Йозеф Лада - Картинки похождений бравого солдата Швейка Страница 9

На прощание Швейк сказал Водичке: «Так ты после войны наведывайся. Найдешь меня «У чаши». Там каждый день заваруха бывает. А ежели будет больно тихо, так мы сами что-нибудь сварганим!» Они разошлись в разные стороны, и когда уже были на изрядном расстоянии один от другого, старый сапер Водичка прокричал: «Так ты уж расстарайся, чтоб весело было, когда я приду!» Швейк завопил в ответ: «Приходи-и, только наверняка!» — «Значит, после войны, в шесть вечера!» — кричал Водичка. «Приходи лучше в полседьмого, может я где-нибудь задержусь!»

На прошлой неделе, в среду, господин Швейк праздновал свои именины. По этому поводу он получил много подарков и поздравлений от многочисленных своих почитателей из бывших военных и гражданских кругов. Поздравил его и сапер Водичка, и бывший вольноопределяющийся Марек, и другие друзья по военной службе. Автор этих рисунков тоже позволил себе поздравить пана Швейка с именинами и поднести ему в подарок «ерш» из восьми напитков (ром, контушовка, «чертова» наливка, рябиновка, ореховка, вишневка, ванильный ликер и «аляш»), которыми Швейк утолял жажду в придорожном трактире, когда его вели из Путима в округ в Писек.

Надпоручик Лукаш возбужденно расхаживал по канцелярии роты и на все корки крыл своего денщика Балоуна: «Я его посылаю за обедом, а он по дороге половину сожрет! Что? Ты разлил? Франкфуртское жаркое ты тоже разлил? А куда ты девал яблочный пирог? В грязь уронил? Я тебе так морду набью, что будет не башка, а лоханка! Послушайте, вы, каптенармус, ну и скота же вы мне выбрали в денщики! Отведите его к капралу Виденгоферу. Пусть его привяжет около кухни, когда будут раздавать гуляш. Чтобы у него слюни текли, как у голодной суки перед мясной лавкой!»

Когда каптенармус Ванек вернулся, надпоручик Лукаш обрушился на него: «Меня предупредили, что вы зверски пьянствуете. Стоит посмотреть на ваш красный нос — сразу ясно, что вы за фрукт!» — «Это все с Карпат, господин обер-лейтенант, харчи мы получали холодные, огонь разводить нельзя, на роме только и выезжали. В других ротах даже несчастного рома не было и люди мерзли. Но, с другой стороны, это оказалось невыгодно, потому что пришел приказ, чтобы в наряды ходили солдаты с красными носами!» — «Что за скотина опять стучится в дверь?! Войдите!»

Двери медленно и тихо отворились и так же тихо, не отнимая руки от козырька, в канцелярию вошел бравый солдат Швейк. «Осмелюсь доложить, господи» обер-лейтенант, я опять тут!» — отрапортовал Швейк с идущей от сердца непринужденностью… Надпоручику Лукашу все же не верилось, что полковник Шредер снова пошлет Швейка на его голову. Мысленно он каждый день отдалял эту встречу: «Он наверняка не придет. Он там опять что-нибудь выкинет и они его еще не выпустят…» Но все эти комбинации рассыпались в прах. «Каптенармус, с вашей стороны будет очень мило, если вы оставите нас со Швейком наедине!» — со вздохом произнес поручик Лукаш.

Швейк смотрел на Лукаша своим нежным взглядом, словно хотел сказать ему: «Теперь уж ничто нас не разлучит, голубчик ты мой!» Но в этот момент Лукаш вскочил и грохнул кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнула чернильница. «Вы… скотина!» — заорал он. «Так что осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я по чистой случайности впутался в одну совсем небольшую драчку, но меня признали невиновным. Господин полковник меня немножко отругали, назначили ординарцем и приказали доложить, что вы должны немедленно явиться к нему. Правда, с тех пор прошло уже полчаса…» Надпоручик Лукаш пулей вылетел из канцелярии.

После ухода надпоручика в канцелярию вошел каптенармус Ванек. Швейк сидел на стуле и кусок за куском подбрасывал уголь в железную печурку, которая невообразимо чадила и смердела. Минутку Ванек наблюдал за Швейком, а затем, не выдержав, двинул ногой по дверце и приказал Швейку немедленно проваливать. «Господин каптенармус, — с достоинством ответствовал Швейк, — позволю себе объявить вам, что ваше приказание я никак не могу исполнить, поскольку подчиняюсь распоряжениям свыше! Раньше я был у господина обер-лейтенанта в денщиках, но полковник Шредер, учитывая мою прирожденную интеллигентность, повысил меня в должности, назначив ординарцем!»

Каптенармуса Ванека по телефону куда-то вызвали. После его ухода вновь раздался звонок, Швейк снял трубку: «Кто там? Ординарец 12-й роты? Привет, коллега! Куда нас отправляют? Не знаю!» — «Эх ты. остолоп… с маршевой ротой на фронт!» — «Об этом я ничего не слышал». — «Тоже мне ординарец! Алло-о! Спишь ты там что ли, или какого черта! Консервы вы уже получили? Ничего об этом не знаешь? Вот олух царя небесного! Где ж тебя весь день черти носят?» — «Я только час назад из дивизионного суда пришел!» — «А… ну, тогда другой разговор, дружище! Тогда я к тебе сегодня загляну. Дай отбой два раза!»

