Андрей Ангелов - Безумные сказки Андрея Ангелова Страница 9

Мужик обернулся, хрипло рассмеялся:

— Найми грузчиков, купец!

Он припустил по дороге.

— Сукин сын! — в сердцах сказал Бутербродов. Врач вновь крикнул в удаляющуюся спину. — Я тебя вспомнил! Ты меня наколол в понедельник вечером, на остановке! Мошенник!

Гинеколог ступил в сараюшку, гусь искоса посмотрел на человека, гоготнул.

— Гуси-гуси-гуси, — замурлыкал врач, сложив пальцы щепотью.

Спустя 10 минут гусь находился в сумке, только длинная шея не влезла, и он покачивал ею из стороны в сторону.

Гинеколог шагал мимо фруктовых ларьков, когда навстречу ему попался главврач городской больницы Аникита Иванович Репнин.

Подчинённый и начальник остановились друг напротив друга.

— Андрей Васильевич, — развёл руками главный врач, — я думал — дома отлёживаешься. А ты уже бегаешь!

Гинеколог неловко улыбнулся, переминаясь с ноги на ногу.

— Да вот… — и тут же осёкся. Ему показалось, что из-за лотка с яблоками выглянул продавец гуся и явственно подмигнул. Бутербродов хлопнул очами, мужичонка пропал.

Аникита Иванович глядел на сумку, из которой высовывалась длинная белая шея:

— Эвон, какую птицу приобрёл! Ты что, собираешься гусятину разводить?

Гинеколог перевёл взгляд на Репнина, криво улыбнулся, пожал плечами, изобразил на лице непонятное умиление и стал пятиться.

Главврач с изумлением смотрел на странного доктора. Андрюха пропятился ещё немного, натолкнулся на женщину.

— Вы что, ослепли!? — визгливо вскрикнула она.

Бутербродов улыбнулся, извиняясь, ещё раз взглянул на Репнина и быстрым шагом, чуть не бегом, припустил прочь. Гусь недовольно загоготал.

— Он что, под кайфом? — передёрнул мощной шеей начальник, глядя вслед.

11. Подготовки к первому обряду

Солнце клонилось к западу. Андрюха подошёл к окну, в задумчивости постоял, глядя на темнеющую пустую улицу. Поёжился. Взял с подоконника старый, уже порядком поредевший журнал «Наука и жизнь», вырвал пару страниц, смял и бросил в печку. Подбросил сухих поленьев. Чиркнул спичкой. Поднёс зажжённую лучину к поленьям. Бумага под ними вспыхнула, языки пламени потянулись к дровам, освещая внутренность печи. Гинеколог закрыл дверцу, прошёл в комнату к телефону, набрал пятизначный номер.

— Аллё, это кто?.. Рита!? Привет!.. Твой сосед по столу на субботнем пикнике.

— Да, узнала теперь, — ответила девушка.

Она сидела в кресле с ногами, взяла пульт, отключила звук у телевизора.

— Как самочувствие? — доносилось из телефона.

— Хорошо.

— Ты когда домой? Успеем с тобой куда-нибудь сходить?

В комнату вошла Лида, уселась на диван.

— Смотря, когда пригласишь, — ответила Рита, взглянув на сестру.

— Как насчёт субботы?.. Отлично. Значит, я заеду на такси, часиков в одиннадцать. Идёт?

— Хорошо. Буду ждать, — девушка чуть улыбнулась.

— Вот ещё что, Рит, — замялся Андрюха. — Подскажи мне, как историк, что такое «крестовая».

— Кажется, так на Руси раньше называли перекрёсток дорог.

— Перекрёсток, значит, — обрадовался Бутербродов. — Благодарю за информацию.

— А зачем тебе? — допытывалась Рита.

— Кроссворд отгадываю, — соврал врач. — Ну, пока. Привет Барину и его семье.

— До свидания.

Гинеколог потёр руки:

— Перекрёсток!

Рита отключила трубку радиотелефона.

— Кто звонил? — спросила Лида.

— Андрей с большим членом, — улыбнулась Рита. — Тебе привет передавал.

— Свидание назначил? — глаза Лидуси блестели от любопытства.

— Ага.

— И когда?

— В субботу.

— Классно. Артём завтра в Питер едет по делам, меня с собой возьмёт. Будем там не меньше недели. Так что можешь смело ему дать прямо здесь!

Андрюха дождался темноты и, следуя обряду, свернул гусю шею. Гусь явно не хотел умирать, бил крыльями и гоготал. Гинеколог измучился, пока действо увенчалось успехом.

— Половина одиннадцатого, — врач глянул на наручные часы. — Пора, — он открыл печку и затолкал в огонь тушку гуся целиком.

Захлопнул дверцу. Через час вынул то, что осталось от гуся, и запихал в клетчатую сумку, застегнул молнию.

