Дэвид Вонг - В финале Джон умрет Страница 14

— А Джастин Рейнгольд и парни, с которыми Джон ушел? — спросил я. — Келли и…

— Им ничего не угрожает. Я уже поговорил со всей группой: они разъехались по домам еще до того, как вечеринка продолжилась в другом месте. Таким образом возникает следующий вопрос: из приехавших в «Одно яйцо» твой друг — единственный, кто остался в живых, но — только не обижайся! — похоже, он сейчас не в лучшей форме. Утром он тебе ничего не говорил? Может, упомянул о чем-нибудь, пока вы расставляли по полкам возвращенные клиентами порнофильмы?

Белый коп сделал шаг вперед и подбоченился. Морган спокойно ждал, не сводя с меня глаз. Повисло напряженное молчание. Старый трюк следователей.

— Джон позвонил мне часов в пять утра, совершенно не в себе: паранойя, галлюцинации, полный набор. Я приехал к нему. Он вел себя… ну, как псих, ему мерещились разные штуки, хотя соображал он нормально, и ни тошноты, ни конвульсий у него не было. Я успокоил Джона, мы пошли перекусить, потом поехали на работу. Вот и все.

— А что именно он сказал?

— Что в его квартире чудовища, что он не помнит, как там оказался, и тому подобное.

— Он говорил, чем обторчался?

— Нет.

— Ты ведь понимаешь, это легко проверить. Сажать в тюрьму твоих дружков-рейверов просто за то, что они закинулись какими-то таблетками, мы не хотим. Нет, для таких, как я, главное — жмурики. И если кто-то прямо сейчас, в данную минуту, продает отраву…

— Если бы я что-то знал, я бы вам сообщил. Вы же полицейский, вы видите, что я говорю правду. Значит, остальные умерли от передозировки?

— Дженнифер Лопес — твоя подружка?

— Нет.

Мне захотелось повторить свой вопрос, но я промолчал, а вместо этого еще раз прокрутил в голове вопрос копа, сосредоточился, изучил очертания каждого слова — и с ужасом понял, что способен извлечь целые библиотеки сведений из пауз между слогами. Дыхание полицейского, то, как он слегка подергивал уголком рта, как приподнял левое веко на третьем и пятом слове — все это было настоящим кладезем информации.

Семь часов и пятнадцать минут назад детектив съел два макмаффина и выпил четыре чашки кофе. Об этом свидетельствует запах жиров, которые выделяются через кожу. Посмотри на позу копа: он не спал уже сутки. Он заставляет свой голос звучать мягко, пытается выглядеть образованным и проницательным. Всем говорит, что его любимый герой — Шафт, а на самом деле — Джеймс Бонд в исполнении Шона Коннери. В мечтах Морган Фримен, одетый в смокинг, лезет по веревочной лестнице в летящий вертолет.

И вдруг в одно мгновение я узнал все, что знает этот детектив. Я узнал, как умерли те, кто был в «Одном яйце».

Натан Карри покончил с собой, выстрелив в висок из пистолета калибра 7,65 мм; который хранил под кроватью.

Аркейм Гиббс прыгнул в бассейн родительского дома. Юношу обнаружили несколько часов спустя, когда он уже утонул.

Шелби Уиндер и еще одна девушка, Кэрри Сэдлворт, умерли от сердечного приступа. Правая кисть Шелби была завернута в насквозь промокшую от крови рубашку.

Остальные — Дженнифер Лопес, Фред Чу, Большой Джим Салливан — исчезли. Прошлой ночью все они пили с Джоном в «Одном яйце».

Теперь в живых оставался только Джон.

Ты знаешь все это, но не можешь запомнить имя полицейского? Парень, ты стоишь на краю Скалы безумца и смотришь в Долину полного бреда.

— Перейдем к следующему вопросу, — продолжал я. — Мы с Дженнифер не были особенно близки, и поэтому я не знаком с ее друзьями и понятия не имею, куда она подевалась. Извините.

Детектив Фримен подошел к столу, открыл конверт и разложил передо мной четыре фотографии. На одной из них был запечатлен чернокожий юноша с дредами, мой ямаец, — я знал это еще до того, как мои глаза сфокусировались на изображении.

На остальных трех снимках только яркие алые пятна.

Однажды — мне было лет двенадцать — по причинам, которые в тот момент казались очень вескими, я открыл три банки вишен для коктейлей, вылил содержимое в блендер и добавил льда. Закрыть блендер крышкой я не сообразил, а просто нажал на кнопку, и алая смесь изверглась наружу, словно вулканическая лава. То, что было запечатлено на лежащих передо мной фотографиях, очень походило на мою кухню в тот день — все залито красной жидкостью, в которой плавают какие-то комочки.

Полицейский указал на снимок ямайца.

— Его ты знаешь?