Швейк раскуривал трубку, когда опять зазвонил телефон. «Чтоб вас черти взяли с вашим телефоном!» — подумал он про себя и проорал в трубку: «Алло-о-о!» В ответ раздался голос надпоручика Лукаша: «Что вы там делаете?! Немедленно пойдите и разыщите взводного Фукса, пусть он возьмет десять солдат и сейчас же отправляется получать консервы! Понятно? Немедленно, как только повесите трубку…» Пауза. Новый звонок… «Швейк, скотина, негодяй, мерзавец! Почему прерываете разговор?!» — «С вашего разрешения, вы изволили сказать, чтобы я повесил трубку!» — «Через час я буду дома, Швейк, вы у меня не обрадуетесь!»

Взводного Фукса Швейк нашел возле кухни в обществе остальных унтеров. Они обгладывали мясо с костей и всласть потешались, глядя на привязанного Балоуна. Повар притащил ему ребро с куском мяса, сунул прямо в рот, и бородатый великан Балоун, лишенный возможности манипулировать руками, осторожно поворачивал кость во рту, сдирая с нее мясо с выражением лешего на лице. «Который тут будет взводный Фукс?» — спросил Швейк. Увидев, что его спрашивает простой нижний чин, Фукс не нашел нужным хотя бы откликнуться. «Я говорю, — обратился еще раз Швейк, — сколько мне еще придется спрашивать?»

Взводный Фукс выступил вперед и, преисполнившись чувства собственного достоинства, принялся его разносить: «Я вам никакой не взводный! У меня во взводе кто не скажет «Осмелюсь доложить, господин взводный!», сразу получает по морде!» — «Полегче, полегче, — спокойно сказал Швейк. — Немедленно возьмите десять нижних чинов и вместе с ними бегом марш на склад получать консервы!» — «Чего-о?» — «Никаких «чего», — ответил Швейк, — только что я говорил с надпоручиком Лукашем. Если взводный сейчас же не отправится исполнять приказание, я об этом доложу и от взводного останется мокрое место!» — «Немедленно с десятью нижними чипами буду на складе!» — отрапортовал Фукс.

Вернувшись в канцелярию, Швейк получил от надпоручика Лукаша новое приказание: устроить, чтобы немедленно отвязали Балоуна. Балоун, смотревший на Швейка как на своего спасителя, сразу же стал сулить: «У нас, понимаешь, скоро свинью заколют… Ты-то какую свиную колбасу любишь: с кровью или без крови? Я ливерную колбасу завсегда сам делал. Наверну, бывало, фаршу, чуть не лопну! А окорока, мать честная, я всегда соленым рассолом заливал. Кусочек такой ветчинки с картофельными кнедликами и капусткой — это, брат ты мой, жратва, что и говорить! Объедение! И всего этого нас война лишила!» Балоун тяжело вздохнул. Швейк направился в буфет.

В буфете Швейк подошел к каптенармусу Ванеку, который уже порядком окосел, и доложил: «Так что, господин каптенармус, надпоручик Лукаш приказали, чтобы вы немедленно шли на склад получать консервы!» — «Что я, с ума спятил? — расхохотался Ванек. Это только в фантазии господина надпоручика на складе есть консервы! На нашем складе никогда никаких консервов и в помине не было! Ни одна маршевая рота еще не получала на дорогу консервов! Да и вагонов на вокзале нет ни единого… А можно ехать без вагонов? Пха!» Но Швейк уже был за дверью.

Швейк клевал носом возле телефона, когда его разбудил звонок. «Алло, алло, — услышал Швейк, — у телефона полковая канцелярия!» После этого в каком-то хаотическом сочетании последовали непонятные фразы. Под конец Швейк разобрал: «Алло, теперь ты это прочти!» — «Что прочесть?» — «Телефонограмму, дурила!» — «А я ничего не слышал!» — «Что ты себе там думаешь, образина, воображаешь, я буду с тобой тары-бары разводить! Поставь подпись: полковник Шредер, скотина! Повтори!» — «Полковник Шредер — скотина!» — «Порядок! Ладно, желаю тебе сладко дрыхнуть!» Швейк и в самом деле сладко заснул, забыв повесить трубку.

Утром, проснувшись на своей койке в ротной канцелярии, каптенармус Ванек первым делом спросил Швейка, не наболтал ли он вчера вечером чего лишнего. «В общем-то не очень. Разве только, что не совсем связно… — ответил Швейк. — Что-то вы все время толковали, что подразделение не есть подразделение, а то, что не есть подразделение, есть подразделение. Тут я вспомнил про одного фонарщика по фамилии Затка. У него между зажиганием фонарей и их гашением всегда оставалось много свободного времени. Так вот он говаривал, что у костей, в которые играют, есть грани, а потому они граненые. Я это слышал собственными глазами, когда один пьяный полицейский заместо в участок по ошибке привел меня на газовую станцию».