Олег Рой - Через тернии в звезды, или Шапка Live Страница 8

– Улыбаемся и машем, – шепнул Брюковкин и покорно поплелся вслед седовласой глыбище российского кинематографа.

Красная Шапочка растерянно посмотрела на Волка. Тот пожал плечами:

– Улыбаемся. Идем, что ли?

В зале, уставленном столиками, людей оказалось довольно много. Это было первое, что заметила Внутренняя Богиня, и последнее, прежде чем вновь свалиться в обморок от сенсорной перегрузки. И было от чего. Если бы, допустим, астроном зашел в зал, наполненный созвездиями, или, к примеру, антрополог наткнулся в летнем кафе на группу разного рода гоминид[7], мирно пьющих кофе и обсуждающих последние новости, эффект был бы ровно тот же. И ничего, что девять десятых гостей Красная Шапочка, никогда не жаловавшаяся на зрительную память, отродясь не видала – оставшиеся десять процентов с лихвой искупали этот факт.

Актеры, режиссеры и прочие деятели искусства вперемежку с не менее известными ведущими, модельерами, звездами эстрады и прочими светскими лицами мирно попивали шампанское в компании непримечательных на первый взгляд в основном пожилых, мужчин и женщин… и не только. Здесь были и другие представители рода Sapiens, отнюдь не относившиеся к отряду приматов. Их оказалось не так много, но они присутствовали, и слушали их с видимым (или показным, но от этого не менее ощутимым) интересом.

Вечерние платья, соблазнительно открывающие спины, показывали нежную серебристую шерстку дам, прическу которых украшали высокие острые ушки, унизанные бриллиантовыми серьгами, в комплекте с такими же колье и браслетами. Ногти в форме коготков отливали лаками всех расцветок, а если у платья имелся кокетливый разрез от бедра, никого не смущало окончание ступни не в туфле, а украшенным драгоценными каменьями копытцем.

Хотя у одной дамочки возраста «за сорок» из-под шелковых брюк торчали утиные ласты с вживленными кольцами от «Бугатти», но это ничего в сравнении с ее широким клювом под пепельно-седой синтетической челкой. А другая уверенная в себе Ласка улыбалась острыми зубками и помахивала пушистым хвостиком из-под юбочки из кожи питона, слегка выглядывающей из-под пиджачка того же миллионерского качества.

На Волка с Красной Шапочкой довольно долго никто не обращал ровно никакого внимания, только симпатичная официантка осведомилась, что гости желают выпить. Серов-Залесский заказал стакан минералки. Красная Шапочка, смущаясь, попросила «Бьянко-апельсин». Их желание моментально удовлетворили, после чего оба скучали уже с бокалами в руках.

Через какое-то время появился режиссер в компании мэтра и еще нескольких людей, в том числе молодого и амбициозного телеведущего.

– Вот они, мои голубки, – заявил Лев Львович, указывая на совершенно ничем не напоминающих этих птиц Волка и Красную Шапочку. – Молодые, но такие талантливые, диву даешься. Серов-Залесский успел отметиться в Голливуде…

– У Бекмамбетова, кажется? – спросила пожилая дама с выразительным лицом и иссиня-черными волосами, одетая в неброское платье от Шанель.

Ее не потерявшая форму грудь была украшена ожерельем из камней, в которых Красная Шапочка безошибочно узнала бриллианты; неброские сережки тоже оказались инкрустированными этими лучшими друзьями девушек и дам в возрасте.

– Да-да, вы абсолютно правы, – просиял Брюковкин, при этом мэтр отвернулся и деликатно зевнул.

Красная Шапочка заметно посмурнела.

– А это юное дарование? – уточнила дама, кивнув плюс-минус в сторону нашей героини.

– Моя находка, – продолжал сиять режиссер. – Талант от Бога, прирожденная инженю, играет – как дышит.

– Ее лицо мне смутно знакомо… – задумчиво заметила дама. – Вы где-то раньше снимались, дорогая?

– Это ее дебют, – поспешил ответить Брюковкин, – Должен вам заметить…

– Но я определенно видела уже эти черты, – настойчиво перебила его женщина и нервно дернула плечом, обтянутым черным шанелевским трикотажем. – Возможно, она из какой-то плеяды, династии, так сказать?

Режиссер неожиданно стал краснеть так, что даже Красная Шапочка это заметила, но тут положение спас Волк.

– Она дочь Алины Борисовны Разумовской, – сказал он, крепче прижимая к себе девушку, словно стремясь защитить ее от чего-то или кого-то.

– Батюшки, так вы – дочка Алиночки! – всплеснула руками дама. – Я всегда читаю все ее статьи в журналах. Вот, не подводит старушку память!

– Ну какая вы старушка, – робко возразила Красная Шапочка. – Вам хоть сейчас можно на обложку любого глянца!

