Алекс Экслер - Непутевые заметки по Европе Страница 11

Вечером Кристин устроила праздничный ужин по случаю нашего появления в ее квартире (кстати сказать, мы были ее первые "студенты"). Дети были просто в восторге, когда увидели это праздничное изобилие на столе: тарелка с салатом, тарелка вареной картошки, миска с вареным рисом и гвоздь программы – банка тушенки (Мария объяснила Кристин, что без мяса я питаться не буду). Пока все пиршествовали, я в уме успел подсчитать, во сколько нам обойдутся ужины в городе в течение двух недель.

На следующий день мы на электричке отправились в школу, которая располагалась на Роупел-стрит, совсем рядом с вокзалом Ватерлоо. Как оказалось, единственное, в чем нам повезло, – это то, что он дома Кристин до школы с помощью электрички можно было добраться за каких-то полчаса. Как потом выяснилось, многие студенты жили в часе, полутора и даже двух часах езды от школы. Электрички в Лондоне – довольно удобный вид транспорта и относительно недорогой, если догадаться сразу купить проездной на всю неделю (для сравнения: проездной на всю неделю стоит 20 фунтов, а разовая поездка – пять фунтов). Схема движения электричек для непосвященных сначала кажется довольно сложной, так как на плакате расписаны какие-то роутинги, гейты и т.д., но мне после опыта работы во всяких компьютерных сетях в этом разобраться было не сложно. Впрочем, мы все равно ухитрились сесть не на ту электричку и заехали в банковскую часть Лондона, откуда до школы добирались уже на такси.

Международная Школа Изучения Английского Языка Иностранными Студентами оказалась маленьким двухэтажным кирпичным зданием с тенистым двориком, где толпилось дикое количество студентов разных национальностей, возрастов, вероисповеданий и цветов кожи. Первое, что нам бросилось в глаза, – это квадратные глаза сидящей на скамейке нашей знакомой – Лады, которая предыдущим днем прилетела из Москвы, чтобы присоединиться к нам для обучения в этой школе. Такая странная форма глаз, как оказалось, была вызвана тем, что она на таможне ощутила все прелести отношения к гостям из России: ее продержали там часа два, переворошили весь багаж, чуть ли не взрезали швы на одежде в поисках наркотиков, разговаривали очень грубо и постоянно провоцировали на то, чтобы она забрала вещички и первым же самолетом отправилась обратно в Москву. И это при том, что Лада, во-первых, никак не производит впечатление девицы определенного поведения; во-вторых, имела на руках все визы и приглашение в эту школу; в третьих, в Москве у нее остались муж и маленький ребенок, так что трудно было предположить, что она захочет остаться на родине Пола Маккартни навсегда.

Тем временем из недр школы появилась команда преподавательского состава, одна из дам-преподавательниц взобралась ногами на скамейку и начала краткую лекцию прямо во дворе школы. Я не очень следил за содержанием этого обращения к студентам, так как во дворе было довольно шумно. Вероятно, она рассказывала о славном трудовом пути, который прошла эта школа, о боевых традициях, которые хранят эти древние стены, о замечательных людях, которые учились в этом заведении: Абрам Линкольн, Сара Бернар и Ликок де Буабодран. Впрочем, может я чего и перепутал. Затем выступила другая дама, которая сказала, что мы должны будем написать тест, по результатам которого нас зачислят в группы. Далее она представила куратора по культурной программе – некоего Пола, который оказался препротивнейшим юнцом лет восемнадцати, который непрерывно кривлялся (считая, вероятно, что он выглядит Томом Крузом) и отпускал настолько сальные шуточки, что даже я их понимал.

После этого нам устроили перерыв часа в три, который мы провели, сидючи на стульчиках в дворе этой школы. Я меланхолично рассматривал молодежь, которая носилась по двору, курила марихуану, кадрилась, выбирала пепси, и в моей голове зрела упорная мысль о том, что единственная фраза, которую мне стоило бы выучить до поездки, это "I'm too old for this shit"… Когда настроение стало совсем паршивым, я попытался устроить локальный бунт на корабле, заявив, что отказываюсь учиться в этой школе, но Мария сделала ряд блистательных противоракетных маневров, отведя меня в ближайший паб и напоив пивом до такого состояния, что я пообещал хотя бы попробовать поучиться пару-тройку дней.

