Роман Смеклоф - Тридцать один. Ученик

Тридцать один. Ученик

Роман Смеклоф

© Роман Смеклоф, 2017

© Роман Смеклоф, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-9391-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если ты живешь в мире, где колдовством завязывают шнурки и варят кофе…

Если на тебе лежит заклятье, терзающее из-за голода, а еду ещё нужно поймать и приготовить по волшебной книге рецептов…

Если единственный друг шпионит на врагов, первая любовь использует тебя в своих целях, а твой главный талант притягивать неприятности…

Остаётся одно.

Разгадай тайну источника магии, задержи наступление зла и защити тридцать миров!

Ведь предназначение у всех разное. Одни становятся чародеями, а другие…

Вступление

Когда дежурство совпадало с полнолунием молодой защитник едва дышал от страха. Сияющий диск поднимался из-за гор, медленно надвигаясь на заставу, и тянул за собой опоры разрушенного моста. Когда-то виадук соединял пограничные земли, но пролёты обвалились и исчезли в бездонной пропасти между мирами. Хотя единственный путь давно пропал, по слухам, поглотители магии всё ещё прорывались. Он не верил россказням, но в собственных глазах не сомневался. Громадные рога тьмой вспороли полный диск луны, загораживая входную арку моста.

– Источник охрани! – прошептал молодой защитник, трясущимися пальцами хватаясь за оберег.

Он даже не подумал про заученные до одури заклятья, зато сразу вспомнил о кривом клыке оборотня. Лавочник говорил, что это верная защита от чудовищ из закрытого мира. От прикосновения к тёплым пальцам, мёртвый кусок кости задрожал, как живой, и погнал волны успокаивающей энергии вверх по рукам к самому сердцу. Накачав в него столько храбрости, что молодой защитник решился растолкать бородатого волшебника. Тот вздрогнул и, проснувшись, проворчал сквозь зубы:

– Руки чешутся, заклинашка-очарывашка? – и многозначительно добавил, прочистив горло. – Завтра будешь картины на воде рисовать. Ремни из песка плести. Бурю в стакане устраивать! Что-то забыл… Весь день с тебя не слезу, а то гляжу силёнок перебор.

– Смотри! – растеряв большую часть полученной от оберега смелости, всё же вскрикнул молодой защитник и вытянул свободную руку, указывая на перевал.

– Ась? – передразнил наигранно взволнованным голосом старший чародей. – Воинство зла надвигается?

Он щёлкнул пальцами, осветив огнём предгорье. Искры заскакали по камням, разбрасывая меркнущие сполохи пламени. Лениво приставил ладонь ко лбу и скучающим взглядом окинул серые скалы. Скривившись, воззрился на младшего колдуна.

– Ась? Каменные големы видать попрятались?

– Поглотитель, – таращась на перевал, пробормотал молодой защитник.

– Ась… Кто? Совсем сдурел? Сказок наслушался? – разозлился бородатый волшебник. – Архимаг меня развоплоти, за что мне это? Запомни раз и навсегда. Граница закрыта. Мост разрушен. Они никогда не выберутся из того проклятого мира! Что это у тебя? Зуб оборотня? Давай сюда!

Он бесцеремонно вырвал оберег из рук младшего колдуна, и щёлкнул его по носу.

– За что? – завопил молодой защитник, неловко размахивая руками.

Он не успел отбить ворожбу или сплести защитное заклятье. Нос моментально опух, став лиловым. Из покрасневших глаз хлынули слёзы. Голова закружилась, а уши заложило. Но по-настоящему обижала не нежданно свалившаяся простуда, а то, что прозевал детские озорные чары.

– Доложу коменданту… – срывающимся голосом вскрикнул он.

– Ябеда! – усмехнулся старший чародей. – Мчи! Я тебе ещё перегара наколдую, для достоверности.

Младший колдун шмыгнул носом и поджав дрожащую губу, побежал к казарме, на ходу дробя замшелые валуны воздушными молотами.

– Чаропшик, – скривился бородатый волшебник и облокотился о поручень сторожевой башни. – Кролика в колпаке не нашепчет. То колпак сгорит, то кролик облысеет. Зато как орк дремучий в обереги верит, – причитал он. – Слава мерещится. Чудища недобитые. Заклинашка-очарывашка!

Он с отвращением уставился на каменистую долину, обрывающуюся бездонной пропастью. Из неё торчали искорёженные опоры сломанного моста, а за ними светился призрачный перевал. Полупрозрачный проход в земли поглотителей магии.

– Если припрётся хоть одна рогатая туша… – начал старший чародей, и подбросил на ладони клык оборотня. – Хватит даже зубика!