При этой тираде режиссер покраснел так, что стал в тон головного убора, в честь которого наша главная героиня получила свое прозвище, а вся компания взорвалась здоровым гомерическим смехом; даже мэтр громогласно хохотал, то и дело вытирая глаза платочком, а затем хлопнул режиссера по плечу.

– Ты прав, стопроцентная инженю! – восхитился он. – Если ты не сделаешь из нее вторую Мерлин Монро, я у тебя ее отниму, клянусь авторскими правами.

И тут перед Красной Шапочкой, одна за другой, замелькали страницы многочисленных модных журналов, где стоявшая рядом дама то позировала в новых нарядах, то за письменным столом, а то и в телевизионных передачах.

– Позорище, – резюмировала Внутренняя Богиня. – Твоя Матушка раз пять брала у нее интервью.

– Будем стараться, мэтр, – стушевался режиссер.

Но тут мэтр, заприметив кого-то в толпе, заявил:

– О, Олежка пришел! Идем его приветствовать, моя внучка без ума от его мультиков…

Глава седьмая

– Наша девочка выглядит здесь если не дурой, то красивой дурочкой, – сморщила тонкие бровки Внутренняя Богиня.

– Страница 642 сборника афоризмов, – перебил Разумей Занудович, переодетый по случаю в черный смокинг. – «Мелкие радости к крупным неприятностям». Внимательнее нужно быть. Обратите внимание на того толстяка, что одновременно похож на раскормленную Гиену и старого медведя Панду? Он чуть не упал обморок от восхищения, когда увидел нашу Красную Шапочку. Обладать такой внешностью могут только пожилые миллионеры.

– Ах, какой прекрасный повод вызвать ревность Волка, а то он совершенно не обращает внимания на нашу подопечную и постоянно выглядит сердитым, потому что она перестала соблюдать контракт, – вздохнула Внутренняя Богиня.

– Не приставайте к ней, пусть хоть немного побудет собой, – укоризненно заметила Девочка-девочка.

Тем временем Волк и Красная Шапочка снова остались практически наедине, если не принимать во внимание уймы снующих рядом людей, богатых и знаменитых. Наши герои смотрели друг на друга совершенно недоумевающими взглядами, точнее, недоумевающим был взгляд Красной Шапочки, Волк же хранил олимпийское спокойствие.

– Кому мы тут нужны? – задал он сакраментальный вопрос.

Впрочем, одиночество героев длилось недолго.

– Ой, а ты как здесь оказалась? – раздался знакомый голос, и рядом с «котятками-голубками», как их окрестил режиссер, появилась матушка Красной Шапочки собственной персоной.

Матушка выглядела, как всегда, великолепно, к тому же находилась в компании юноши, которого словно утащили из Греческого зала Эрмитажа, попутно оживив с помощью пробегавшей мимо Афродиты.

– Ма… а нас Лев Львович на презентацию привел… – ответила Красная Шапочка, еще более выбитая из колеи. – То есть не на презентацию, а…

И растерянно перевела взгляд на Волка.

Серов-Залесский галантно склонил голову.

– Алина Борисовна? Рад с вами познакомиться, – сказал он и внимательно, хотя и старался не показать любопытства, вгляделся в матушку Ольги. Несмотря на то, что Волк несколько раз забирал Красную Шапочку из дому и не менее регулярно привозил с работы, шансов познакомиться с матушкой ему пока не выпадало. – Серов-Залесский, к вашим услугам. Теперь я понимаю, откуда у вашей дочери столько красоты и очарования.

Протянув руку для знакомства, Алина Борисовна не менее внимательно отнеслась к Волку. Он ей понравился, несмотря на то, что каждая мама с ревностью относится к любому близкому ее дочери мужчине. Проследив, как Серов-Залесский осторожно целует руку, затянутую в перчатку и украшенную драгоценным кольцом и браслетом, она осталась довольна.

Искренне радуясь возникшей симпатии между матушкой и Волком, Красная Шапочка тем не менее бдительно отметила повышенное внимание матери к Серову-Залесскому, а еще изменившийся оттенок его глаз – сладко-янтарный. И в животе Оленьки одновременно потяжелело от желания остаться с Волком наедине в кровати и не отпускать от себя весь вечер, и совершенно бабская ревность, подвигающая ее взять в руки… нет, не пулемет «Максим», а обыкновенный водомет, который смоет килограммы косметики с дамочек и помнет их платья.

И тут их компания, совершенно неожиданно, пополнилась новыми людьми, а именно давешней пожилой дамой в сопровождении крупного быка в костюме шестьдесят шестого размера, или, если выражаться языком науки, минотавра. Часы, украшавшие минотаврово запястье, стоили примерно столько же, сколько средняя московская квартира, а заколка для галстука, вероятно, вдвое дороже.