Одушевленные предметы - Гоосен Дмитрий Страница 2

Всем

      осмотрительность твоя

                  известна,

поставил тут ее

            Рычаг

                  на место. –

Не осади тебя,

            не охлади твои раж

Колесам

            ходу

                  ты совсем не дашь!

ЦЕПКАЯ СКРЕПКА

Десятки лет

            в отделе служит Скрепка,

известная

            своею хваткой крепкой.

Сперва она держалась за Листы,

что не без умысла, как видно,

                        злого

ушатом окатили клеветы

Петрова, Голубева и Козлова.

Потом держаться стала за Листы,

которые доказывали четко,

Что Голубев, Петров, Козлов

                        чисты

и что оклеветали их

                  с расчетом.

Ей все на свете

            безразлично, Скрепке,

за место б только

ухватиться цепко.

КАРАНДАШ БЕЗ СТЕРЖНЯ

Он написать шедевр

            пытался с маху,

но только исцарапал зря бумагу.

– Нажми, нажми! – советуют ему. –

Да заостри внимание к письму!

– Он заострил,

                  потом нажал как следует

усилия его прошли бесследно.

Кричат:

            – Да не с того конца он начал!

А ну, попробует с другого пусть! –

Он пробует –

                  и снова неудача.

И тут все видят:

                  Карандаш-то пуст!

ТОПОР И ПИЛЫ

Вот интересно, –

                  рассуждал Топор,

какой пиле

            поручат распиловку:

щербатой,

            что в лесу

                        с каких уж пор,

иль новой,

            что работает так ловко?

Приди, конечно,

            новая Пила,

живее бы у нас

            пошли дела.

Ее проворней нет,

в ней все поет.

                  Но с ней, зубастой,

наживешь хлопот.

Намного бы спокойней

                  жизнь была,

когда б осталась

                  старая Пила…»

Так и случилось.

          Чей-то выбор пал

на старую Пилу:

           мол, можно смело

ей дело поручить

           она тупа,

но на своей работе/

                 зубы съела!

СПИЧКА И ДРОВА

Направили Спичку

               в остывшую печь –

Дрова, так сказать,

               вдохновить и зажечь.

Известно, что Спички –

               горячие головы.

Но эта

          на редкость была холодна.

Ей в печь не хотелось,

               и долго,

                    угодливо

у теплой коробочки

                    терлась она.

Так долго,

          что всем понабила оскомину,

и вот, наконец-то, отправилась в печь.

Но только с Дровами она

               познакомилась,

как тотчас пошла

               недовольно шипеть:

«Что это – Дрова?

               Нет, чурбаны бездушные!

Попробуй-ка

          расшевели их, зажги!

Скорее назад!

               Занесло ж в эту глушь меня.

Какая здесь темень –

          не видно ни зги!»

И снова,

          обиды и злости полна,

у теплой коробочки

               трется она.

ОБ ОДНОМ ТЕЛЕГРАФНОМ СТОЛБЕ

На вид был Столб неколебим

                    на деле

подгнил он и держался

                    еле-еле.

Однажды сильный ветер налетел.

И вдруг буквально столб

                    остолбенел.

Сопротивлялся Столб ему упорно,

почувствовав, что нет под ним опоры.

Казалось, все:

               падения ему

не избежать,

               Исход, казалось, ясен.

Но удержался Столб.

               А почему?

Надежные

          имел он

                    связи!