Алексей Оутерицкий - Почему нарушаем! Страница 8

– А кому он ту информацию передавал?

– Иностранцам, кому еще. Им для своих черных дел всегда какая-нибудь информация нужна, а денег – немерено. Бюджеты шпионские раздули, вот и вербуют всех и всюду, чтоб налогоплательщикам своим показать – мол, не зря хлеб жуют.

– А на чем тот шпион прокололся-то?

– Да говорю ж, на закладке спалился! Парня в библиотеке, где он книжку возвращал, спросили, куда делась закладка, а его повело, раскололся, гаденыш, как гнилой орех. У них же нервы – точно струны, бери да играй на них, что твой Ростропович на рояле… Как понесло его каяться – органы протоколировать не успевали.

– А-а-а… Понятно…

Помолчали.

– А что, здорово этот Ростропович на рояле играет? – вдруг спросил Общественник.

– Так себе.

– Как это, так себе! – возмутился Интеллигент. – Он лучшим признан!

– А кем признан-то? – Бывалый посмотрел на него иронически.

– Ну… – Интеллигент беспомощно пожал плечами, – не помню точно. Но признан, факт.

– Небось, другими Ростроповичами? – насмешливо предположил Бывалый. И сказал: – Я, кабы б захотел, и получше сыграть мог.

– А чего ж не играешь?

– А не хочу.

– А-а-а-а… Понятно…

Опять помолчали.

– Люблю про шпионов слушать, – со вздохом сказал Интеллигент. – Сам когда-то хотел таким стать. То есть не шпионом – разведчиком, конечно.

– Как Владимир Владимирович? – с придыханием спросила Фотомодель.

– Как он, – подтвердил Интеллигент.

– И чего ж не пошел?

– По зрению не взяли. – Он обиженно засопел и посмотрел на Бывалого. – А ты еще что-нибудь на шпионскую тему знаешь?

– А то.

– Расскажи?

– Ладно. Значит, дело такое… Начнем с того, что со шпионами вообще зачастую разные мудреные штуки происходят, – начал Бывалый. Он неспешно дожевал кусок плавленого сырка и чинно отрыгнул. – Работа у них такая. Экстремальная. Попадают они во всяческие ситуации, а как расхлебать – не знают. Ни одна, пусть даже самая подробная служебная инструкция для шпионов такие ситуации, которые жизнь подбрасывает, предусмотреть не в силах.

– Какие, например, ситуации? – спросил Интеллигент.

– А вот, например, такие, – сказал Бывалый. – Догоняли один раз одного шпиона. Организация одна догоняла. Серьезная такая организация, на три буквы называется. Вычислили его, пришли арестовывать, а он в машину сиганул – и в бега. За ним гонятся, а он, подлец, к посольству государства одного нехорошего, на которое работал, рулит, вот-вот уйдет… Доехал, выпрыгнул из машины, к воротам посольским побежал, а за ним организация та.

– Которая на три буквы и шпионов вычисляет?

– Она самая… Добежал он до ворот, а те заперты. Он тогда – сквозь решетку протискиваться, да и застрял прочно. Так застрял, что верхняя часть его шпионского туловища оказалась на территории того иностранного государства, а нижняя, по пояс, то есть, на нашей осталась. Иностранные покровители к себе своего выкормыша тянут, а наши – к себе. И никто перетянуть не может, потому что застрял он слишком крепко. Вызвали тогда иностранцы своих юристов, начали переговоры крючкотворить. Кричат, что раз голова на их стороне, значит, и весь человек под их юрисдикцией получается. Голова – она и есть всему организму голова.

– А наши? – с интересом спросил Интеллигент.

– А наши усмехаются. Нашим и задницы того шпиона достаточно, чтоб взять его в оборот. Когда переговоры юридические окончательно в тупик зашли, иностранцы в наглую стали шпионские показания с него снимать. Прямо при спецслужбистах наших. Очень уж ценные сведения он в голове держал, очень уж они им нужны были.

– А наши?

– А наши его по заднице ремнем – мол, не болтай, гад, молчи! Задница на нашей стороне, значит, и юрисдикция на нее наша. Имеем право.

– А шпион?

– А шпион орет от боли, показания давать отказывается. Ремнем-то по заднице схлопотать – небось, не пивом в жару освежиться. Удовольствия мало.

– И чем все кончилось?

