Неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей Страница 15

ФЛОРЕНСКИЙ: Здравствуй, Митя.

ШАГИН (ласково): Шуреночек... Шурка... А-аа... (после паузы, с тревогой) Как ты?! Ну как ты там?!

ФЛОРЕНСКИЙ: Ничего, вот Кузя ко мне зашел.

ШАГИН (с неизВяснимой нежностью к малознакомому ему Кузе): Кузя! Кузюнчик... Кузярушка у тебя там сидит... (пауза) С Кузенькой сидите?

ФЛОРЕНСКИЙ (с раздражением): Да.

ШАГИН: А-а-а-а... Оттягиваетесь, значит, с Кузенькой, да? (пауза) (неожиданно с надрывом) А сестренка?! Сестренка-то где моя?!

ФЛОРЕНСКИЙ (с некоторой неприязнью, догадываясь, что имеется в виду его жена Ольга Флоренская): Какая сестренка?

ШАГИН: Одна сестренка у меня - Оленька...

ФЛОРЕНСКИЙ: Оля на работе.

ШАГИН: Оленька... (глубоко серьезно, как бы открывая важную тайну) Ведь она сестренка мне...

ФЛОРЕНСКИЙ: Митя, ты чего звонишь-то?

ШАГИН: Дык! Елы-палы! Дык! Елы-палы... Дык! Елы-палы...

ФЛОРЕНСКИЙ (с раздражением): Митя, ну хватит тебе!

ШАГИН (ласково, укоризненно): Шуренок, елки-палки... Дурилка ты...

ФЛОРЕНСКИЙ (с нескрываемым раздражением): Хватит!

ШАГИН (с надрывом): Шурка! Браток! Ведь ты браток мне! Братушка! Как же ты так?... С братком своим!...

Флоренский в сердцах брякает трубку. Дмитрий Шагин глубоко удовлетворен разговором.

Как и всякий правофланговый активист массового молодежного движения, Дмитрий Шагин терпит конфликт с обществом. Вообще любой митек, как ни странно, редко бывает доволен обстоятельствами своей жизни. Про любой положительный факт в жизни других людей он ласково, но с большой горечью говорит: "А одним судьба - карамелька, а другим - сплошные муки...", естественно, разумея мучеником себя.

Действительно, нельзя не предупредить, что участие в движении митьков причиняет подвижнику некоторые неудобства.

Рассудите сами: какой же выдержкой должна обладать жена митька, чтобы не пилить и не попрекать последнего в нежелании делать что-либо, точнее, самое неприятное заключается в том, что митек с готовностью берется за любые поручения, но обязательно саботирует их. На все упреки в свой адрес митек ангельски улыбается, слабо шепча жене: "Сестренка! Сестренка ты моя!... Дык! Елки-палки! Дык!" В ответ на самые сильные обвинения он резонно возражает: "Где же ты найдешь такое золото, как я, да еще чтобы что-нибудь делал?"

Иной раз митек берет на себя явно авантюрные обязательства, например, самому произвести ремонт квартиры. В этом случае он зовет себе на помощь нескольких других митьков, и они устраивают в комнате, предназначенной для ремонта, запой, дабы оттянуться от судьбы, полной одними муками. Если настойчивые усилия многих людей действительно вынудят митька приступить к ремонту, комната в самом скором времени приобретает вид мрачного застенка: последующие усилия митька оказывают на комнату воздействие, аналогичное взрыву там снаряда крупного калибра.

Дмитрий Шагин, прослушав этот очерк, был скорее обижен, чем польщен, и заявил, что хватит есть его с говном, елки-палки - не пора ли что-нибудь хорошее сказать, например, упомянуть про отличную живопись Дмитрия Шагина. Что ж, так и напишем: у Дмитрия Шагина отличная живопись (что, собственно, не имеет никакого отношения к движению митьков), но и все вышеизложенное рисует глубоко положительного героя, вставшего во главе движения отнюдь не бессознательно.

Движение митьков развивает и углубляет тип "симпатичного шалопая", а это, может быть, самый наш обаятельный национальный тип, - кроме, разве, святого.

2

Нет, я не все сказал: мне что-то не по себе: боюсь, меня превратно поняли. Читают этот рассказ со смехом, хлопают себя по коленям и ляжкам и все?

В рассказе нет никакой насмешки, а если есть усмешка, то добрая.

Но действительно, местами меня можно заподозрить в намерении сВесть митьков с говном.

А теперь вот что я вам скажу: единственное, в чем можно обвинить митьков, так это в том, что они слишком щедро используют выразительные средства. Да в одном митьковском "елы-палы" размах, градация - от легкой романтической грусти до душераздирающего бешенства - куда круче, чем в сборнике стихотворений любого из этих серьезных мерзавцев!