Тест писали часа два. В общем, ничего особенного: чтение, слушание, понимание, глаголы (в какой форме ими надо жечь сердца людей), вписать пропущенное слово и прочая лабуда. После пяти пинт пива я с глаголами расправился довольно быстро, так как сразу написал, что для них наиболее подходящее время – эпоха раннего Возрождения. Текст на слух тоже воспринимался довольно легко: "Жил был простой мальчик Пит, который имел своих родителей, имел своего кота Бутси, птичку Зинзивер и собачку Понго-Понго. Он также имел дом, который имел окно. Однажды птичка Зинзивер через помощь окна воспоследовала за территорию, где ее таки имел поесть (именно так переводится эта временная форма) кот Бутси. Простой мальчик Пит был в голубом, а потом собачка Понго-Понго съела кота Бутси. И остался Пит один-одинешенек, потому что собачка вскоре сбежала, а его папа был сгорел и стал неиспользованный". Пиком сложности теста стало задание написать в свободной форме о своем хобби. Я так и написал: "Мое хобби – мир во всем мире. I like мир so much"… ну, далее вы поняли. По результатам теста нас должны были определить в одну из четырех групп: начинающий, полуфабрикат, передок ботинка полуфабриката, нонконформист (beginner, intermediate, upper intermediate, advanced). Меня почему-то определили аж в полуфабрикаты, хотя я и на начинающих не очень-то рассчитывал. Вероятно, моя коронная фраза и здесь сыграла свою роль. В этот же день нас разбили по группам (я оказался – один-одинешенек, так как Марию и Ладу распределили в другие группы) и выдали расписание занятий на две недели.

На следующий день я, прям как первый раз в первый класс, выпил пива и пошел учиться. Группы были составлены таким образом, чтобы вместе училось как можно больше представителей различных великих и невеликих народов. Впрочем, процентное соотношение итальянцев и японцев по отношению ко всем остальным явно преобладало, так как только в моей группе было шесть итальянцев и четыре японца. Разговаривать друг с другом на родном языке по всей территории школы было запрещено, однако итальянцев это ничуть не смущало и они непрерывно тарахтели, как пулеметы, обсуждая на итальянском свои насущные проблемы. Я же был в группе только один русифицированный, поэтому толком поговорить смог только с чехом, который со мной любезно поделился воспоминаниями о "пражской весне". Впрочем, кроме слов "кнедлик" и "пиво", я все равно ничего не понял. На первом же занятии произошло "испытание английским языком". Нас заставили общаться друг с другом и рассказывать обо всякой ерунде: где учишься, работаешь, что делаешь в свободное от работы время, как зовут твою кошку и т.д.. Хорошо еще, что я со школы помнил всякую стандартную белиберду о том, что: "I learn at vosmoy class in soviet great school. After school I go to my circle….", каковую и поведал группе. Их не очень удивило, что я в свои 32 года хожу в восьмой класс… Больше всего они поразились тому, что школьник в России владеет собственным цирком. Запомнилась беседа с одной португалкой, которая училась в университете и строила из себя большую интеллектуалку…

– Из какой ты страны? – спросила португалка.

– Из России, – ответил я.

– А где это? – похлопав ресницами, спросила интеллектуалка.

– Германию видишь? – спросил я, развернув карту.

– Вижу.

– Японию справа от нее – видишь?

– Вижу.

– Вот Россия – в аккурат примерно между Германией и Японией.

Вообще, преподавательский состав в этой школе был подобран весьма своеобразно. Почти все учителя – молодые люди студенческого возраста, которые исповедывали весьма прогрессивный стиль преподавания: они старались держаться максимально раскованно и панибратски со студентами, чтобы, так сказать, создать атмосферу непринужденности в общении, причем степень раскованности большинства преподавателей граничил с шизофренией. Один из учителей выделывал такие пассажи на лекциях, что ученики его несколько раз вежливо спрашивали: "Are you crazy?", на что тот, подумав, отвечал: "May be… May be". Моей группе, впрочем, повезло, так как наш преподаватель был на редкость спокойный и флегматичный (что у англичан, по моим наблюдениям, практически не встречается), у которого был только единственный "пунктик": перед началом занятий он вставал рядом с вентилятором и изображал самолет на бреющем полете. Может быть, впрочем, это был какой-то религиозный обряд.

Процесс обучения, разумеется, проводился исключительно на английском. Нас заставляли смотреть на всякие картинки и давать им описания, а также читать всевозможные тексты и пытаться понять, о чем же там, собственно, говорится. Понятное дело, что за две недели при любом обучении язык таким образом изучить невозможно, равно как выучить его за тря дня по методу Илоны Давыдовой. Единственное, что в обучении было весьма полезно, – преподаватель нам очень четко и подробно объяснил, что следует как можно быстрее забыть практически все английские пословицы, поговорки и "крылатые выражения", которые мы учили в школе, ибо англичане просто умирают со смеху, когда слышат в устах иностранцев поговорки, почерпнутые из произведений Диккенса.