– А ничем. Так по сей день в решетке той и торчит. Иностранцы ему медаль вручили, а наши впаяли десять лет лагерей с отбытием по месту застревания. И пригрозили, что если он свой рот с информацией важной раскроет, они к посольству его заочных сокамерников-блатарей привезут, а уж те его для знакомства враз с тыла оприходуют, опустят ниже самого низкого плинтуса. Вот и торчит он по сию пору в решетке с медалью на груди. Иностранцы его кормят, а наши дерьмо за ним убирают, потому что он его на нашу суверенную территорию валит. Обе стороны несут возле него круглосуточные дежурства, следят друг за дружкой, чтобы противник преимущества не получил. А он от сытных иностранных харчей все больше разжирается, и его шансы высвободиться все уменьшаются. Зато, с другой стороны, и срок потихонечку идет. Такие дела.

– Н-да, действительно, дела… – Интеллигент поежился. – Не хотел бы я в такой ситуации оказаться.

– Не ходи в шпионы – не попадешь, – присоветовал Бывалый.

– И не пойду, – твердо сказал Интеллигент.

– Значит, покончено с мечтой детства?

– Значит, так.

– Ну и наливай тогда, раз так. Обмоем.

– Мне перед кастингом нельзя, – напомнила Фотомодель.

Интеллигент растерянно покрутил в воздухе пустой бутылкой и посмотрел на Бывалого:

– Кончилась водка-то.

– Так принеси еще, – спокойно посоветовал тот.

– А где взять?

– А где раньше брал, там и сейчас возьми.

– В холодильнике?

– В холодильнике.

– Так я ж вроде все, что было на полке, выгреб.

– А на другие полки заглянул?

– Нет.

– Вот и сходи, посмотри.

Никто не удивился, когда Интеллигент вернулся с охапкой запотевших бутылок.

– Банкуй дальше, – коротко распорядился Бывалый…

– Есть проблема, – прожевав сырок, намазанный баклажанной икрой, сказал Общественник, обращаясь, конечно, к Бывалому.

– Есть – решим, – веско сказал тот. – Излагай.

– Время, – начал Общественник, для наглядности вскинув руку, чтобы продемонстрировать всем запястье с часами. – Сидим мы, конечно, хорошо, но я…

– Боишься, что вот-вот нагрянет женушка с розысками? – догадался Бывалый, а Интеллигент, спохватившись, поспешно задрал край рукава и посмотрел на свои часы.

– Я не женат, – очень неубедительно возразил Общественник, почему-то покосившись на Фотомодель. – Просто – время. Так долго мусор не выносят.

– Ой, правда, я ж на кастинг опоздаю! – вскрикнула Фотомодель.

– Ты руку-то с часами опусти, опусти, – посоветовал Общественнику Бывалый. – Эта твоя проблема – она ведь не проблема совсем. Ты вот часами трясешь, а сам на них хоть мельком взглянул? – Он покосился на Интеллигента и усмехнулся – тот как раз недоверчиво таращился на свой электронный циферблат. Судя по выражению лица, ему нестерпимо хотелось в очередной раз протереть забытые дома очки. – Так сначала посмотри, а потом уже панику поднимай.

– Мать моя женщина! – вняв его совету, вскричал Общественник. – Остановились! А ведь таких денег стоят! Мне в магазине гарантию давали, божились, что это не китайская подделка! Ну я им устрою, ну я им… Я такую жалобу в инстанции накатаю!

– Часы идут, – остановил поток его гневных излияний Бывалый. – В точном соответствии с окружающим временем. Время идет медленно – часы идут медленно. Закон относительности Эйнштейна.

– Но как же…

– А так. Здесь свалка.

– И что? – не понял Интеллигент.

– А то. На свалке время измеряется по-другому, тут одна величина – вечность. Для твоей жены прошло всего несколько минут с тех пор, как за тобой захлопнулась дверь. А для нас…

– Ага, выходит, часы фиксируют время, которое там? – наконец понял Интеллигент. – Поэтому нам кажется, что они стоят?

– Именно так.

– Эйнштейн?

– Эйнштейн.

– Который ученый?

– Он самый.

– Значит, сидим дальше? – в один голос обрадованно выкрикнули Интеллигент с Общественником, а Фотомодель притихла в ожидании ответа.

– Наливайте, – коротко распорядился Бывалый, ставя тем самым точку в научном диспуте о времени. – Хватит о пустом, нам еще о дельном поговорить надо…

– Хорошо сидим, – через некоторое время все так же в один голос сказали двое.

– Кажется, я опьянела, – кокетливо заявила Фотомодель, – отталкивая руку Общественника, настойчиво предлагающего ей наполненный до половины стакан. – Мне хватит.

– На свалке не пьянеют, – сказал Бывалый. Прозвучало это столь безапелляционно, что Фотомодель не нашла, что возразить. Она со вздохом приняла свою долю и, ожидая чего-то, посмотрела на него вопросительно.

– Тост? – понял тот.

– Про красивых девушек, – подтвердила девица.

– Понравилось?

– Понравилось.

– Ладно, будь по-твоему, – согласился Бывалый. – Слушайте про красивых девушек.