Михаил Задорнов - Этот безумный, безумный, безумный мир... Страница 14

Установил бы границы по Тереку и по горам, как это было в позапрошлом столетии до начала кавказской войны. Отгородился от вечного бунта этаким частоколом из всего наследства былой советской мощи. Сунулись на нашу равнину – сработали фотоэлементы и на километр накрыли все, выровняли вместе с горами. Терек вскипел – не переплывешь.

Когда в 1994 году началась очередная чеченская война, я возглавлял фонд помощи русским людям в ближнем зарубежье, и тогда написал письмо премьер-министру, в которой предлагал перевезти всех русских из Чечни, дать им статус беженцев, после чего оттеснить чеченцев за Терек и разделиться. Кто-то из советников от имени премьера ответил мне: «Это нам невыгодно». Я не сразу понял, насколько точен был его ответ. Действительно, ИМ это было невыгодно. Выгоднее было бомбить Чечню, потом посылать деньги на восстановление, потом снова бомбить уже якобы восстановленное. А ведь сделай в то время по моему совету, сколько бы денег могло сэкономить государство, и насколько спокойнее мы восстанавливали бы сегодня наш обмен веществ.

Интересно, в тот вечер моих фантазий со зрителями ни один человек из двухтысячного зала не прислал мне обвинения в непатриотизме или гневного возражения» мол, нельзя создавать прецедент. Другие республики тоже захотят независимости: Татарстан, Башкортостан, и прочие «станы». Видимо, среди зрителей не было чиновников и штабистов, а люди мыслящие прекрасно понимают, что после такого раздела Чечне придется выпускать свою валюту, паспорта, самим учиться выращивать хлеб, строить дома, школы, открывать свои производства и, страшно сказать, протягивать свой нефтепровод. Зачем это нужно Татарстану, если у Татарстана есть наш нефтепровод, наши производства? Как только республики увидят, что произойдет с Чечней после отделения, «все „станы“ будут в гости к нам». Ведь они кормятся дружбой с нами, а не войной.

Те, кто мечтает отомстить Чечне, должны понимать, что отделение ее будет самой страшной нашей местью. Ведь если война закончится, большинству мужского населения Чечни нечем будет заниматься, кроме как воевать друг с другом за право стать главенствующим родом. Другое дело, как это сделать, когда столько людей сегодня живет и кормится от войны. Тут должен вмешаться наш президент и намекнуть своему окружению, что на этот план будут выделены немалые средства из бюджета, и нужно немедленно организовывать разные фонды помощи новой стратегии. Но сразу предупредить, что украсть разрешается не более десяти процентов, как это принято в цивилизованных странах. Иначе цивилизованные страны опять обзавидуются и не простят нам наши долги им.

ВОЙНА ПРЕКРАТИТСЯ СРАЗУ, КАК ТОЛЬКО МИР СТАНЕТ ВЫГОДНЕЕ НАШИМ КОРМЛЕНЦАМ!

Я понимаю, те, против кого я сейчас фантазирую, назовут меня «непатриотом». Но, благодаря патриотизму политиков, президентов, королей, римских пап, паств, разнообразных конфессий и просто народных зомбированных толп история Европы – сплошная непрекращающаяся мясорубка. Если два патриота своих дворов встречаются в подворотне – это верные синяки. Если не могут разойтись политики-патриоты – это тысячи, а то и миллионы погибших людей.

СЛУШАТЬСЯ ПАТРИОТОВ – ЭТО ЗНАЧИТ ВСЕГДА ВОЕВАТЬ.

Кстати, об этом писал в своих дневниках еще Лев Толстой.

Конечно, все эти фантазии сегодня так и останутся фантазиями. Я это понимаю. И не только я. Многие сегодня вообще стараются не думать о Чечне, отмахиваются от мыслей о ней, как от навозной мухи. Им даже нравятся подредактированные государством и его помощниками нынешние чисто совдеповские позитивные репортажи из Чечни. Мол, да, жертвы есть, но могло быть и хуже.

Однако забыть о Чечне, пока гибнут наши солдаты, пока матери не понимают, за какую Родину гибнут их сыновья, не удастся. О проблеме нельзя забыть, ее можно только решить. А как гласит опять-таки древняя мудрость:

НЕРЕШАЕМЫХ ПРОБЛЕМ НЕТ! ПРОСТО, ЧТОБЫ РЕШИТЬ ЛЮБУЮ ПРОБЛЕМУ, НАДО СНАЧАЛА РЕШИТЬСЯ ЕЕ РЕШИТЬ.

