Дмитрий Скирюк - Старков Страница 10

чивался марочными сортами портвейна. Эти люди были готовы на

все.

В мире образовалась новая аристократия. Директора заво

дов, назначенные Старковым, вместе с большим штатом охранников

поселялись на территории предприятий и постепенно становились

мелкими феодалами со своим двором, гвардией и вассалами. С дру

гой стороны, обделенные чехардисты уходили в леса, собирались

там в огромные орды и разбойничали, грабя караваны и обозы.

Огнестрельное оружие к тому времени было уже основательно

забыто, и война велась мечами и дубинками. Все города лежали в

руинах. Землю покрыли леса и степи, кишевшие полубезумными че

хардистами, которые воевали друг с другом и осаждали замки, во

зведенные вокруг портвейновых заводов.

Старков же уединился на своей вилле, на острове Пасхи, и

жил затворником, никого к себе не пуская. Он купался в море,

загорал, пил излюбленные сорта портвейна и слушал старые плас

тинки эпохи золотой чехарды. Его фонотека поражала воображение.

Особенно много было его собственных записей с группами

"Глюконат Кальция", "Колокола Бельды", "Ублюдки Епперного Теат

ра" и "Tchechno-dance", а также многочисленные сольники. Но

особенно он любил слушать один сингл с мегахитом "Душечка Че

хардушечка", записанным в дуэте с многообещающим левым крайним

"ДУШЕГУБОВ" Семой Сосниным, который таинственно пропал впослед

ствии во время Олимпиады в Тайланде.

Время от времени Старков продолжал эксперименты, совер

шенствуя технологию производства портвейна. В качестве сырья он

брал теперь то водоросли, то омаров, а то и акульи плавники, но

прежнего качества добиться уже не удавалось. Так продолжалось

до тех пор, пока Старков, копаясь в лаборатории, не вывел слу

чайно бактерию, которая сбраживала в портвейн обыкновенную во

ду.

Открытие это привело его в восторг, и всю последующую не

делю он превращал все запасы воды в розовый портвейн, вплоть до

туалетного бачка и аквариума с золотыми рыбками.

Преображенные реки и ручейки несли портвейн в океан.

В это время мимо проплывала флотилия пиратов-чехардистов,

возвращавшаяся после неудачного набега на портвейновые заводы

Соединенного Алеутского Королевства. Завидев подозрительно ро

зовую струю океанского течения, они зачерпнули его бочкой и

продегустировали. Портвейн был сильно разбавлен, но это был

портвейн.

С криками "Портвейн за бортом!" пираты попрыгали в воду и

вплавь устремились к вожделенной земле. Часть из них утонула,

так как не умела плавать, часть съели акулы, часть - упилась

портвейном по пути и тоже пошла ко дну, но около пяти тысяч че

хардистов через пару дней достигли сказочного острова, где реки

текли портвейном.

Несколько дней обезумевшие чехардисты вели осаду Центра

льной Башни, где укрылся Старков. Приняв решение покинуть ост

ров, тот подземным ходом пробрался на побережье, где в секрет

ном гроте его поджидал личный танкер. Трюмы судна были заполне

ны последним поколением портвейнового штамма, который Старков

собирался продать на Большой земле.

Решив отпраздновать удачный побег, Старков устроил гран

диозную пьянку, в ходе которой отпилил и выбросил штурвал, пом

пой перекачал в океан содержимое нескольких танков, с криками:

"Вот вам, ублюдки, портвейн!", а также разбил судовой компас,

радарный комплекс и главный компьютер системы защиты. Сразу по

сле этого были выпущены все ракеты, снаряды и торпеды, а танкер

дал течь.

Проснувшись, Старков обнаружил, что накренившийся танкер

медленно уходит под воду. Включив систему экстренного спасения,

Старков изолировал все отсеки, и танкер остался на плаву, но

двигаться самостоятельно уже не мог.

Влекомый течениями, старковский танкер несколько месяцев

бороздил Тихий океан, оставляя за собой розовый шлейф - порт

вейновые бактерии в теплом клитмате усиленно размножались и

лезли наружу сквозь все дыры.

