бомбардировщика выстроился перед собравшейся у самолета комиссией — словно космонавты, рапортующие об успешном завершениии полета…

— По поступившим ко мне сведениям вы везете в бомболюке домашнее животное… — подполковник посмотрел на командира бомбардировщика.

— Мы?! — удивление командира было очень натурально. — Какое животное?

Комендант уже суетился под бомболюком, простукивая палкой металл — в бомболюке никто не отзывался.

— Товарищ подполковник, неужели я бы позволил… — начал командир корабля.

— Открыть бомболюки! — приказал подполковник.

Второй пилот быстро и весело нырнул в самолет.

Комендант все еще возился под бомболюком, неутомимо простукивая днище.

— Давай! — махнул рукой командир. Створки люка медленно стали расходиться…