Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя Страница 13

Я скрипнул зубами.

– Не совсем то, но мне почему-то вспоминается «Мизери» Стивена Кинга. Не читали?

– Я читала. Но я не люблю бульварное чтиво. Стивен Кинг – очень яркий пример меркантилизма в литературе – современного американского «проектного» подхода – пишем сразу пластмассовый экшен в расчёте на последующую экранизацию. Читаешь прозу, а видишь все тот же блокбастер с набором навязанных жанром штампов. Души нет, сопереживания нет. И вообще – ни чуточки не пугает. Реальность в тысячу раз страшнее.

– О, да, – согласился я, – вот, например, встретили вы на пляже незнакомого мужика, грязного, оборванного, вида дикого, без ботинок. Молвит, что писатель, вроде, немного похож.… Привели его к себе домой, сидит он почти что голый, взгляд безумен, мысли бессвязны, речи навязчивы. Что он там о себе говорит – какой Михаил Козинский? Может, летчик-космонавт? А если беглый зэк или маньяк?

Девушка усмехнулась, вздохнула глубоко и совсем по-взрослому.

– Я сразу поняла, кто вы, еще до того, как вы мне сказали. Да вы говорите так, что я как будто читаю вашу книгу: язык, стиль, выражения – вам этого уже никогда не скрыть, никуда от этого не уйти. Это же все – плоть от плоти вы сами, все ваши герои и их слова. Вы хорошо пишете, сильно, потому что вам важнее высказать все, что у вас в душе, а не то, как это будет читаемо и кинематографично. Настоящий писатель так и творит – не ручкой, а сломанным пальцем на ноге, кровоточащим сердцем – и кто он поэтому, если не сумасшедший маньяк?

Я откусил от своего бутерброда и зажмурился, подавляя приступ тошноты.

Однажды я сдуру сошелся с одной дамой. С чертовой стервой, так будет точнее. В благом порыве избавить меня от беспробудного пьянства она, следуя расхожему поверью, грубо приковала меня к батарее наручниками, а потом умотала на «сутки». Слава Богу, она имела вменяемое дитя, которое прислушалось к моим слезным мольбам и отправилось за пилкой по металлу к соседям – и привело целого соседа с болгаркой, а он тогда меня еще и опохмелил…. двумя литрами настойки на калгане.

Валерия собрала со стола чашки, включила воду в раковине. Только теперь я обратил внимание на ее ладную фигурку. В принципе, у нее все было, как говорится, на месте, где надо, все очень даже весьма выпукло. Правда, грудь невелика. Немного широковата талия, чуть-чуть, и слегка коротковаты ноги – но вот это, видимо, потому, что босиком… Похожа на студентку-первокурсницу. Умная, начитанная. А даст? Козинскому все дают, а я ведь сейчас – и есть Козинский. Хорошо бы ее взять прямо так, сзади, в формате наказания…

Движения у Валерии были точными, быстрыми, почти неуловимыми. Только сполоснула и поставила в шкаф посуду, и вот – в ее руке ножницы, она ловко режет на тряпки мои бывшие джинсы.

– Одевайте! Сейчас принесу футболку. Тут есть хозяйские сланцы для гостей, кажется, ваш размер.

Чтобы транспортировать меня в «травму», Лера выпросила у кого-то в доме велосипед. До лифта и после – до двора я допрыгал, а потом влез на сиденье, и Лера побежала сзади, вцепившись в багажник, толкая велосипед вперед.

«Хвост» в поликлинике был приличный. Несмотря на будний день, на лето… Может, их всех побило градом, похлестало молнией? Этих еще не старых мужчин и женщин, сидящих в гробовом молчании неподвижно в пустом коридоре – с угрюмыми лицами, с неведомыми, тайными ранами и увечьями. Только раз в сто лет открывается дверь, и они заходят в кабинет, чтобы провести в нем всю свою странную жизнь, заполненную заботой о своем угасающем здоровье и пестованием своих любимых болячек! И когда наступила моя очередь, я уже чувствовал себя каким-то древним механизмом, ископаемым артефактом, доставленным на реставрацию. Но странно, что внутри этой секретной мастерской время протекало в десятки раз быстрей! Меня осмотрели, наложили гипс, и вот – я вновь, чувствуя себя полным идиотом, мчусь на велосипеде, на буксире…

У магазина мы сделали остановку, Валерия купила продукты и мне – бутылку пива!

Пива!

Правда, только одну, но это было все же капельку лучше, чем ничего.

