Андрей Ломачинский - Академия Родная Страница 15

Мерзкий короткий гудок. Звучит противно, как пенопластом по стеклу. Мы цепляем карабины к выпускному тросу. Над дверью загорается "светофор". Был красный, а вот уже и желтый. Мамочки, это ж зелёный следующий! Выпускающий пристегивается специальным поясом и открывает дверь. "Высота стандартная - 800 метров". Ни хрена себе стандартная - до земли то как далеко! Да тут и без парашюта пока долетишь - проголодаешься. Морда у прапора становится как у убийцы со стажем, почему-то кажется, что прыгнуть самим он нам не даст, всех просто повыкидывает как котят. Самолётик ложится на крыло, закладывая какой-то вираж-манёвр перед выходом на линию десантирования. Прапор тычет пальцем в Бога, показывает ему один, значит он первый, потом в Серёгу-Орела, он второй, потом в Шлёму, типа третьим будешь. А мне, как блатной на разборках, всю пятерню к морде - да без тебя знаю, уж неделю как пятый, правда прыгал только с макета в песочницу... Опять гудок. Теперь уже длинный и оттого ещё более отвратительный. Моя очередь. Зверь-прапор вроде пинка не даёт. Ласково так, по плечу ладошкой: "Пятый, пошёл!". Сгруппировавшись, с левой ноги, лёгким толчком...

Бля-а-а! Тыща-раз-два-три-кольцо! Провал. Если эти несчастные секунды вытяжной парашют хоть как-то тянул за шкирку, а стабилизатор худо-бедно обеспечивал положение ногами вниз, то сейчас все смешалось. Похоже, что кольцо ещё и кишки одновременно выпускает. Бум!!! А говорили, как на вышке. Ни хрена себе раскрывшийся куполок тормознул! А вдруг это не купол, а зацеп за самолёт? Как учили, посмотрим вверх. Не, вроде правда купол. Теперь осмотримся по сторонам. Подожди по сторонам, а вдруг то облако было, а не купол!? Нет, точно купол. Вроде даже ровный. Теперь по сторонам. А вдруг то показалось, что ровный? Надо бы еще раз посмотреть, может уже стропы резать пора, жизнь свою спасая... Ну теперь уж точно - нормальный ровный купол. Три раза одно и тоже показаться не может. На всякий случай осмотрим запаску. Вот она, висит на брюхе целая и невредимая. Руки подальше от её кольца, еще не хватало парашюты спутать. Смотрю вниз. Вон Шлёма летит, там Орел от восторга матюкается, а еще ниже Бог. Где-то чуть выше Миля русские народные песни во всю глотку поёт. Вот оно счастье-то какое оказывается - это когда купол на месте.

Тяну за лямки моего парашютика-старичка. Типа таким образом модель "ДП-4" необходимо развернуть лицом по ветру. По-моему тот, кто эту чушь написал, сам ни разу с этим "ДП-4" не прыгал. Да и пойми ты, куда этот ветер дует. Кто последним прыгает, тому хорошо - хоть по лежащим на земле куполам можно направление ветра определить. Сейчас я его определить как-то совсем затрудняюсь. Будем считать, что ветер дует туда. Куда? Да хотя бы вон на те машины. Теперь скрестим руки и подтянем задние лямки, левую посильней, чем правую. Ой! Вроде скорость возросла и болтать начало. Не нужны мне такие качели. В народе подобное состояние называется мешком с дерьмом. Теперь я точно лечу на кучу военной техники. Ситуация мне перестает нравиться -прямо по курсу БМД, боевая машина десанта, выставила мне на встречу свою пушку. Если не расстреляет, то на кол точно посадит. С машины кто-то орет: "Чмо, ноги вместе! Обезьяна, сведи ноги! Чайник, сдвинь копыта!" Наверное не мне, хотя похоже, что мне... Сам дурак! Видишь, я сюда падаю. Отъехал бы что-ли... Земля начинает нестись навстречу словно на экране управления крылатой ракеты, когда та выходит на цель - картинка больше, больше, больше... Шлёп! В БМД я, слава богу, промазал. Мягкое приземление, как учили. Ну не совсем. Завалился набок головой об землю. Зубами щелкнул так, что аж кровь из дёсен появилась. Хватаем лямки, гасим купол. Да почти и не тащило - вспаханная полоса на какой-то несчастный десяток метров. Хорошо, что купол на куст налетел. Теперь можно встать. Сдираю шлем. В груди восторг, в ногах дрожь. В голове одна мысль, достойная высшего сознания брахмана и Будды - Я ЕСЬМ!

Рядышком бухается Коля. Встаёт на корачки, растерянно трясет головой. Затем снимает парашют. Парашют его мало интересует. Как маленькое дитё он начинает забавно прыгать на одной ножке, потом снова падает, обнимает землю, нюхает цветы, целует какой-то гриб-поганку. Хороша штука жизнь! Наконец все успокаиваются, заталкивают парашюты в сумки и идут навстречу выехавшим машинам. Мы ещё пару недель половим удовольствие от воздушно-десантного бытия, а потом будем доживать остаток жизни настоящими мужчинами, к тому же научившимися летать.