12. Юная и пьяная особа

Светила полная луна. К четырёхстороннему перекрёстку на окраине городка подъехала машина с «шашечками». Бутербродов вылез, такси тотчас умчалось. Андрюха огляделся.

Слева, метрах в ста, стояла одинокая пятиэтажка.

Справа, в полукилометре, светились огни фабрики.

Спереди дорога уходила в лес.

Сзади, метрах в 20-ти, мрачно отсвечивали кресты и надгробия кладбища.

Гинеколог потоптался в нерешительности, посмотрел вверх. Диск луны закрыло облачко, стало темно. Послышался мощный фабричный гудок. Бутербродов пробормотал:

— Двенадцать часов.

Дождался, когда гудок стихнет, ещё немного помялся и стал негромко выкрикивать:

— А вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.

Андрюха прокричал нужную фразу раз пять, сначала неуверенно, тихо, затем смелее, громче. Он швыркнул носом, перевёл дух и вздрогнул, заметив в десятке метров от себя тёмный силуэт. Силуэт, покачиваясь, направлялся к нему. Бутербродова охватил озноб, ладони стали липкими и скользкими от пота. Внезапно выглянула луна, фигура приблизилась, и врач увидел особу женского пола. Голубоватый лунный свет высветил молоденькое, хорошенькое личико. Гинеколог заворожено посмотрел на стройные ноги, обтянутые короткой юбкой; на шикарную грудь, еле втиснутую в узкую кофточку; поднял взор и упёрся в два синих томных глаза.

— Угости сигареткой, кавалер, — произнёс пухлый свежий ротик. От звука голоса Бутербродов очнулся, залез в карман, вытряхнул из пачки сигарету, подал особе, чиркнул зажигалкой. Сам тоже закурил. Постепенно успокоился, озноб прошёл.

Юная особа курила, манерно отставив мизинец, лёгкий ветерок ворошил светлые волосы. Андрюха внимательно оглядывал особу.

— Сколько время? — спросила особа.

— Первый час, — глухо ответил врач.

— Ууу. Ты что, заблудился?

— Я тут по делу, — сообщил гинеколог.

— Покойников подрядился сторожить? — рассмеялась особа, кивнув на кресты. Она качнулась, приблизилась вплотную. Дыхнув перегаром, предложила. — Может, развлечёмся?

Бутербродов посмотрел в призывные глаза и сообразил, что это никакой не покупатель, а всего лишь пьяная девка, ищущая приключений.

— Вали отсюда! — процедил врач. Сейчас Андрюха был совсем не в настроении для такого рода развлечений.

Особа отшатнулась, усмешка искривила губы. Она оглядела высокого парня и его клетчатую сумку.

— Ну, ладно, пока. Спасибо за никотин.

Пошатываясь, зацокала каблуками в сторону фабрики.

13. Строгий и сердитый голос

Андрюха обрадовался, дождался, пока юная леди скроется из виду, и опять стал покрикивать:

— Эй, а вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.

Вокруг не было ни души. У доктора стали мёрзнуть ноги. Чтобы согреться, Бутербродов стал приплясывать на месте.

Луна снова скрылась за тучей.

— Ты чего орёшь!? — послышался над ухом строгий сердитый голос.

От неожиданности Андрюха охнул, сердце ухнуло вниз, застряло в левом носке и замерло, изредка трепыхаясь. Коченея от страха, гинеколог медленно повернулся. Перед ним стоял среднего роста, кажется, мужик. Луч фонарика в руке у «кажется мужика» высвечивал выбоинку на грунте.

— Что за хрень ты здесь несёшь!? — допрашивал мужчина (несмотря на оторопь, Андрюха всё-таки определился с полом незнакомца). — Кому чего продаёшь в час ночи!?

Он направил освещающий луч прямо на врача.

Бутербродов молчал, дико глядя на подошедшего. Он даже не подумал прикрыться от электрического света.

— Э, да ты, похоже, пьяный, — догадался мужик, голос немного смягчился. — А я иду с работы, слышу, кто-то орёт. Думаю, что за дела? Может, эти ребята веселятся? — он мотнул головой на могилы.

Сердце вернулось в грудную клетку, перестали дрожать колени, Андрюха окончательно пришёл в себя. Гинеколог понял, что перед ним простой фабричный работяга, шедший со смены.

— Что-то сильно в голову стукнуло, — обаятельно улыбнулся Бутербродов. — Но сейчас всё прошло, мне лучше.

Мужик направил фонарь в землю:

— Ты где бухал? В Ивановке? — он вытянул руку с фонариком в сторону поля.

— В Ивановке, — подтвердил врач.

— У меня там братэла живёт, Артамонов Иван. Знаешь?

— Не знаю, — осторожно ответил Андрюха. — Я сам-то городской.

— Ну, пошли, тебе ведь в город, — предложил рабочий.

— Я ещё постою немного, охолону, — отказался гинеколог.

— Как знаешь. Бывай, — мужчина заспешил к пятиэтажке, присвечивая себе фонариком.