Попадавшие в портвейновую струю животные или погибали,

или быстро приспосабливались к жизни в алкогольной среде. В

море стали встречаться очень странные существа. Так однажды

ночью на танкер напал огромный розовый спрут, вооруженный во

семью дубинками. С криком "Отдавай портвейн, ублюдок!", он

попытался пробить в танкере дыру и угомонился лишь после то

го, как Старков запустил в него аккордеоном. Спрут после это

го прицепился к неработающему винту и всю последующую неделю

орал гнусным голосом песни собственного сочинения, аккомпани

руя себе на аккордеоне и отбивая такт дубинкой по крыше стар

ковской каюты. Питался он, таская продукты со старковского

стола. Так продолжалось до тех пор, пока осьминога не съела

стая летающих устриц, а аккордеон утонул.

По ночам за бортом слышались странные шепоты, вздохи и

крики. Старков не раз слышал боевую песнь морского ежа-бер

серка, который вышел на тропу войны, перебранку двух медуз, а

также лирические стихи, которые ночи напролет читал влюблен

ный моллюск Морское Блюдечко.

"У, блюдечко! - мрачно подумал Старков.-Читает! Чем я

хуже?!"

И Старков, упившись портвейном, прочел стае дельфинов

длиннейшую проповедь о Сотворении Мира, в которой отвел себе

главную роли Титана, укравшего у богов портвейн, за что и был

обречен скитаться по океану. После этого слушавшие его дель

фины назвали себя апостолами и понесли братьям свет новой ве

ры.

Когда его паства выросла до нескольких миллионов, Стар

ков объявил, что хочет уйти в Мир Иной, пообщеал вернуться в

день Страшного Суда, после чего налдул резиновую лодку и,

подталкиваемый безутешными дельфинами, был доставлен к Евро

пейским берегам.

Бактерия, тем временем, распространилась по всему свету,

превратив все водоемы в портвейноемы. Окружающий мир сильно

изменился. По небу плыли розовые облака, проливающиеся розо

вым дождем, розовые реки несли свои воды в розовые моря, по

которым плавали розовые айсберги. Все земные организмы уже

настолько привыкли к алкоголю, что считали это нормой, а пья

нели от чистой воды, которая теперь ценилась на вес золота.

Человечество ушло в глухое средневековье, а местами - и

в каменный век. Старков скитался, пытаясь найти себе место в

этом мире, примыкая то к бандам чехардистов, которые уже дав

но забыли, что такое чехарда, а именем Старкова пугали детей,

то поступая на службу к феодалам в качестве придворного

менестреля. Ни здесь, ни там его долго не терпели. Часто

Старков вообще оставался без куска хлеба и без крыши над

головой, утоляя жажду одним лишь родниковым портвейном. Одна

ждя он провел ночь, отстреливаясь от мутантов в лабиринтах

заброшенного ядерного реактора. Спасло его лишь то, что пред

водителем их оказался его давний друг Сема Соснин, узнать ко

торого удалось только по футболке "ДУШЕГУБОВ" с фамилией на

спине. Весь следующий день они вспоминали было за бутылкой

воды и пели песни.

-Был я, Сема, на западе,- говорил подвыпивший Старков.

Есть там море, только портвейн из него пить нельзя - очень уж

соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опрес

нительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его

имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда... Гру

бые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут.

На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоня

ются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой

залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за

ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть

свою и едят только хлеб и портвейн... А дальше, говорят, край

света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на

которой Земля держится...

-А мы,- отвечает Старков,-аппарат построили, чтобы порт

вейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик желез

ный с надписью: "Розовый портвейн - источник бодрости" и

вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами ва

рили! Вот оно как...

-Дык что ж вы, ублюдки! - вскричал Старков.-Это ж такие

бешеные деньги можно сделать!

И на следующий день, установив аппарат на шасси от детс

кой коляски, Старков отправился к ближайшему замку.

" Р Е Й Д Ч Е Р Н О Г О У Б Л Ю Д К А "

Старков, узнав, что про него пишут рассказы, ужасно воз

гордился и стал упрашивать Скирюка и Михалыча поскорее их

опубликовать. Вскоре это произошло, и Старков, скупив полови

ну тиража, бегал по городу, раздаривая книжки друзьям и зна

комым.

-Оппаньки! - сообщал он, раздуваясь от гордости,-Дык