БОСЯК НА ОРИЕНТИРОВАНИИ

В последнюю неделю пришло нечто под названием "западный циклон". Литовское небо, и до этого не шибко отличавшееся голубизной, затянулось свинцовыми тучами. Тучи редко оставались без дела - основным их занятием было ронять тяжеленные капли холодного дождя. В наступившем безветрии эти водные глыбы, словно миниатюрные бомбы, летели строго вниз, а потом взврывались мелкими всплесками в образовавшихся повсеместно лужах. Когда капли попадали на пилотку, раздавался глухой звук, и по лицу проливалась холодная струйка. Наш взвод опять стал как 33 богатыря, выходящих из пучины морской. Наступила стойкая нелётная погода. В нелетную погоду полковнику Ридкобороду надлежало с нами проводить теоретические занятия и семинары. Но Ридкобород был добрый дядька - в нелетную погоду у нас сплошняком начались практические занаятия по военной топографии, ориентированию на местности с отработкой приёмов проводки малых диверсионных и разведовательных групп по тыловой территории противника.

Сразу после подъёма Ридкобород появлялся в расположении, затем туда подъезжал Мама на "Уазике". Ридкобород приносил карты и компасы, а Мама привозил сухой паек. Взвод делился на рейдовые группы по три человека. Каждой рейдовой группе вручалась карта и маршрутное задание. Надо было найти на местности определенные ориентиры и заложить там в специальных местах герметичные баночки, в которых лежал простенький рапорт с номером группы, описанием пройденного маршрута и хронометражом - временем прохождения всяких ориентиров. Контрольный срок вернуться в часть - двенадцать ночи. Дополнительное время до двух часов. До четырех утра период ожидания. Ну а потом ЧП и розыски, если кто где заблудился. Но никто не блудил, и дядька Ридкобород с Мамой спокойно объезжали места вчерашних закладок и снимали рапорта. А потом они уезжали в какой-нидбудь ресторан в Каунасс или даже в Вильнюс и там, наверное, эти записки анализировали, проверяя выполнение поставленных задач. Понятно, что для нас вместо занятия получалось ежедневное увольнение на природу. Одно плохо - маршруты были длинными, и на них приходилось серьёзно побегать.

Наша рейдовая группа состояла из меня, Коли и Шлёмы. Вообще-то Шлему звали Игорь по фамилии Ламин, но как-то Ламин незаменто трансформировался в Шлёму. Шлёма был коренной сибиряк из Новосибирска. Отец его был доцентом-математиком, которого, как частенько случалось с интеллигенцией в расцвет социалистичья, вдруг обуяла страсть к природе. Так вот доцент Ламин-страший наплевал на свой университский статус и ушел в тайгу охотником-промысловиком. И надо сказать, что эти вновь приобретённые навыки умудрился своему сынуле передать. Шлёма для нас оказался просто кладезем ценной информации, чукчей-зверобоем-следопытом. Он всё знал лучше аборигенов - где какая травка растёт, где какая зверюга пробежала. Ну ладно, что наша группа стабильно показывала отличное время и находила наиболее рациональные пути, но мы еще и с дарами всегда возвращались.

Вначале мы шалили мало - ну там наберем медку на какой-нибудь пасеке, надерем зелёных яблок, а то и спелой вишни или крыжовника с чьего-нибудь сада. Трясли раколовки и рыбацкие сети на Нямунасе. Сбор грибов, черники и дикой малины само собой в категорию "шалости" не попадал, так это была собственность сугубо социалистическая, а значит общедозволенная. Под конец мы решили, что нам надо со старших товарищей во всём брать пример, и мы стали прикупать на маршруты винца, а то и водочки. Однако бегать во хмелю тяжеловато. Поэтому мы старались по-возможности использовать попутный, а то и не совсем попутный, транспорт. Самое лучшее дело было такси - на троих вскладчину не шибко то и дорого получалось. Можно было в рекордно короткие сроки сделать закладку, а потом спокойно досиживать день в кино или на танцах. На танцах нас тогда местные совсем не обижали, да и трудно было обидеть эскадрон гусар летучих, которые сами кого обидеть не против. К тому же десантура народ дружный, а их вокруг целая дивизия.

Вчера нам выпало бегать по болотам, устали как черти, да еще у Шлёмы "БД" совсем по швам расползлись. БэДэ, это не бедэ - это ботинки диверсанта. Добрый дядька Ридкобород сегодня над нашей рейдовой группой сжалился и дал нам самый лёгкий маршрут. А Мама привез для Шлёмы совершенно новые ботинки. Мы все ему обзавидовались, потому что остальные обуты в списанное старьё. В новых ботинках и комуфляже Шлёма смотрелся как настоящий диверсант-разведчик. Получив задание мы построились, козырнули, и Коля, как старший группы, резво скомандывал "бегом марш". Бежали мы метров сорок. Там за углом казармы в тени была курилка, где на лавочке мы и сели неспешно обсудить предстоящий день. Бежать по указанному дядькой Ридкобородом маршруту мы единодушно сочли недопустимой глупостью. Было предложено бежать на автостанцию, откуда спокойно уехать в Бирштонас. Там сойти, пересечь лес, найти указанную поляну и дуб с дуплом. Туда заложить записку с теоретически просчитанным маршрутным хронометражом и вымышленным описанием. А потом... Потом мнения учёных разошлись. Коля предлагал пойти в какой-нибудь буфет, потом на лодочную станцию, а потом в кино на вечерний сеанс. Шлема предлагал в кино не ходить, а прямиком завалить на дискотеку в Пренайский дом культуры. Мне же было как-то параллельно - хоть на танцы, хоть в кино, хоть играем в домино. Кинули монетку, выпало танцевать.