Недоброжелатели движения скажут, что все это наиграно.

Даже если это так - а это не так - то и в этом случае не столь уж виноват митек, художник поведения в мире, где все - только разводы на покрывале Майи...

Движение митьков глубоко гуманистично. Вот, например, одно из любимых выражений Дмитрия Шагина:

СТОЯТЬ! (имеется в виду - стоять насмерть) - произносится, естественно, очень экспрессивно и несколько зловеще - как правило, это, конечно, призыв поддержать митька в его начинаниях; но и сам Митька не знает, сколько раз мне помогало это зловещее "стоять!"

Да много раз бывало, что митек оказывается единственным, от кого добьешься сочувствия: оказываешься хоть на минуту оберегаемым ласковостью и энергией митька.

Лексикон, или, если так можно выразиться, сленг митьков изумительно красноречив и понятен каждому без предварительной подготовки. Взять, например, внешне маловразумительное слово:

ОППАНЬКИ! - описание поразившего митька действия. Само действие не называется прямо, но слушатель без труда угадывает, если он уж не совсем тупой, что именно имеется в виду, например: "Наливаю я себе полный стакан "Земфиры", а Флореныч, гад - оппаньки его!"

К слову пришлось: вот поучительный пример стоически-эпикурейского восприятия действительности митьками. Обычно митек по недостатку средств употребляет самую отвратительную бормотуху, вроде той же "Земфиры". Тщательно ознакомившись с этикеткой и с удовлетворением отметив, что бормотуха, конечно же, выработана из лучших сортов винограда по оригинальной технологии, он залпом выпивает стакан этого тошнотворного напитка и с радостным изумлением констатирует: "Вот это вино!"

Не следует думать, что митек не замечает настоящего качества этого вина: нет, но уж коли от него не уйдешь, надо не хаять, а радоваться ему. Сделайте комплимент самой некрасивой женщине - и она уже всегда будет привлекательнее.

Нет, это даже не стоически-эпикурейское восприятие, это Макар Иванович Долгорукий и старец Зосима!

И еще, добавил Генри Дэвид Торо: "Мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки. Нельзя быть беспристрастным наблюдателем человеческой жизни иначе, как с позиций, которые мы назвали бы добровольной бедностью. Живя в роскоши, ничего не создашь, кроме предметов роскоши, будь то в сельском хозяйстве, литературе или искусстве!"

Читатель! Пусть тебе не импонирует движение митьков - но тут уже не шутки, прислушайся к этим золотым словам!

Митькам этого доказывать не надо. Митек, конечно же, зарабатывает в месяц не более 70 рублей в своей котельной (сутки через семь), где он пальцем о палец не ударяет, ибо неприхотлив: он, например, может месяцами питаться только плавлеными сырками, считая этот продукт вкусным, полезным и экономичным, не говоря уже о том, что его потребление не связано с затратой времени на приготовление.

Правда, я слышал об одном митьке, который затрачивал сравнительно долгое время на приготовление пищи, зато делал это впрок, на месяц вперед. Этот митек покупал 3 килограмма зельца (копеек по 30 за килограмм), 4 буханки хлеба, две пачки маргарина для сытости, тщательно перемешивая эти продукты в тазу, варил и закатывал в десятилитровую бутыль. Таким образом, питание на месяц обходилось примерно в три рубля плюс большая экономия времени.

Полагаю, что за одно только решение продовольственной проблемы этот митек должен занять достойное место в антологии кинизма.

Впрочем, признаюсь, что на халяву митек лопает, как Гаргантюа.

Одно только может выбить митька из седла: измена делу митьков, и даже не измена, а отказ кого-либо от почетного звания участника этого движения.

Мне хочется описать один такой драматический эпизод.

Как-то раз я, Дмитрий Шагин и Андрей Филиппов (Фил) сидели и обсуждали вопросы художественной фотографии.

- А хорошо бы, - задушевно сказал Митька, - собрать всех нас, митьков, одеть в тельняшки (я так и не понял, почему в тельняшки) и сфотографироваться. Чтобы все были - я; ты, Володька; ты, Фил...

- Но ведь я же не митек, - необдуманно заметил Фил.

Митька выронил стакан, как громом пораженный:

- Как не митек?!!

Он не мог опомниться; так на любящего супруга действует известие об измене жены.

- Я браток тебе, браток, - попытался оправдаться Фил, видя, что натворил. Какое же это было слабое утешение! - любящего супруга больше не утешили слова жены, что они "могут остаться друзьями".

- Так что же... Я только один митек, и вс е... Дык... Убил ты меня, Фил, убил! - вскричал Митька, рванув рубаху на груди.

- Нет, я наверное, митек, - бледнея, прошептал Фил.

Митька, не слушая оправданий, сполз с дивана на пол и, неподвижно глядя в одну точку, проговорил: