Феликс Кривин - В стране вещей Страница 8

— Ох, ты ничего не понимаешь, — опять вздохнула Курица. — Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.

Наседка только развела крыльями и опять задремала. А наутро пошел дождь.

— Эй, хохлатка! Вон и твой долгожданный! — крикнула Наседка. — Беги скорее, пока не прошел!

Курица выскочила из курятника, но тотчас же влетела обратно.

— Да он мокрый! — кудахтала она, отряхивая крылышки. — Какой невежа, грубиян! И что в нем могли найти Травинка и Ромашка?

Когда молодой Петух подошел к ней, чтобы выразить свое сочувствие, он показался ей значительно интересней. «Это ничего, что у него немножко кривые ноги. Это даже красиво», — решила она про себя.

Через несколько дней они поженились и отправились в свадебное путешествие — через двор к дровяному сараю и обратно.

Как это было интересно! Петух оказался очень галантным кавалером и так потешно кричал «Ку-ка-ре-ку!», что Курице не приходилось скучать.

Но вот в пути новобрачные встретили Травинку и Ромашку. Курицыному удивлению не было границ, когда она увидела, что Травинка и Ромашка поднялись, посвежели — одним словом, выглядели отлично. От былой грусти не осталось и следа.

— Ну, как дождь? — спросила Курица не без ехидства. — Перестали по нем тосковать?

— Да, — ответила Ромашка. — Зачем тосковать, ведь он только недавно был здесь. А долго не будет, опять затоскуем. Без него для нас нет жизни.

«Какое лицемерие! — подумала Курица. — Радуются они, конечно, не приходу дождя, а его уходу. Я-то знаю, чего он стоит!»

И, подхватив своего Петуха, Курица заспешила прочь: все-таки Петух был недурен собой, хоть у него и были кривые ноги.

Но ему она ничего не сказала об истории с дождем. Во-первых, она слишком любила своего Петуха, чтобы его расстраивать, а во-вторых, в глубине души, Курица рассчитывала как-нибудь, при удобном случае, еще раз выскочить под дождь. Просто из любопытства.

4

Покуда не открутишь крана,Воды не даст водопровод.Его нельзя сравнить с фонтаном.Который щедро воду льет.

Не тонкой струйкой, а каскадомФонтан разбрызгивает воду.Но, если вам напиться надо, —Придете вы к водопроводу.

Песчин — сын пустыни

Жил на свете Песчин — сын пустыни.

Родина его находилась под властью жестокого и злого правителя — Суховея, который не умел щадить своих подданных.

Плохо приходилось бедным песчинкам. Каждая из них в отдельности имела и свою форму и твердость, а все вместе они были мягки и бесформенны, и Суховей лепил из них все, что ему вздумается. Те песчинки, которые пробовали роптать, были развеяны по свету — даже следа от них не осталось.

Не мог Песчин мириться с таким положением. Пришел он к Суховею и говорит:

— Хватит нами помыкать! Мы — народ свободный и должны сами распоряжаться своей судьбой!

Взвыл Суховей от злости:

— Сами распоряжаться? Да я тебя на край света за такие слова!

Дунул — и Песчин действительно оказался где-то на краю света. Совсем незнакомые места: песков нет, а вокруг, насколько хватит глаз, зеленые травы. Рядом — высокий Колос колышется на ветру, приветливо кивает Песчину:

— Здравствуй, путник! Далеко ли путь держишь?

Поздоровался Песчин с Колосом, рассказал ему о своей беде. Колос и говорит:

— Знаю, кто может помочь твоему народу. Есть у нас такой великан — сильнее его нет ни на земле, ни на других планетах. Поверишь ли, я был простым, маленьким зернышком. Никто меня не замечал, никому я не был нужен. Думал, так и жизнь проживу без всякого смысла. А пришел этот великан, взял меня, положил в мягкую землю, укутал, напоил — и видишь, каким я стал. Никто и не узнаёт из старых знакомых!

— А как зовут этого великана? Где его искать? — спросил Песчин.

— Зовут его Степаном. А живет он вон в той стороне. Ты поспрашивай — его, конечно, все знают.

Поблагодарил Песчин доброго советчика и пошел искать Степана. По дороге случился попутный ветер, подбросил на несколько метров — все легче, чем пешком в такую даль идти.

На третий или четвертый день повстречался Песчину деревянный Мостик над поточком. Стоит Мостик на четвереньках, с места не двигается, — видать, ноги замочить боится.

Подошел к нему Песчин, спрашивает:

— Может, тебе помочь? Ты, я вижу, никак через поток не переберешься.

Посмотрел Мостик на крохотного Песчина, которого и на земле-то не видно было, да как рассмеется:

— Ты… мне… поможешь? Ха-ха-ха! Ты… мне…

Так его разобрало, что чуть в воду не упал.

— Чего ты смеешься? — обиделся Песчин. — Я ж по-хорошему, думал — ты сам не можешь.

Мостик перестал смеяться.

— Ты не обижайся на меня, — говорит. — Я ведь тоже не по-злому смеялся. А перебираться мне ни на ту, ни на эту сторону не нужно, потому что я здесь службу несу, чтобы путники, вроде тебя, могли переходить через поток в любую сторону и в любое время,

— Значит, ты всегда здесь находишься? — спросил Песчин.

— Всегда.

— Тогда не знаешь ли ты, где мне найти Степана?

— Какого Степана?

— Да, говорят, есть такой великан, который все может.

— Ах, ты вот о ком! — догадался Мостик. — Такого великана я знаю. Это правда, что он все может. Когда я еще был простым деревом, меня свалила буря в лесу. Лежал я и не знал, что делать: жить не живешь, расти не растешь — так и сгнить недолго. И тогда пришел этот великан. Подобрал он меня, обтесали вот видишь, что из меня сделал. Теперь каждый, кому нужно, может перейти через поток. И ты можешь, если тебе нужно на ту сторону.

— А Степан где — на той стороне?

— Какой Степан? Если ты ищешь великана, который все может, то его зовут Иваном — это всем известно.

— Как же так? — растерялся Песчин. — Мне говорили про Степана…

— Иван он, точно тебе говорю, — уверил его Мостик. — Кому и знать, как не мне — Иван со мной порядочно повозился.

Объяснил Мостик, где Ивана искать, и они распрощались.

На какой-то день вышел Песчин к железной дороге. Взобрался на насыпь, видит — Рельс поблескивает на солнце. Спрашивает у него Песчин:

— Может, ты поможешь мне Ивана найти? Великана, который все может.

— О, — говорит Рельс, — этого великана я хорошо знаю. Если б не он, меня бы здесь не было. Жил я глубоко под землей, в темноте и безвестности, а этот великан из самых низов вон на какую высоту меня вытащил. Теперь без меня здесь ни один поезд не пройдет. Только что-то ты, брат, путаешь. Великана этого не Иваном, а Федором зовут.

— Совсем растерялся Песчин. Как же быть? Одни говорят — Степан, другие — Иван, а третьи — и вовсе Федор.

— Сошел с насыпи, сел под кустиком, задумался.

Заметил его Листок. Свесился с кустика, спрашивает:

— Ты чего загрустил?

— Как же тут не грустить, — отвечает Песчин. — Вот уже сколько дней ищу я великана, который все может, а найти не могу. Одни говорят, что он — Степан, другие — Иван, третьи — Федор. Пойди разберись!

— Знаю и я этого великана, — говорит Листок. — Он и Степан, и Иван, и Федор, и Михаил — у него очень много имен. Но есть у него главное имя, по которому тебе нетрудно будет его отыскать. Имя это — Человек.

Пошел Песчин искать Человека. Долго искать ему не пришлось — Человека-то на земле все знают.

Нашел Песчин Человека и говорит:

— Здравствуй, Человек. Я к тебе за помощью.

— Здравствуй, — отвечает Человек. — Но кто ты такой и откуда?

— Я — Песчин, сын пустыни. Жизнь у нас там очень тяжелая. Совсем замучил Суховей, нет от него спасения.

— Что же вы не выгоните его? — спрашивает Человек. — Вас, песчинок, небось много, а Суховей один. Неужели с ним трудно справиться?

— Нас-то много, это правда, — согласился Песчин. — Только живем мы как-то врозь, друг за друга не держимся. Пробовали объединиться — не получается. Суховей только дунет — и все врассыпную.

— Плохо тогда ваше дело, — говорит Человек. — А чем вы вообще у себя в пустыне занимаетесь? Сады выращивать пробовали?

— Нет, не пробовали.

— А строить дома?

— Тоже не приходилось.

— А металл отливать?

— Нет, не отливали.

— Тогда ясно, почему вы объединиться не можете. Ведь объединить может только общее дело, а у вас этого дела нет.

Вернулся Песчин в пустыню уже не один — он привел с собой Человека. И вскоре все в пустыне изменилось. Одни песчинки выращивали сады, другие строили дома, третьи отливали металл — каждая нашла себе работу по вкусу.

Увидев, что они объединились и больше хозяйничать ему не позволят, Суховей сбежал в другую пустыню.