— Он был на вечеринке. Именно он дал Джону наркоту. Так сказал сам Джон.

Но это вам уже известно — верно, детектив?

— Брюс Мэтьюс, торгует разными фармацевтическими препаратами на углу Тринадцатой улицы и Лексингтон-авеню. Без лицензии.

Я кивнул в сторону красных фотографий.

— А это что?

Морган показал на снимок Мэтьюса.

— До.

А затем на снимки, залитые красным.

— После.

На первой фотографии кто-то словно вывалил на пол ведро сырых бифштексов и куриных костей: куски мяса на ковре, некогда коричневом, а теперь покрытом свежей багряно-черной краской. На следующем снимке крупный план одной из стен; поверхность наполовину покрыта темно-красным, повсюду куски мяса. На третьем виднелась отрубленная смуглая рука в луже крови — пальцы полусогнуты, на ладони пластырь.

Я отвел глаза; внезапно меня прошиб пот. В зеркале снова та же картина — я лицом к лицу с Морганом. Неужели он думает, что я замешан в этом деле? Меня подозревают в совершении преступления? Я запаниковал и уже не мог «читать» полицейского. Он глядел на меня сверху вниз, позволяя тишине сгуститься в воздухе. В конце концов я сломался и нарушил молчание.

— Как это произошло? Бомба? Может, какой-то…

— В любом случае, вряд ли это сделал ты. Возможно, мы столкнулись с чем-то… э-э… находящимся за пределами нашего понимания.

Налице Моргана снова промелькнул испуг. Теперь я уже четко определял это чувство.

Там есть что-то еще, только спрятано так глубоко, что даже ты не сможешь ничего прочитать.

Дверь открылась, и детектив замолк. В комнату вбежал толстый полицейский-латиноамериканец и что-то шепнул Моргану. Тот удивленно вскинул брови и вышел из комнаты вслед с толстяком.

За дверью послышался шум, крики и звуки шагов. Минут через десять Морган с выпученными глазами ворвался в комнату.

Нет, нет, нет, нет-нет-нет. Нет. Не говори это…

— Твой друг умер.

Щелк!

В кассете кончилась пленка, и диктофон выключился. Должно быть, в какой-то момент Арни положил его на стол передо мной, а я и не заметил. Журналист что-то пробурчал, извиняясь, вытащил новую кассету и начал вставлять ее в диктофон. Я взглянул на его блокнот и увидел, что записи обрываются на слове «холокост».

Я отодвинул от себя тарелку с «Воссоединением огненных креветок» — блюда, состоявшего из куриного мяса, риса и зеленого горошка. Я уже полчаса ковырялся в тарелке, откладывая в сторону курятину. При жизни эта птица страдала, поэтому я не мог заставить себя есть ее мясо. Кроме того, с рождения до смерти курицу с головы до ног покрывало дерьмо.

— А звонок в кафе «У Денни» указан в счете за мобильник?

— Что? Извините, я не понял.

— Ваш друг позвонил, когда вы были в кафе «У Денни»; при этом он сидел напротив вас без телефона. Этот звонок указан в счете за мобильник?

— Мне и в голову не пришло проверять.

Официантка, проплывавшая мимо столика, забрала мою тарелку и оставила мне печенье с предсказанием и счет. Арни она проигнорировала. Я взял печенье и попытался сосредоточить на нем внимание и «увидеть» текст. Не вышло.

Арни почесал затылок; его брови, словно вязальные спицы, вопросительно задвигались.

— Значит, это черное вещество, «соевый соус» — наркотик?

— Об этом мы еще поговорим.

— Он делает людей умнее? Позволяет читать мысли и тому подобное?

— Не совсем. Кажется, он усиливает ощущения. Точно не знаю. Когда вы под «соусом», это как будто ваш радиоприемник подключили к антеннам программы по поиску внеземных цивилизаций, SETI: вы принимаете сигналы отовсюду, видите то, что не должны были видеть. Но вряд ли «соус» поможет вам заполнить налоговую декларацию.

— И он у вас остался? — Арни бросил взгляд на серебряный контейнер.

— Это мы тоже обсудим.

— Вы приняли наркотик, да? Именно поэтому у вас получился… э-э… фокус с монетами, сном и всем прочим?

— Да, сегодня я принял немного «соуса». Впрочем, он уже выветривается.

— Значит, его эффект длится недолго.

— Недолго длятся побочные эффекты. Основные, наверное, останутся со мной до конца жизни.

А может, и дольше.

Арни почесал лоб.

— Значит, эти подростки передознулись на рейве? В прошлом году подобный сюжет показывали на Си-эн-эн. Дети съели отравленное экстази или что-то в этом роде. Так вы…

— До сих пор не понимаю, с какой стати журналисты обозвали вечеринку «рейвом»: ни тебе музыки «техно», ни танцев, ни виниловых штанов — и уж точно никакого рейва.