Приспособленцы - Артур Гаскаров Страница 13

Я затягиваюсь. Вкус у самокруток гораздо лучше чем у сигарет. Самый хороший табак для самокруток ‒ по моему мнению ‒ это MAC BAREN. Он продаётся в брикетах по 35 грамм. Captain Black очень ароматный, пожалуй даже самый ароматный. Но вкус при этом обычного хорошего табака. Хотя стоит он как крыло от Боинга. Он вроде бы самый дорогой и есть, и продаётся в фирменных брикетах по 40 грамм. MAC BAREN элитного аромата не имеет, зато у него превосходный вкус и он где-то в полтора раза дешевле чёрного капитана. Лично я смешиваю два этих табака в соотношение 70/30 и на мой взгляд эта смесь лучшее из того, что вообще можно покурить.

Те пять минут, что я дал девушке, на самом деле были на раздумье ‒ а не опрометчиво ли вот так сорваться. Я понимал это, и крылья несли меня дальше, не давая соблазнённой перестать течь.

‒ Давай поиграем. Видишь того парня? Что думаешь о нём?

Девушка оглянулась, пряча взгляд за бокалом и произнесла:

‒ Грустный какой-то, но важный. Не знаю даже…

‒ Мне кажется, он проклят ‒ говорю я ‒ ещё в самом начале своего чиновничьего пути бедолага потерял совесть, и теперь обречён до конца дней своих ходить с кислой миной. Жизнь без совести скучна до безобразия. Обманываешь людей налево и направо, по надобности и без, и даже удовольствия от этого не получаешь. А где же ему взяться? Когда совесть тебя не мучает, ничего не пугает, и адреналина нет. Вот и бродит чиновник с кислой миной…

‒ Ого. Какое интересное предположение! А о том что скажешь?

‒ О ком?

‒ Ну вон, парень в брюках со стрелочкой и брелком от AUDI.

‒ Я думаю, он считает себя счастливым обладателем хорошего автомобиля. Но он видимо не знает, что автомобили, сотворённые конкуренцией инженеров, меряющихся письками друг с другом, гонящихся за качеством, надёжностью и новыми передовыми технологиями, более не существуют. Автомобили теперь не создания инженерной мысли и не символизируют надёжность. От того и нельзя назвать этот брелок ключом от хорошей машины.

Девушка сделала восхищённый жест, приподняв губы к носу и задрав подбородок, а я опрокинул следующий шот и продолжил:

‒ Теперь можно купить только подписку на автомобиль, где периодически, исходя из потребностей и финансовых возможностей приобретаются новые части, которые либо созданы по старой, но хорошей технологии, либо просто ‒ работают. Двигатели-миллионники вымерли как вид, их погубили маркетологи, обнаружив что часто ломающиеся авто приносят больше денег. Создатели компаний, выпускающие настоящие автомобили, умерли от старости. А их дети слушали запах денег, а не истерики инженеров. Потому за руль машиностроения стали маркетологи, и потому хороший автомобиль теперь купить нельзя. Следовательно, брелок этот всего лишь красивая пластмаска…

Девушка, очевидно, вошла во вкус, взяла следующий коктейле и продолжила игру.

‒ А вон, смотри, пидар какой сидит в белом кеде. Модный такой, джинсы нежно голубые, кеды выстираны, рубашечка нежно-коралловая. Чистый пидар!

‒ Геи и так самые ущемлённые ‒ перебил я её ‒ сначала они гнили до голых костей и дыр вместо носа и ушей. При этом невыносимо воняли, словно они не люди, а отбросы. Спасибо сифилису. Затем через задний проход заражали друг дружку СПИДом и умирали теперь уже от любых болезней, хоть от насморка. Ныне они входят друг в друга через скафандры. Это хорошо продлевает их жизнь, но всё равно, рано или поздно каждый гомосексуалист умирает от СПИДа. Их не любят все, кто сам не такой; их не любит Бог, посылая на землю специальные гейские болезни; они и сами себя не любят, и в доказательство тому долбят друг дружку до смерти. Хоть ты их не трогай…

‒ Трахнешь меня? ‒ вдруг неожиданно спросила незнакомка. И я сразу же осёкся и подумал про СПИД. Потом представил как во время нашего сношения в комнату врываются орангутанги и на ломаном русском объясняют мне сколько денег я им должен. Мысли в голове притихли, и я услышал собственное мычание. Оказывается, всё это время пока я думал, я мычал. Девушка сказала:

‒ Ну понятно… ‒ и встала со стула. А мне стало жутко стыдно перед недотраханной Эйприл и я сказал:

‒ Просто ко мне сейчас нельзя. К тебе или в хостел?

***

Богиня опустошила бокал и ударила его дном о барную стойку. Затем молчаливо повернулась ко мне и показательно раздвинула рогатку, продемонстрировав полную готовность станины к труду и обороне. Из-по урезанной юбке выглядывали трусики, сексуально обтягивающие гладкие, упругие бёдра. Я откровенно и беспринципно пялился в щель, прикрытую лоскутом ткани и чувствовал как что-то пошло не так… Мой сапог не развернулся, не натянул джинсы – как это должно быть – с болезненной пульсацией у ляжки. Он надрался ещё хлеще меня и сильно уснул. Я велел отчаянной незнакомке вызвать такси до ближайшего клоповника, а сам отправился в уборную под предлогом «привязать коня». Но на самом деле я шёл туда что бы достать из внутреннего кармана куртки таблетку, припасённую на случай неожиданной группавушки, если поработать предстоит всю ночь. Так я сам для себя оправдывал её существование в своём кармане. Таблетку запил жёлтой фантой из крана. Посмотрел на часы. Сорок минут. Сила кролика придёт через сорок минут. Коня всё-таки привязал. Затем вышел из уборной и увёл свою королеву.

Богиня тоже была навеселе, но в отличие от меня, возбуждена. Так что сев в такси она не постеснялась полезть в мои джинсы. Чтобы исключить неловкий момент, когда она найдёт дохлую змею, я препятствовал её руке и сам залез в её трусики. Как оказалось, мокрой она была и до этого, а теперь она просто пылала и жаждала скорейшего проникновения по-взрослому. Беспринципный трахадром, согласный принять любвеобильных странников, оказался всего в десяти минутах езды. Мы приехали, а сапог всё не разворачивался. На процесс оформления номера ушло и того меньше. Парень на ресепшене завидев мою добычу окатил меня уважительным взглядом и сразу протянул ключи со словами «потом рассчитаешься». И ещё подмигнул напоследок. Тварь.

Незнакомка напрыгнула на меня тигрицей, еле мы успели уединиться, и дикую кошку пришлось усмирять. Ещё двадцать минут! Я продолжил тянуть время и затеял прелюдию, в которой язык отрабатывал косяки других органов.

После двадцати минут интенсивной работы языком я набрал полный