Он размахнулся и бросил оберег. Движение вышло неловким, и мышцы скрутило судорогой. Бородатый волшебник согнулся, тряся сведённой рукой. На миг потемнело в глазах. Зажмурившись, он досчитал до десяти, распрямился, пытаясь разглядеть разрушенный акведук.

Тьма не рассеялась. Огромная тень загородила не только луну. Гигантские рога проткнули тёмные небеса, а от едва слышимого рыка трепетал помутневший воздух.

Старший чародей не успел подумать, а непроизвольно сложенное заклятье уже ударило во врага. Спектр от красного до фиолетового скрутился в яркий луч и с шипением вонзился во тьму.

Тень не рассеялась и не дрогнула.

– Магия не промахивается! – отступая, похолодел бородатый волшебник. – Никогда…

У него уж лет двадцать не дрожали руки, а сейчас тряслись, как флаг гильдии в бурю. Внутренности перемешались, а червяк безнадежности вгрызся в сердце. В боку кольнуло и силы ушли в пятки.

Заклятья били в цель, но рассыпались, не причиняя чудищу вреда. Опадая, разлетались брызги воды и языки пламени. Растворялись ветряные плети и камнепады. Старший чародей терял силы и надежду, а тень надвигалась, пока не накрыла его.

Глава 1. От судьбы не уйдешь

Директор Черногорской академии волшебства любил кататься на коньках. Увлекался загадками и тайнами. Собирал древние рукописи по некромантии и колпаки известных колдунов. Коллекционировал необычные вкусы, всё редкое и необъяснимое. Поэтому катанию на коньках посвящал лишь вечер выходных. Больше не успевал, надо было ещё и академией управлять.

В воскресенье задний двор заморозил лично декан факультета Водолюбов. Дорожка вокруг старой вишни превратилась в такой гладкий и сияющий каток, что отражались замшелые кирпичи из фасада головного корпуса. Отсвечивали окна лабораторий и лекционных залов. Отблёскивали рыжие фонари и даже холодные острые звезды из далёкой вышины.

Директор величаво сошёл на лёд, а мы с деканом застыли у кромки, на подхвате. Хотя по правде, лишь слушали его бесконечные жалобы и молча зверели. По крайней мере я.

– Флип! – закатив глаза, выкрикнул декан факультета Водолюбов и выжидательно посмотрел на меня.

– Туда̀с, – почесав за ухом, выговорил я заученное слово.

– Тодес!

Я с магами не спорю, пусть поправляют, им виднее. Я в фигурном катании не кумекаю. Да и силы лучше поберечь, ещё ведь двор убирать.

– Коньки тупые, ногѝ не сдвинуть! – посетовал директор.

– Шикарный риттбергер, – отозвался декан.

– Нет! Этакая гололедица, впору песок сыпать. Свет слепит, в дорожку не попадёшь.

– Маговраль, чтоб ты навернулся, – едва слышно шепнул я.

Директор устало закряхтел и покачнулся, растопырив пухлые руки.

– Падай, падай, – тихонько проскандировал я, но он не упал.

Передернул плечами, колданул, и запилив лёд коньками, согнувшись уехал.

– Приберись здесь! – приказал декан и припустил следом. – Горячей настойки одолень-травы, господин? Чтобы колени не болели…

Я скалывал лёд всю ночь, беспрерывно бормоча под нос:

– Ууу, чародеи! Пальцем щёлк – каток растает. Но нет, они до такого не опустятся. Дворник лёд пусть долбит. Что ему ещё делать? Лёдодолбу…

К утру я так устал, что присел на траву у старой вишни. По легенде она торчала посреди пустынного двора со дня основания академии. Стоило самому нерадивому студиозусу провести ночь у чудесного ствола, и он видел во сне ответы на экзамены. А заглянуть в будущее не так-то просто даже для настоящего колдуна.

Солнце ещё не встало, и я решил отвалиться минут на десять. Прижался спиной к шершавой коре, впитывая убаюкивающее тепло. Видать старая вишня и вправду волшебная.

Над двором возвышалась тёмная громадина библиотеки. Серые, обросшие мхом и вьюном, стены напоминали курганы моей родины. Они тоже хранили древнюю мудрость и вековой покой. Навевали умиротворение и глубокомысленные раздумья. Я даже не заметил, как задремал. Снилось бескрайнее синее море и величавая чёрная шхуна.

Когда я проснулся, студиозусы спешили на занятия. Скользили по остаткам льда и ржали. Конечно, сил у них хоть отбавляй, вместе с воскресеньем праздник урожая растянулся на три дня. Академия пустовала. В кампусе сидели только я и старый привратник. Вот только ключей от погребов не доверили даже ему. Что уж говорить обо мне, гнусных магов не волнует аппетит дворника.