Закупалась она минут десять. За это время, используя велосипед, как большой самокат, толкаясь здоровой ногой, я мог бы уехать далеко… Знал бы я, что ждет меня впереди, я бы так и сделал, ни минуты не раздумывая…

Два стакана пива – это, как говорят мои соратники из Центра Подготовки – чистейший обман головы. Пять минут невнятного шума в ушах, легкое оживление, а затем – уже боле никакого облегчения, только озноб и отупение, словно тело говорит: стоп, и это – все? ЭТО ВСЕ??? И потом – такое отчаяние, такая смертельная тоска, что спасти положение может только нечто абсолютно невозможное – например, библейское чудо или медицинское вмешательство. Вообще, гораздо легче такое переносится в компании себе подобных, где все находятся в равных условиях, и где куда лучше туманной мечты об одиночном опохмеле лечит животворная вера в опохмел коллективный – вера тем более сильная, чем больше хороших людей в этом мероприятии участвует. Но даже один человек, тем более, девушка, вполне мог бы облегчить муки погибающего космического странника, исполнившись эмпатии – да только моя новая подружка поступала со мной ровно наоборот! Вынеся меня на себе с поля боя, эта милая девочка делала все, чтобы мне помочь: она вымыла меня, переодела меня, накормила и напоила меня, отвезла меня к врачам, наконец, купила мне пива!

Увы, лишенные истинного сочувствия и искреннего желания понять, что мне действительно необходимо – где тот центр мишени, в который нужно выстрелить, чтобы меня спасти, все эти с виду правильные, логичные действия только безмерно увеличивали мои страдания.

Я съел что-то за ужином, дал раздеть и уложить себя в постель.

Но это было еще не все. Не успел я и двух раз повернуться со спины на живот и обратно, как она быстренько приняла душ, проскользнула в комнату и проворно забралась ко мне под одеяло. Только тогда я сообразил, что в квартирке была только одна кровать. С полминуты она деловито шуршала упаковкой – такая простая и незамысловатая прелюдия без лишних слов возбуждала куда сильнее, чем всякие шептания и порывистые выдохи в ушко! Освободив один пакетик, она тотчас обвила меня горячими руками – а скорее, крепко в меня вцепилась и одним мощным рывком подтащила к себе. Я завелся моментально – точно вспыхнул, когда она прижалась ко мне упругой, такой же горячей, грудью и закинула на меня одну ножку. О, и этот запах свежести, цветочного шампуня, земляничного крема!

У меня так было всегда – после доброй гулянки, вследствие удачной попойки, если появлялась возможность заняться сексом с женщиной, я замечал за собой необычайно тугую эрекцию и яростный прилив сил. Я как будто терял кожу, обретал сверхчувствительность, и при этом продолжительность акта была достаточно долгой, а оргазм – вообще являлся каким-то припадком, вроде эпилептического, то есть, насколько я мог себе такое представить. Но только если накануне был нормальный бытовой «гудеж», а не «штурм насосной станции», и я мог шевелиться и совершать какие-то телодвижения.

В первое мгновение, когда Валерия набросилась на меня, у меня еще оставались сомнения в том, что я смогу мобилизовать хотя бы минимальный запас энергии, чтобы ответить ей взаимностью. Однако, неожиданно, я словно подключился к дополнительному источнику питания, и к такому мощному, что меня буквально подбросило на кровати! Все случилось, как надо: чугунная эрекция, барабанное сердцебиение, финальный взрыв, точно кровоизлияние в мозг – как я себе его рисовал. Еще это было похоже на смерть – уж ее мне выдумывать было не нужно, за последние лет десять моих самоубийственных запоев она пыталась утащить меня в черную дыру не единожды – и у меня было довольно времени, чтобы разглядеть ее облик. На этот раз я даже решил: вот оно, вот и все. Мне просто пришло в голову: такого оргазма мое полуживое тело уже точно не выдержит. Остановиться, притормозить я не сумел – меня заводили и подхлестывали крики девушки. Она стонала и мурлыкала, рычала, выла, ухала, свистела, короче говоря, озвучила целый зоопарк или мультик про Маугли. Даже после моего извержения (не знаю, как получилось у нее, и получилось ли вообще, я не разобрался) возбуждение отпустило меня далеко не сразу: я все ворочался, тискал ее, тыкался в нее снова и снова…

Неужели я могу еще? Просто поразительно! Да ведь у меня никогда в жизни не было такой горячей, сумасшедшей любовницы!

Но мой пыл все ж таки угасал. Мои глаза закатывались, сознание меркло и уплывало, закручивалось в пестрый звездный саван…

Конечно, я смогу еще, с такой-то волшебной девчонкой, и еще и еще! Только надо чуть-чуть отдохнуть…

– А тебе сколько же лет? – пробормотал я, разжимая руки и падая в настоящую бездну – я слышал даже, как шумит на ее дне, далеко внизу, бурный поток – вероятно, то была моя кровь, которую под предельным давлением перекачивало по телу мое загнанное сердце.