На это наша голова как раз, видимо, и не способна. Поэтому и приятно бывает хотя бы пофантазировать. Например, о том, что Чечня уже не наша, войны нет. Молодые люди с таким же задиристым выражением лица, как у Димы, первого сентября направляются в институты, а не на войну. Граница с Чечней на амбарном ядерном замке. Москва чиста от чеченской мафии. На улицах столицы не сидят орлами на корточках, отдыхая, как на зоне, кавказцы. Пару раз, наткнувшись на запертую границу, энергия воинствующего чеченского пыла хлынула в направлении хлопотавших за них стран. По всей Турции крупой рассыпались чеченские мафии. Они же рэкетируют грузинские рынки и угоняют американские самолеты и набирают рабов в Совете Европы. Правда, из членов Совета Европы рабы получатся квелые. Раб ведь работать должен, а не говорить. Чеченцы быстро разочаруются в них и потянутся за более профессиональными рабами в страны Балтии, где даже улицы названы именами их боевиков-командиров. В Риге улицу Космонавтов, и ту переименовали в улицу имени героя Дудаева.

А разве не приятно пофантазировать, что уже через пару лет Америка с Турцией проклянут наш «подарок». Грузия попросится обратно в состав России, Шеварнадзе вспомнит о своем неоценимом вкладе в дело развала Союза. И даже, может быть, в Латвии поймут в результате такой дружбы с чеченцами без посредников, что Гагарин все-таки больше сделал для человечества, чем Дудаев.

Думаю, очень скоро после нашего развода чеченцам, как и новорусским корешам, перекроют въезд в большинство стран, запретят вход в мировые казино и не будут их подпускать уважающие себя банки. Поэтому, можно даже нафантазировать, как довольно скоро чеченцы сами предложат нам свою дружбу и поклянутся в верности нам, потому что без банков им будет совсем невмоготу. Тем более, без российских, которые так способствуют развитию творческо-финансовой мысли. К тому же среди самих чеченцев все больше появляется таких, кто хочет, чтобы их дети учились в школах и в консерваториях, а не в лесах под зеленкой. Да и Россия к тому времени без геморроя-гнойника восстановит обмен веществ и сможет войти в новый виток дружбы не с войной, а с красиво упакованной колбасой, гамбургерами, цыплячьими ножками и не столь строгой, как на Западе, финансовой системой – лучшим залогом политической дружбы.

Кстати, подобные неожиданности потепления уже случались даже в новейшей истории России. В тех же странах Балтии очень скоро после «развода» коренное население в быту стало гораздо лучше относиться к нам. Латыши начали снова смотреть российское телевидение, ходить на гастролирующие у них российские театры. Литовцы, попав под американский пресс, возненавидели американцев пуще русских. Даже эстонцы стали потихоньку вспоминать русский язык, понимая, что иначе много не заработаешь. Финны взяток не дают, а русские из чувства патриотизма дают их, только если с ними говорят на родном русском языке. А многочисленные евреи, уехав от волн советского антисемитизма, даже в западных, богатых колбасным счастьем странах, поголовно ностальгируют теперь по России. У кого не спроси, ответ один – мы любим Россию, нам ее не хватает. Видимо, нас пока можно любить только издали. Но конечно, только пока. Пока мы не научимся осуществлять свои фантазии и мечты и решаться решать наши проблемы.

Словом, какие только глупые фантазии не баламутят воображение, когда часто смотришь телевизор. Я чаще всего смотрю его в Риге вместе с мамой. Если во время «Новостей» мама задремлет, то ненадолго, к концу просыпается. На десерт в «Новостях» всегда рассказывают о чем-то, как это принято говорить, «позитивном». Суровый, с горчинкой в начале новостей голос диктора к финалу передачи добреет. Он становится похожим на голос советского диктора, который рассказывает нам о наших индустриальных успехах, о том, сколько в этом году выплавили стали и чугуна и произвели соды на душу населения. Поскольку нынче о душе забыли, то диктор тем же голосом сказочника рассказывает нам о родившемся в московском зоопарке бегемотенке или свадьбе цыганского барона. Однажды мама открыла глаза, когда показывали Московский бал шляп.

Да! В далеких российских городах похороны десантников, голод, радиация, повышенный градус ненависти, беспросветное будущее, нелогичная жизнь, а на экране бал шляп! Каких только шляп здесь нет. И похожих на колеса, и на тлеющие на голове костры, и на клумбы, и на кимоно, и на ветки каких-то диковинных растений, и на поехавшие соломенные крыши. После того, что мы слышали в начале «Новостей», такой бал шляп представляется некой фиестой в сумасшедшем доме. Разгул русского целлюлита: здесь и бизнесмены, и их жены, чиновники и даже священники. Когда-то также шел бал на Аничковом мосту. На нем были Пушкин, Гончарова, царь. Потом был застрелен Пушкин, были написаны стихи на его смерть Лермонтовым, и Лермонтов, в свою очередь, погиб на кавказской войне.